Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская
А уязвимее всего патриции становились в высокомерии к собственным рабам, полагая их не более чем функцией. Мебелью без глаз, ушей и интересов. Эдес был болезненно надменен, и эта надменность притупляла его взор точно старческая катаракта. В конце концов, именно эта слепота позволила Луцию сохранить свою жизнь и статус. Он в хвост и в гриву использовал чванливость патрициев с момента, как осознал ее.
Сам он, разумеется, полагал себя лишенным этого изъяна и гордился этим. Что, если вдуматься, было весьма самонадеянно.
Публий Авитус – истинный сын Эдеса – и бровью не повел, когда в его таблинум неслышно проскользнул невзрачный рябой юноша с кувшином. Гай Корвин все же посчитал нужным поднять на раба взгляд, впрочем, только ради того, чтобы безразлично подставить чашу. Налив командующему вина, Луций встал у края стола и замер, опустив голову. Публий задумчиво смотрел перед собой, постукивая ногтем по кончику стилуса. Корвин смотрел на него с плохо скрываемым нетерпением человека, привыкшего думать быстро и вслух. Он ерошил короткий ежик темных волос на затылке – периодически забывался, пытался пропустить волосы сквозь пальцы и досадливо морщился.
– Ну? – Потеряв остатки терпения, Гай подался вперед.
Публий устало вздохнул.
– Что «ну»? Сенат принял решение. Мы купили всех, кого могли купить. Можем вывести войска из Виледа не раньше весны. Не знаю, что еще можно сделать.
– Пусть подотрутся своим решением! – Гай опасно сверкнул глазами и резко поднялся, пинком отшвырнув кресло в сторону. – Это, мать их, провокация! Мы теряем время, а у нас его нет.
– Я знаю. – Публий говорил негромко. Видимо, надеялся, что и Гай придет в себя. – И они знают. А лучше других с ситуацией на Рубеже знаком Овикула. – Он повернул голову и остановил взгляд на Луции. Тот на мгновение похолодел. Но Публий смотрел сквозь него. Он лишь нашел удобную точку, чтобы сфокусировать взгляд, и все еще о чем-то размышлял. Мельтешение командующего его отвлекало, но, глядя на раба, Публий видел пустое место. – Эту полумеру продавил он. Пытается выиграть время.
– Время на что?
– Узнаю – расскажу, Гай. – Публий упер локти в стол и потер переносицу. – Успокойся хоть на мгновение, прошу тебя. Мы потеряем всего пять месяцев.
– Ты знаешь, чего нам будут стоить эти пять месяцев?
– В сравнении с годами – мелочи.
– Из-за таких мелочей мы и оказались в заднице!
Гай швырнул медный кубок в стену. Вино плеснуло алыми брызгами, испачкало ноги Корвина и вот уже стекало на пол. Луций растерялся. Он не понимал, что должен делать – броситься убирать беспорядок или продолжать прикидываться ветошью. Выбрал второе. В худшем случае его окликнут и дадут прямой приказ, а вот если дернуться, можно попасть под горячую руку.
– Кто, мы? – Неестественно тихий голос Публия заставил Луция вспомнить, у кого он учился нагонять страх. Гай Корвин звучал в гневе так, словно был способен переломать жертве все кости. Однако голос Публия легко мог внушить, что ужас, на который он способен, даже вообразить невозможно. И этот эффект был куда мощнее. – Все вопросы адресуй своему брату. В это положение нас привели его ошибки. И не делай вид, что печешься о судьбе Республики. Тебе всего лишь скучно.
Лицо Гая помрачнело. Он сделал стремительный шаг к столу, будто собираясь нанести Публию удар, навис над ним и… ничего не сделал.
– Ты действительно так думаешь, Авитус?
Публий отвел взгляд.
– Нет. Прости, я… – помедлив, он поднял на Гая серые глаза, потер лоб и тяжело вздохнул, – ты рвешься в бой, потому что в бою ты держишь поводья этого мира. А я добиваюсь того, чтобы твой бой случился. Я знаю ставки. Но не вини меня за то, что я не расстроен тем, что ты останешься в тылу еще на пять месяцев. Я хочу как можно дольше видеть тебя живым. Сколько бы югеров нам это ни стоило.
Гай помолчал и вдруг, по-свойски растрепав светлые волосы Публия, улыбнулся. Его гнев погас так же быстро, как вспыхнул.
– Совсем в меня не веришь, – беззлобно проворчал он, ища взглядом отброшенное кресло.
– Я знаю, что ты полезешь в самое пекло и что твоя жизнь мне дороже, чем тебе самому, – в голосе Публия слышалась плохо скрываемая горечь, – я так понимаю, в ваших исследованиях вы тоже не продвинулись?
Гай поставил кресло на место и снова уселся рядом, бесцеремонно закинув ноги на стол. Луций наполнил вином новую чашу.
– Арвина говорит, они вот-вот преуспеют, но… – Корвин поморщился, – не лезь в это, Публий. Меньше знаешь – крепче спишь.
– Интригами в нашем тандеме занимаюсь я, а секреты хранишь ты.
– Это…
– Опасно? Да неужели, – Публий бросил на Гая снисходительный взгляд, – ладно, обойдусь без этой головной боли. Квинт не объявился? Еще недавно это была его вотчина.
Луций, который уже было собрался ретироваться, навострил уши. До этого момента разговор казался ему малоинтересным. Чего-то он просто не понимал, а то, что понимал, несложно было предположить самостоятельно. Но два имени, прозвучавших подряд, заставили его напружиниться подобно охотничьему псу.
– Думаю, братец мертв, – Гай мрачно осушил чашу и отставил ее в сторону, – не знаю, что произошло. Это были их с Титом дела, я просто занимался поставками.
– Мне жаль. Он был… талантливым.
– Он был бестолочью без тормозов и наверняка сгинул по собственной глупости.
Публий покачал головой.
– Очень надеюсь, что неосмотрительность Квинта – это не семейная черта.
– Ты знал, с кем связываешься, – Гай не отрываясь смотрел на Публия, и на его лице появилась улыбка, – ладно, раз уж все равно ждать, останусь у тебя.
Публий помолчал и мерно побарабанил пальцами по столу.
– Вон отсюда, – негромко сказал он, и Луций не сразу понял, что это был приказ, который отдали ему. Кротко поклонившись, он бесшумно покинул комнату. Едва он прикрыл за собой дверь, легкий гул Печати Тайны сообщил ему, что шпионаж на сегодня окончен.
Вернувшись в свои покои, Луций обнаружил Раду в том
