Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская

Но его можно встретить на своих условиях.

Орхо подошел к нему и осторожно подхватил под ребра. Он что-то говорил – то ли ему, то ли Талии. Уши точно воском заложило, остался только навязчивый тревожный звон. Сознание Луция словно треснуло и раскололось надвое. Одна его часть съежилась, горевала о том, что случилось и чего уже не произойдет. Другая – холодно продумывала план действий. У первой были страхи и желания. У второй осталась только цель. Будет еще время погоревать. А если не будет, тем лучше.

На миг он представил себе Север. Говорят, там есть кипящие соленые ручьи, что рождаются из земли и бегут к ущельям, чтобы уйти в никуда. Семицветные озера, которые светятся по ночам. Зен и воды Сайрмора, Волчьи Сопки и каменные леса. Коса с лунным песком на самой границе Старого Тала. Придется научиться ездить верхом, но это ведь дело практики. Забрать Раду – обязательно, вернуть ее домой, в Ивер. Говорят, иверийцы живут прямо в стволах высоких деревьев. Интересно, врут ли? Или и правда в Тиришар – не легатом, просто бежать. Сменить лицо и промышлять мелкой магией. Скотину лечить да детей. Или в Дан Майяра – в подземные города красных песков. Бежать, как же хорошо будет просто сбежать.

Никто не найдет. Да и искать не станет.

– Эдера… – глухой, звучащий будто из-под земли голос Талии силком выволок его из мыслей, – тебе надо уходить, Эдера. Спасибо.

Она смотрела на него рассеянным взглядом. Под носом и на подбородке темнела схватившаяся кровь. Она протянула руку к его лицу, но отдернула. Дрожала. Что Гней Арвина собирался с ней сделать? Со всеми ними?

Луций сглотнул ком в горле.

– Домой, – просипел он, не глядя на Орхо. Тот помог ему подняться. Пальцем стер кровь со щеки. Стало хуже. Луций оттолкнул его и, пошатываясь, оперся на столик у зеркала Талии. – Сейчас же домой.

Пол под ногами казался зыбким. К горлу подкатила тошнота. Мир покачнулся и потемнел, унося сознание.

Он знал, что будет дальше. Можно было не думать. Чувствовать тоже не хотелось.

* * *

Луций приходил в себя. Он казался себе неуклюже склеенным, разбитым кувшином. Мысли вязли. Он коснулся лица – словно чужими руками трогал чужую кожу и наблюдал за этим со стороны. Печать исчезла, когда он потерял сознание.

Печати Света в доме тоже потухли. Вместо них комнату освещал зависший над столом яркий сгусток… солнца. Луций лежал на своей кровати. Слышались голоса. С трудом приподнявшись на локте, Луций увидел Раду и Орхо, которые о чем-то негромко переговаривались в паре шагов от него. Лицо Орхо было мрачным. Луций видел, как подрагивают пальцы сложенных на груди рук, как он сжимает челюсти, как мерно и тяжело дышит. Рада что-то торопливо лопотала, размахивая руками перед ним и глядя на него с непонятной смесью покорности и восхищения.

Луций сел, скрестив ноги. Мышцы горели. Голова не кружилась, она словно… опаздывала. Услышав его возню, Орхо кивком указал Раде на дверь и, когда та вышла во двор, уселся на край кровати.

– Ты ведь даже не уходил из города? – тихо спросил Луций.

Он тоскливо всматривался в лицо Орхо, запоминая его черты. Хоть бы изобразил раскаяние.

– Нет, – Орхо покачал головой, – ты дважды валялся в крови на моей памяти, а я здесь месяц. Ты едва не погиб.

– Спасибо, теперь я погибну точно, – невесело усмехнулся Луций, – тебя видели, Орхо. Твое лицо и твой огонь. Представь себе, с каким удовольствием Гней Арвина на пару с Марком Центо повесят на тебя похищения Младших магов. Ты будешь болтаться на кресте еще до завтрашнего заката.

– Они ничего мне не сделают. Я развею их пеплом по ветру.

Луций сжал кулак и тут же пожалел об этом – кисть защипало, словно вместо крови по ней бежала щелочь.

– Разумеется. И все легионы, расквартированные в Среднем городе, видимо, тоже? – Бездумная бравада Орхо раздражала даже сквозь оглушительную усталость, которая не оставила сил ни на ярость, ни на горе. – Хочешь храбриться – дело твое, но мне конец. Я – Эдера. Меня не пощадят. Меня объявят предателем, срежут мне тавро, отнимут магию и бросят умирать в канаве.

Он сглотнул. Никогда еще собственное имя не было ему так противно.

Орхо накрыл его руку своей.

– Так идем со мной.

Луций закрыл глаза. Ему хотелось. Правда хотелось – можно и штаны, и даже волосы отрастить. Ему бы пошло. Все бросить. Двадцать лет его убеждали в том, что он сын предателя, а гадюка голубя не породит. Не могли же все эти уважаемые люди ошибаться. Но Праймус Арвина говорил, что не прочь бы поменяться отцами. Барбус Биола шутил, что своего Луций хотя бы знал. Талия смеялась, что титул дочери главной шлюхи города куда почетнее. Дядя Тиберий взял Луция на поруки, дал свою фамилию и до нелепого пылко защищал его.

Отец Праймуса похищал магов. Биола исчез. Талия пропала бы, согласись Луций уйти, когда Орхо впервые позвал его с собой. Тиберию не простят еще одного Эдеру.

– Я не доставлю им такого удовольствия, – Луций вырвал руку из ладони талорца, – я не предатель Эдеса.

– Хорошо. Тогда сдай меня. Свяжи и выдай им.

– Нет. Ты бежишь. А перед этим… – Луций осекся и глубоко вдохнул. Он коснулся пальцами Тавро Сновидений на шее. Припухшие контуры саднили и пульсировали. – Перед этим ты нападешь на меня. Жестоко и очень правдоподобно. Оставишь меня при смерти истекать кровью. Так, чтобы они поверили, что я не мог быть с тобой в сговоре. Поверили, что я – наивная, обманутая жертва, которая чудом пережила нападение вероломного талорца.

Отчаянный план. Рабочий. Не можешь избежать будущего – прими его на своих условиях. Агонию и горе, настойчиво являвшиеся Луцию во снах. Он выживет, и Орхо тоже. На что, в конце концов, они рассчитывали? Луций дурак, и Орхо – дурак не меньший.

Орхо вздрогнул и вскинул голову, точно Луций его ударил. Поднявшись, он отступил на шаг.

– Ты не знаешь, о чем просишь, Эдера, – он покачал головой со странной, отчаянной улыбкой, – это… я не хотел, чтобы это произошло так. Не моими руками.

– О, я как раз слишком хорошо знаю, о чем прошу, – Луций встал вслед за ним, опираясь на стену. – Выдержу. На грани смерти. Не пересекая. Ты справишься. Ты видел, где мои тавро, –