Газкулл Трака: Пророк Вааагх! - Нэйт Кроули

Впрочем, спазм наконец закончился. Газкулл выпрямился, хрустнул шеей с таким звуком, словно у боевого байка оторвалась подвеска, и его долго и со злобой рвало. Потом он отрыгнул еще немного, выплюнул кусок откушенного языка и рукой выдрал остаток сломанного клыка.

– Взбучка мозгов, – судорожно дыша, наконец сказал он. – Вот что я им устрою, – он произнес это так, будто у него только что была минутка размышлений, а не тяжелый припадок. Но в этом была особенность головных болей Газкулла. Потому что они сковывали его тело, и он не мог просто пинать мебель, чтобы прогнать надоедливые проблемы. Ему приходилось над ними думать. И пока его глаз не мог видеть реальный мир, я представлял, что вместо этого он видит Большое Зеленое. Именно там, в раскуроченном патроном проломе его разума, которого коснулись боги, он был ближе всего к божественному.

– Хмм, – продолжил он, посмотрев через плечо, будто только меня заметил. – Это будет типа... Что это за штука, когда... кричишь, чтобы твои толпы больше убивали?

Я лишь продолжил прятаться, но Пророк зарычал на меня и гневно махнул рукой.

– Ну же! У меня мозг болит. Подскажи мне слово.

– Речь? – всхлипнул я, словно выходя на тонкий лед, покрывший канаву с жидкой грязью.

– Речь, – пророкотал он, поворачиваясь к нависшему над дракой балкону. – Только... что-то вроде обратной речи. От которой толпы захотят убивать... меньше.

Снова отвечать боссу стало бы испытанием удачи, потому я просто усмехнулся, но вроде как с восхищением.

– Найди Пули, – приказал Пророк. – Пусть соберет других боссов. Потом иди в очень-холодную-дыру, со всеми гротами, каких сможешь заставить, и вытащи оттуда все мясо. Я собираюсь пробудить то, чем мы когда-то были, и оно будет голодным.

Орки не записывают историю по той же причине, что не строят гробниц. Прошлое мертво. И они считают, что лучше оставить его гнить, как мертвых орков, а не собирать в кучу камни и занимать место. Время для орков тесное, понимаете. Сейчас может длится вечно, но происходит небольшими отрезками, и нет смысла заполнять их тем, что было, ведь можно делать. И кроме того, как мертвецы сгниют в то, из чего родятся новые орки, так прошлое сгнивает в истории, которые со временем становятся только правдивее.

Гроты, заметьте, другие. Нам хочется узнать, что ненавидели те, кто был до нас. Вдруг мы не думали о ненависти к этим вещам. И нам доставляет немного удовольствия оскорблять хозяев так, что нас никогда не побьют, поскольку даже поймут и не попытаются понять. Потому мы выцарапываем свои беды в тайных местах: в тоннелях под складами, на подошвах ботинок, которые надо починить, и под тракками. Я прятался под баивыми вагонами, похожими на ваши бимлиотеки – оси, силовые передачи и топливные насосы, исписанные злобой веков.

Но все, что было известно об истории Урка, можно нацарапать на задней части пули. Орки сражались друг с другом за хлам. Порой вторгались чужаки, терпели поражение и оставляли новый хлам, за который можно драться. Росли и падали империи. Орки сражались друг с другом за хлам. Ну вы поняли.

Но в ту ночь, на балконе форта босса, впервые случилось нечто иное.

– Значит, драться хотите, да?

Это был тот же голос, каким он бросил вызов Дергмеку. Не вопль, не рев, не крик. Громкий, как плывущий впереди транспортный дирижабль Плахих Лун, от которого пробирает до костей, а незатянутые болты дребезжат. Орки услышали его даже сквозь грохот драки, и целый лес освещенных факелами клыков повернулся к его источнику. Когда с мясистым стуком были нанесены завершающие удары, стихшие будто последние капли ливня, толпа сначала выглядела недоуменно, а затем гневно. Что это вообще за вопрос такой? Но Газкулл не дал им времени ответить.

– Хотите величайшую из битв? – спросил он, с вызовом указав на них рукой. – Убьете стольких, что боги потеряют счет? Утопите города в крови? Побежите в толпе столь огромной, что сделает миры зелеными?

Сделаете это? – подначивал он в тишине, наступившей в Ржавошипе впервые с тех пор, как тот разведчик поставил свою палатку.

Ответ был подобен взрыву, данный наполовину воем, наполовину ударами по соседям. Газкулл свесился с балкона и окинул улицу суровым взглядом, упиваясь сдерживаемой яростью толп. Затем он ответил – и в этот раз взревел.

– Ну здесь вы этого не получите!

Когда говоришь с орками, для мятежа много не надо. Эхо голоса Пророка еще слышалось в городе, когда первые ряды сборища начали забираться на форт босса, но Газкулл был готов. Другие боссы, выстроившиеся позади него, вышли вперед с железными дубинами и принялись бить по каждому зеленому пальцу, пытавшемуся уцепиться за перила. Каждый раз, когда какому-то орку удавалось подтянуться через край, от грог-бака на постройке Гротсника, где уселся Генирул Стратургум с дально-шутой, раздавался резкий хруст, и обратно в поток падало тело.

Газкулл позволил им идти. И спустя некоторое время заговорил вновь.

– Вы не получите этого здесь, – произнес он, сгладив гнев толпы голосом, подобно волне давления от пролетающего боебомбера, – потому что это там! – он вскинул руку к темным облакам смога над городом, и ярость улицы немного стихла, вновь быстро сойдя в недоумение.

– Мы не можем драться с облаками, – после некоторой паузы прокричал голос в давке. Но едва начало собираться больше согласных выкриков, поднялся ветер, и облака пришли в движение. – Видишь, – снова раздался голос, когда общее настроение опять качнулось к убийству. – Большие мокрые гады уже бегут.

– Смотрите дальше, – приказал Пророк. И при его словах, ветер унес часть смога, показав за ним звезды. – Вы дрались с облаками всю свою поганую жизнь! Губили себя в битвах, которые ничего не меняют. Битвах, от которых богам скучно. Но наверху, где звезды, там есть битвы больше, чем в ваших самых жестоких мечтах. Там есть... войны, – он произнес это слово так, будто это был сироп из гадо-ульев. – Или могут быть, если только вы захотите сражаться в них.

– Так тащи космические корабли, – под согласный рев крикнул орк из Плахих Лун в броне, украшенной светящимися, неоново-желтыми черепами и костями – один из прибывших с окраин системы, как я понял. – Давай полетим сегодня же!

– А на каком топливе? – усмехнулся Газкулл. – С какими двигателями?