Слеза Иштар - Lark A. Bratenska
– Так-то лучше. Ты должен мне помочь. И рассказать, что ты знаешь о Ртути. И…
– Я могу многое, mon cher, но я никому ничего НЕ должен!
Тим недоумённо скривился.
– Ты никогда не задумывался, что мир очень похож на аттракцион фокусника?
– В смысле?
– До неприличия похож! Сам посуди. Что ты видишь, когда достают кролика из шляпы?
Тим пожал плечами, мол, что там ещё можно увидеть?
– Ты прав, Тимми, ты прав, mon cher! Так и мир. Многие видят лишь кролика, более внимательные примечают и шляпу, особо досужие – догадываются, что между шляпой и кроликом есть некий зазор и «что-то еще». И лишь фокусник знает суть!
– Ты хочешь сказать, что не всё, что есть на самом деле, мы видим и знаем? Так это известно.
– О, Тим, это известно лишь «особо досужим», остальные вполне себе довольны кроликом. А некоторые – шляпой.
– Допустим. Как это все связано с моей просьбой?
– То-то же! Мсье Ренар к Вашим услугам. – Шут фиглярски расшаркался.
– Мне сказали, что ты можешь беспрепятственно проникать в Башню Часовщика.
– Если сказали, то могу, конечно, – улыбнулся мсье Ренар и застыл в ожидании.
– Проведи меня! Пожалуйста.
– Надо же, Тим-Тим-Тимми, когда мы вместе, то ты не прыгаешь, а я могу долго быть в одной форме, – как будто невпопад серьёзно произнёс Трикстер. – Я помогу тебе, но не один. Ведь ты тоже пойдёшь туда с друзьями.
Шут посмотрел за спину Тима. Тот оглянулся. На пороге ожидали Лорд Вульф и Орисс.
– Но! – Художник потер звёздчатый шрам.
– Да-да, mon cher, именно с ними ты и отправишься к Шпилю Времён. Но, пожалуй, – В руках мсье Ренара раскачивались карманные часы. – Отложим этот визит часиков на девять. Твои силы на исходе…
Внезапно свет померк.
***
Впервые за много дней Тим очнулся не у себя в каморке, а в специально отведённых для него апартаментах в Логове Вульфа. Комната была просторной, с высокими окнами, сквозь которые пробивался рассветный свет. Мягкая постель, чистое бельё – всё это казалось таким непривычным после месяцев в захламлённой мансарде.
Мысли – мошки в сиропе – тянулись, тонули, вязли, захлёбывались, но никак не хотели организовываться. Тим лежал, уставившись в потолок, пытаясь собрать воедино всё, что узнал за последние дни. Мама. Письмо. Ртуть. Слеза Иштар. Часовщик-вор.
Шрам на ладони пульсировал тупой болью – напоминание о Грани Разрушения.
До Тима донеслись обрывки шёпота из соседней комнаты.
–… я тут живу дольше Вашего. Говорю же, между тремя и четырьмя часами ночи – самое время «штурмовать» …
– Если Вам известно, то Часовщику и подавно! Это бóльшая ловушка, чем идти ясным днём напролом.
– Тут Вы правы, но…
– Может, я уже сам буду решать, куда, когда, зачем и с кем идти или не идти!
Тим вскочил с кровати. Даже волосы на голове встопорщились от негодования и злости.
– Тим, мы не враги тебе. Мы лишь хотим сопроводить тебя для пущей безопасности. Мы знаем, что ты договорился с мсье Ренаром. Ты не доверяешь нам, а я не доверяю ему, – Орисс запнулась, – не совсем понятный субъект.
– Хотите пойти со мной, идите, но не путайтесь под ногами. Я устал от гипер-контроля!
Орисс многозначительно посмотрела на Лорда Вульфа. Тот кивнул.
– Кстати, держи. – Женщина протянула папку для эскизов. – «Маленькое» доказательство.
Тим забрал папку. Внутри лежали его собственные эскизы – Башня, зиккураты, японский пейзаж. Всё, что он рисовал для Часовщика. Всё, что тот присвоил себе.
Художник кивнул и вышел за дверь, сжимая папку так крепко, что костяшки пальцев побелели.
***
Они вышли на улицу в предрассветной мгле. Клокхолл ещё спал, но город уже начинал просыпаться – где-то скрипнула дверь, зашипел пар из труб, прозвучали первые удары молота в кузнице.
Тим шагал впереди, не оглядываясь на Вульфа и Орисс. Каждый шаг отдавался эхом на пустых улицах. Он знал дорогу к Башне – рисовал её столько раз, что мог найти путь с закрытыми глазами.
Но что-то было не так.
Ему казалось, что такое уже происходило и не однажды. Точно припомнить не смог: то ли во время первого визита Орисс, то ли когда он сам впервые пытался попасть в Башню, а она манила и отталкивала одновременно.
Тим шагал будто под водой с пудовыми гирями на каждой из ног. Ещё во сне такое бывает: ты бежишь, но при этом не перемещаешься. И вдруг кто-то «нажимает» на ускоренную перемотку «вперед» и… чувство полёта непередаваемо!
Чья-то крепкая лапа схватила Тима за шиворот, но инерция потянула вперёд. И вот он болтает ногами в воздухе.
– Спасибо… – прошептал Тим.
– Смотри, малец, интервалы становятся все более непредсказуемыми. Это помощники «играются» консолью. Все хуже, чем я думал. – Лорд Вульф помрачнел.
– Так нам же на руку. Нет?
– Это значит, что Часовщик не намерен с тобой встречаться.
– Трусит, что ли? – фыркнул Тим.
– Как бы не задумал чего… – Лорд Вульф потёр бороду. – Ты с мсье Ренаром где условился встретиться?
Тим пожал плечами.
Брусчатка вдруг вздыбилась гармошкой. Тим едва удержал папку подмышкой, а Орисс споткнулась о невесть откуда появившийся люк, изрыгавший ржаво-охряной пар. Воздух завыл раненым зверем. Короткая улочка зазмеилась бесконечной лентой. Дома по бокам от неё «копипастил» какой-то сумасшедший с бешеной скоростью.
– Зажмурьтесь и идите на звук моих шагов! – прокричал Лорд Вульф. – А сейчас не дайте волне сбить вас с ног!
Его трость воткнулась в щель между плитками хищным стальным зубом.
Жестяные балконы скрипели в попытках наклониться и преградить им путь. Вывернутые арматурины напоминали щупальца, которые стремились захватить Тима. Черепица каскадом срывалась с крыш чуть впереди.
– Часовщик играет в кошки-мышки, – крикнула Орисс, уворачиваясь от особо «меткого» кирпича.
Тут же воздух перед ней сгустился в мерцающую призму, которая ослепляла «сварочными» лучами-иглами.
«Она видит суть. Гаси ее!» – скрипуче прошипела откуда-то из стены не то шестерёнка, не то пружина.
Орисс, которая специально сняла свои очки, вскрикнула и закрыла лицо ладонями. Её дар сыграл с ней злую шутку, обжёгши сетчатку уродливыми карикатурами труб и тротуаров.
– Часовщик боится, что я увижу… его стыд, – выдохнула она и зажмурилась от боли.
***
Из вихря золотой часовой пыли выпрыгнул мсье Ренар, будто из хлопушки. Его плащ полыхал живым калейдоскопом, а на голове в этот раз красовался цилиндр, из которого сыпались крошечные шестеренки.
– Ску-учно! – завопил он, пиная вздыбившуюся плиту, как мяч.
Плита захлопнула люк с жалким скрежетом.
– Старик дергает
