Ехала карета по чёрному мосту - Ольга Ленская
…Данный номер не обслуживается, данный абонент мёртв…
Уже возле выхода из парка Максим снова остановился. То, что он чувствовал, нельзя было назвать страхом или тревогой, и всё же в груди болезненно дрожала, грозя порваться, туго натянутая струна. Он обернулся, глядя на аллею, из которой только что вышел. Тьма под деревьями сгустилась, материализуясь в человеческую фигуру, хотя Максиму казалось, что сзади него никто не шёл. Струна натянулась ещё сильнее, хотя, казалось бы – куда уж… Максим вгляделся в темноту, не понимая, действительно там кто-то есть, или его напряжённые нервы сыграли с ним злую шутку, но через несколько секунд он уже был уверен, что ему не показалось, человеческая фигура на аллее постепенно приближалась, свет дальнего фонаря матово отразился от чёрного кожаного рукава. Струна в груди оборвалась и Максим мысленно выругал себя. Сейчас прохожий достигнет следующего фонаря и будет ясно, что это действительно просто прохожий. И всё-таки Максим продолжал стоять, не отрывая взгляда от неторопливо приближающегося человека, а в солнечном сплетении продолжала шевелиться даже не тревога, а предчувствие тревоги.
Человек достиг границы света и тени и остановился. Максим застыл, вглядываясь в полуосвещённое лицо. Желтоватый свет стекал по высоким скулам, тонкому носу с лёгкой горбинкой, лбу, полускрытому падающими на него тёмными волосами, но в казавшихся запавшими глазницах залегли тени, не дающие рассмотреть выражения глаз и делающими их похожими на пустые впадины. Тонкие губы шевельнулись.
- Здравствуй, Макс.
Время скрутилось в тугую спираль, между витками которой сжались и истаяли прошедшие годы. Годы, слившиеся для Максима в одну сплошную попытку забыть тот июнь, перешагнуть через него обратно в то время, когда он не подозревал об изнанке привычного мира. Мира, в котором слово «вампир» ассоциировалось только с фильмами и книгами, а убийства были лишь частью криминальных хроник. Мира, в котором он сам ещё не был убийцей.
Максим слишком хорошо помнил как той ночью они с Игорем вернулись в пустующий дом. Помнил звяканье наручников, тяжесть безжизненного, начавшего коченеть тела, и нелепую картонную иконку.
- Я не убил тебя…
- Простой вопрос. Но однозначно на него не ответить. – Лицо Сергея было неподвижным, хотя в его тоне Максиму послышалась усмешка. – Ты хочешь подробностей?
- Нет.
Он действительно испугался услышать что-то, знакомое ему по бессонным ночам, с тяжестью которых не сравнится ни один кошмарный сон, потому что ни один иррациональный ужас не сравнится с осознанием того, что ты в реальности обрёк кого-то на долгое и мучительное умирание. И это умирание ты будешь переживать вместе со своей жертвой каждую из бессонных ночей, но если для жертвы пытка давно закончилась, то для тебя она стала частью твоего настоящего.
- Я не убил тебя, - повторил Максим не обращаясь к Сергею, а пытаясь придать реальности этим словам, убедить себя испытать облегчение, всё не наступающее и не наступающее.
- Зачем ты позвал меня, Макс?
- Я не звал.
- Но мы оба здесь.
Они стояли в нескольких шагах друг от друга, но на короткий момент Максиму показалось, что расстояние резко сократилось, хоть ни один из них не шелохнулся. В сыром весеннем воздухе повис запах только что сорванной и растёртой в пальцах полыни и сосновой хвои, нагретой солнцем. Сергей улыбнулся.
- Коль скоро мы оба здесь… Что у тебя на душе, Макс? Ты знаешь, что сейчас может сбыться любое твоё желание. Самое заветное.
- Что ты знаешь о моих желаниях?
- Ничего. И не узнаю. Исполнятся они, или нет, я их не узнаю. Они просто могут исполниться.
Запахи сосен и полыни стали сильнее. Можно было закрыть глаза и очутиться в жарком летнем полдне где-нибудь возле залива, на горячем, покрытом колкими хвоинками песке…
- Ну так как, Макс?
- Нет. Не хочу.
- Ты врешь. Этого хотят все, и ты тоже. Просто ты не хочешь за это платить.
- Я сказал: нет.
Максим вдохнул холодный сырой воздух, пахнущий только что освободившейся от снега землёй. Сергей шагнул назад, уходя с границы света.
- Прощай, Макс. Надеюсь, тебе стало легче.
Он повернулся, сделав шаг в сторону, исчезнув из поля зрения. Максим вглядывался в густеющие, туманные сумерки, в тень ещё голых кустов, но Сергея уже не было рядом. И не было ощущения его присутствия. Максим действительно был один под фонарём.
- Прости… - еле слышно проговорил он в темноту аллеи и тут же поморщился – легко просить прощения не глядя в глаза, будучи почти уверенным, что тебя вообще не слышат.
Внезапно его охватила тревога, которой только что не было и которая, он был уверен, не имела к растворившемуся в темноте парка вампиру никакого отношения. Или имела? Круг света от фонаря казался ареной, на которой он – беззащитная мишень. Максим отступил в темноту, под смыкавшуюся над головой густую сеть ветвей. Ещё несколько минут назад казавшаяся враждебной темнота теперь успокаивала, укрывала. От чего? Он не понимал своих чувств, но их сила заставляла повиноваться им, интуиция подсказывала, что, несмотря на их неожиданную смену, они не обманывают. Запоздалый страх перед вампиром? Максим заставил себя мысленно произнести последнее слово, но под ложечкой не ёкнуло, оно действительно не было связано с захлестнувшей его непонятной тревогой.
Он давно уже вышел из аллеи, свернув к выходу из парка. Напряжение не отпускало и он непроизвольно всё прибавлял и прибавлял шагу. Впереди показалась открытая калитка. Больше всего Максиму сейчас хотелось оказаться дома, но оставшиеся за спиной тёмные деревья словно давали ему защиту от какой-то опасности. От какой? Он не понимал, но ощущение опасности не отпускало. Словно чей-то пристальный взгляд держал его на прицеле. И интуиция упрямо не желала ассоциировать этот враждебный взгляд с Сергеем.
Он быстро пересёк улицу. Свет фонарей снова усилил ощущение тревоги. Максим свернул под арку проходного двора, удивляясь тому, какой желанной казалась ему сейчас темнота. Впрочем, это просто стресс. А стресс в такой ситуации – вещь естественная. Через какие-то пятнадцать-двадцать минут он окажется дома и это чувство пройдёт.
Максим снова
