Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская
– Я думаю, нам нечего опасаться, – Лив Тумулла протянул чашу рабыне, которая присела на край ложи, и одарил ее липкой улыбкой, – Овикула ничего не обещают, как, впрочем, и всегда. Народ не любит неуверенность. Все, что он может посулить, – «жизнь не станет хуже». Кому это интересно?
– Многим, – Хост Кальвин мрачно поскреб темную щетину, – город полнится слухами о близком голоде, готовящемся наступлении. Далеко не всем это по нраву. Цены начали расти. В Эдес съезжаются беженцы из северных провинций.
Госпожа Клио качнула чашей и многозначительно улыбнулась. Она сидела рядом с Титом Корвином, закинув ногу на ногу и почти касаясь его спиной.
– Тебе же лучше, господин. Твои инсулы принесут доход.
– Посмотрю, как ты запоешь, когда грязный плебс поселится прямо в твоем борделе, – процедил Гней Арвина, – грядет зима, а в городе не хватает жилья.
Отец Праймуса, кажется, не получал от пира никакого удовольствия. Он отобрал кувшин у девицы, которая присела рядом, и наполнял свою чашу сам. На хозяйку Лотии смотрел с плохо скрываемой брезгливостью. Луцию было странно видеть знакомые черты лица, искаженные злой гримасой. Но отчего-то она казалась ему знакомой – хотя он и не мог припомнить, чтобы Праймус хоть на что-то так реагировал.
– Я думаю перехватить повестку Овикулы и ограничить въезд в Эдес, – кивнул Публий, – формально неграждане не имеют права здесь селиться. Мы долго закрывали на это глаза. Пора очистить город.
– Ну не прям-таки очистить, – Тит Корвин упер подбородок в кулак и с усмешкой посмотрел на Публия, – приезжие торгуют и работают за гроши. Наши граждане не станут работать на сукновальнях и в прачечных. Те, кто успел осесть в городе, могут остаться. Но кордоны на въездах поставить, пожалуй, стоит. Я уже обсуждал этот вопрос с Брассом.
– Ты видел отчет. Мертвая Земля наступает. Чем меньше будет население, тем проще столица переживет голод.
– Люди никуда не денутся, если ты не предлагаешь, конечно, истребить лишних. Я не особо сентиментален, но это не лучшая предвыборная тактика, – Тит рассмеялся, – выгони их из города, так они попытаются прорваться назад. Придется тратить ресурсы на подавление бунтов. Рано или поздно мы разберемся и с Мертвой Землей. Поверь мне.
– Я не могу сдать новые инсулы, потому что этот чертов бледный мальчишка так и не объявился! – Кальвин залпом допил вино и подтянул к себе светловолосую девушку, закидывая руку ей на талию. – Если он пропал, как предыдущие Младшие, я лично найду того, кто за это ответственен, и стрясу с него все, что я потерял за время простоя.
«Минус один», – пронеслось в голове Луция. Как бы он ни пытался не думать об исчезновениях Младших магов, он все равно навострил уши, когда об этом зашла речь, и теперь напряженно всматривался в лица тех, кого мог видеть. Хост Кальвин явно был зол и разочарован – а значит, непричастен.
– Пропал и пропал, найди нового, – холодно сказал Гней Арвина, – мало ли в городе ублюдков.
– Ублюдок, который создал печать защиты от огня, был всего один, – огрызнулся Кальвин, – я хотел выкупить у него технику, но он отказался, сказал, что ему выгоднее быть единственным, кто знает эту печать. Помнишь, Центо, я говорил тебе о нем?
Лица Марка Луций не видел. Плечи его были напряжены.
– Он исчез?
– Да. Заклинание, видимо, кануло в Лету вместе с ним.
– Жаль это слышать, – Талия села у ног Марка Центо и печально вздохнула, – грустно терять такие таланты.
Тот обернулся к ней и кивнул. Лицо Марка, впрочем, не выражало сочувствия. Он был напряжен и с задумчивым прищуром смотрел сквозь Талию.
Марк был знаком с Биолой. Изредка они пересекались в компании Луция, но никакой симпатии Центо к нему не испытывал. Скорее его бесило, что в компании из трех патрициев и одного Младшего мага этот самый Младший чувствовал себя равным и становился центром внимания. Луцию на статус друга было искренне плевать. Арвина восхищался им за то, что у него была свобода, которой сам Праймус никогда не видел. Он бросался с ним во все авантюры, чтобы напиться этой воли впрок. Марка же раздражало, что плебей забывает свое место.
– Этот Биола был дружен с Луцием, верно, претор?
По шее Луция пробежал холодок. Его имя не должно было звучать на этом вечере ни в каком контексте. Он рефлекторно отступил на шаг, чтобы скрыть свое присутствие, и тут же уперся спиной в противоположную стену.
– Я мало что знаю о досуге брата, – пожал плечами Публий, – ты его друг, тебе виднее.
– Я подумал о пропаже Младших, – проговорил Марк, взвешивая каждое слово. – Насколько я знаю, в их домах не было ни крови, ни следов драки, и многие предполагают, что они сами бежали из города. Но, возможно, они уходили с кем-то знакомым.
Холод расползся по груди Луция, стягивая ребра. Он прильнул к стене всем телом, боясь упустить хоть слово.
Гай Корвин резко поднялся.
– Ты, трибун, смеешь обвинять семью Авитусов? – прорычал он.
Его неожиданная ярость показалась Луцию материальной. Она вырвалась кипящей лавой и грозила обрушиться на Марка Центо. Тот мгновенно вытянулся и застыл с расправленными плечами, хоть и не отвел от Гая взгляда. Консул, который до настоящего момента что-то говорил на ухо госпоже Клио, заставляя ее тихо смеяться, отвлекся и с любопытством посмотрел на Центо, склонив голову набок.
– Я жизнью готов поручиться, что Луций не имеет к этому отношения, – тихо сказал Марк.
– Дай ему договорить, – Публий положил руку на напряженный кулак Гая и посмотрел на Марка, прищурившись, – к чему ты клонишь в таком случае?
– Если раб приходит к тебе с посланием от хозяина, ты впускаешь его без вопросов. Тот раб, что появился у Луция недавно… – спина Марка напряглась, – я видел его несколько раз. Он необучен и непокорен, он не ведет себя как подобает. С ним что-то
