Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская

– Я принимаю твою клятву, господин, и пусть… – она помедлила, словно задумавшись, – пусть Рух наступит на твою тень, если ты мне солгал. – Она принялась быстро плести косу, вытаскивая из волос застрявшие листья. – Да, я из Ивера. Мою мать забрали ваши солдаты. Когда узнала, что талорцы вернули Ивер и выжгли ваши лагеря, я танцевала. Ты доволен, господин?

– Вполне, – Луций смотрел на нее изучающее, – я никогда не встречал уроженцев северных земель. Пусть твой народ ненавидит Республику, но почему ты радовалась Орде? Они тоже были захватчиками. Разве это не… одно и то же для вас?

– А вода – это то же самое, что вино? – Рада посмотрела на него так, словно он сморозил очевидную глупость. – На что я тебе, господин? Ты пахнешь… неправильно.

– Неправильно, – кивнул Луций, – что бы это ни значило. От тебя мне нужно две вещи. Во-первых, если кто-то спросит, ты скажешь, что я купил тебя две недели назад. Во-вторых, если спросят, что я с тобой делаю, ты ответишь, что я тебя трахаю.

– А ты не будешь?

– Больно надо. А теперь не мешай.

Луций размял пальцы и принялся чертить печать для изменения облика. Он немного нервничал. Весь этот разговор с рабыней он затеял лишь для того, чтобы немного оттянуть время перед следующей частью своего замысла. Марк Центо при всей своей опасности был предсказуемым и легковерным. Луций легко играл на его несдержанности.

Раньше это было забавно. Теперь веселье кончилось.

На печать ушло меньше минуты. Рада смотрела на то, как золотая пыль покрывает кожу Луция, меняя его облик, со странной смесью восторга и брезгливости. Словно видела что-то дурное и не могла отвести взгляд. На вид ей было лет шестнадцать, но смотрела она с совершенно детским любопытством.

Дождавшись окончания преображения, Рада зачарованно ткнула Луция в подбородок, покрытый густой щетиной.

– Даже на ощупь настоящая!

– Совсем-то не дурей, – Луций отвел ее руку, – мы договаривались только о словах, трогать меня я разрешения не давал.

– Прости, господин. – Она отодвинулась, впрочем, вид у нее был не слишком виноватый.

Луций вытащил из сумки купленный утром зеленый плащ и золотую, украшенную изумрудами фибулу с изображением луны. Быстро переоделся. Вывернув наизнанку свою одежду, он передал ее Раде.

– Тебя не должны со мной видеть, пока я выгляжу так. Спрячь лицо, пойдешь следом в двадцати шагах. Я укажу на место, куда ты должна будешь войти. Там будет мой дом.

Рада кивнула. Подхватив сумку, Луций выбрался из кустов и быстро зашагал по вечерним улицам. Небо уже потемнело, и немногочисленные прохожие спешили по домам в свете печатей. В проулке, откуда он обычно попадал домой через дыру в заборе, прохожих не было.

– Это здесь, – он указал на скрытую плющом прореху, – можешь отоспаться, тебе не повредит. Найдешь в доме еду – ешь, вино тоже можешь пить.

– Там есть другие рабы? – Она выглядела немного настороженной.

– Нет. Они есть в поместье, но из дома лучше не высовывайся.

Рада едва заметно кивнула и скрылась в зарослях. Луций немного потоптался на месте, унимая дрожь в пальцах, и направился в сторону поместья семьи Овикула.

* * *

Шафраново-желтая мраморная вестибула гостеприимно сияла теплым светом. В отличие от многих патрицианских поместий, дом Овикулы не скрывался в тупичке за забором. Это был своеобразный знак открытости и близости к народу. Фасадом он выходил прямо на широкую улицу, ведущую к форуму, и любой мог как на ладони увидеть в меру роскошный атриум с широким бассейном и статуей улыбающейся Фортуны.

Луций отстраненно разглядывал изящные барельефы на капителях, остановившись чуть поодаль. Подумав, что опоздал, он зябко повел плечами. Слишком много времени ушло на подделку документов и поиски Рады, а потом он два часа караулил Марка в термах. Луцию еще повезло, что Овикула работал допоздна, и эта удача одновременно радовала его и вызывала досаду – у Луция не осталось ни одной отговорки перед прыжком в бездну.

Враг моего врага – мой друг. Что может быть лучше? Предать семью – что может быть хуже? Луций любил семью Авитусов. Однако густая тень, которую отбрасывали Корвины, не оставляла выбора. Луцию позарез был нужен союзник, чтобы было где укрыться. Тень Овикулы была немногим чище, но, по крайней мере, не пахла кровью. Его имя стояло под сфабрикованной отчетностью, но кража зерна – это не похищение людей. Он много слышал об Авле Овикуле. Дважды консул, опытный политик с репутацией человека сдержанного и делового. С прагматиком всегда можно договориться. Особенно если иметь хороший рычаг давления. С этими мыслями Луций выдохнул, почесал временную бороду и решительно двинулся в сторону поместья.

Едва перешагнув порог вестибулы, Луций увидел Авла Овикулу. Невысокий, плотно сбитый рыжий мужчина стоял в проеме атриума и походил скорее на пахаря, чем на патриция. У него было простое лицо с широкими и крупными чертами, добродушное и располагающее. Удивительная удача – иметь такую врожденную маску. Он тепло прощался с посетителем. На его губах была дежурная дипломатичная улыбка. Широкая ладонь придерживала пожилого торговца за локоть. Луций тактично остановился у колонны и позволил домашнему рабу оценить его одежду и статус. Сочтя гостя достойным личного внимания хозяина, раб с поклоном отошел к Овикуле и встал сбоку.

Цепкий взгляд Авла скользнул по Луцию. Сейчас Луций выглядел как чуть седеющий мужчина средних лет. Торговец, с которым разговаривал Авл, обернулся, проследив за взглядом хозяина дома, и спешно попрощался, не желая задерживать следующего просителя. Луций проследовал за подоспевшим рабом. Едва они вошли в богато украшенный атриум, тот с поклоном протянул ему чашу. Луций сделал глоток, следуя законам гостеприимства – он брал на себя клятву не вредить хозяину и мог рассчитывать на то же от него.

– Будь гостем в моем доме, – улыбнулся Овикула, – какое у тебя дело?

– Мое дело не предназначено для лишних глаз и ушей. Оно касается Марции. Поговорим с глазу на глаз, ты не пожалеешь об этом.

Овикула одарил его пытливым взглядом пронзительных черных глаз.

– Марции?

– Возникли сложности с поставками, – негромко проговорил Луций, почтительно кланяясь.

Авл, помедлив, указал на массивную дубовую дверь с бронзовыми вставками. Луций прошел вперед него. Авл задержался, чтобы подать знак рабу принести закуски, и проследовал за Луцием.

Войдя в кабинет Авла Овикулы, Луций мельком осмотрелся. Это было небольшое и довольно блеклое, в сравнении с атриумом, помещение. Найдя взглядом мраморную чашу для омовений, Луций поспешил к ней и умылся, возвращая собственное лицо. Холодная вода смыла остатки