Газкулл Трака: Пророк Вааагх! - Нэйт Кроули

Я пытался вспомнить, по какому поручению меня послали, и кто убьет меня, если я его не выполню, когда где-то в толпе раздался громкий мясной треск, и начал голосить орк.

– Это не работает! От этого ничего не происходит! Я называю имя, но они просто смотрят на меня, как обычные зогганые гроты!

– Продолжай, – крикнул другой орк. Из-за дергающихся тел я не видел ничего за пределами десятка длин клыка во все стороны. Но лишь по запаху знал, что в неособо большом пространстве собралась дюжина, а может больше, орков. Вновь раздался громкий треск, и я услышал то, что, как был абсолютно уверен, являлось моим именем, хотя я никогда его раньше не слышал.

– Макари? – спросил орк сквозь сжатые от разочарования клыки. Толпа подвинулась, и я увидел Пули. Без понятия, откуда я знал его имя, но знал. Он казался разъяренным и в отчаянии, а перед ним был грот, в растерянном ужасе смотревший на грубое знамя, которое ему сунули в руки. Пули поднял в воздух огромный, влажный от крови камень, выжидающе уставился на грота, а потом, когда ничего не произошло, с раздраженным рыком опустил его. Хрясь!

– Дальше! – рявкнул Пули, швырнув только что убитого ударом по голове грота в кучу за спиной и забрав из его рук знамя, чтобы передать следующему в очереди гроту.

– Макари? – спросил Пули, и вновь ничего не произошло. Хрясь! – Дальше!

Макари? Хрясь! Дальше!

Это продолжалось какое-то время. Вскоре я вспомнил, что меня послали сюда взять новые патроны – и, зог его, побыстрее, если не хочу, чтобы мою голову съели. Но потом орка рядом со мной отпихнул другой, с большой металлической рукой, и на моем плече снова появилась эта странная жгуче-шипучая штука. Думаю, это точно была рука – большая, прикрученная к обычной.

– Макари! – заревел Пули в лицо следующему обреченному гроту. И не успел я опомниться, как ответил ему.

– Здесь, босс! – крикнул я что есть мочи, и Смерточереп резко повернул огромную голову от удивления. Он был так потрясен, что уронил камень, так что грот все равно умер. Но никто на него не смотрел. Все глядели на меня. И это меня до чертиков напугало, потому что я все еще пытался понять, что это за «меня». Так что я сделал, что первое пришло на ум, и съежился.

– Обнеси мой зогганый тракк, – благоговейным шепотом произнес Пули. – Это же он, да? Это ведь он так ежится, – потом он хлопнул рукой по моему плечу, и когда его взгляд дошел до того места, к которому оно крепилось, в его глазах вспыхнула ярость.

– Погоди-ка, – сказал он с низким-низким рыком. – Это... у тебя рука босса?

– Да, – холодно ответил Гротсник как раз в тот миг, когда я вспомнил про личность Гротсника, и посмотрел на него через плечо. У него точно была рука босса. Она принадлежала Газкуллу! Только почему-то прикреплена была не к нему. Ее прицепили к какой-то раме, приделанной к одежде дока, с рычагами, чтобы двигать пальцами.

– Я подумал, – сказал док, – раз он в отключке, я могу заодно сделать кое-какие... улучшения. И раз руку предполагалось выбросить, я решил: почему бы не попробовать. Не за что, кстати говоря.

– Тебя я ни за что не благодарил, – рявкнул Пули, и я почувствовал, что он вцепился бы доку в горло, если бы не здоровые киб-орки, стоявший у того по бокам.

– Скоро будешь, – тихо сказал Гротсник, и Пули, проигнорировав его, обратился ко мне.

– Рад... рад тебя видеть, сопляк. Но дела не особо хороши. Ты видел случившееся в руинах. Дела... плохи. Босс потерял много крови, и...

– Он мертв, Пули, – перебил Гротсник, и с его словами на меня, будто удар головой от самого босса, обрушилось воспоминание о последнем, что я видел.

– Он не мог, – зашипел долговязый варбосс с синими татуировками. – Он выкарабкается. Мы все это знаем. А теперь сзогни обратно в свою пещеру. Парни наверху тяжело сражаются, и нам нужно, чтобы Макари был с ними. Нужно, чтобы они увидели знамя, чтобы поняли – босс в порядке.

– Нет, Пули, – все так же тихо и холодно произнес Гротсник. – Он не в порядке. Мы за этой чертой. Однако, Макари действительно нам нужен. Но здесь. Внизу. Со мной, а не уворачивающийся от пуль наверху. Нам надо... драться из-за этого? – киб-орк рядом с доком угрожающе прокрутил огромную руку-бур.

Пули выглядел так, будто ему пришлось собрать всю веру в Пророка, чтобы удержаться от очевидного ответа. Но в итоге, как сам босс научил нас на Урке, он смог отбросить этот порыв.

– Хорошо, Гротсник. У тебя есть время до рассвета. И, Макари? Если он выкинет что-нибудь сомнительное, просто... ну, тебя он скорее всего убьет первым. Но попытайся закричать, хорошо?

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Гротсник, когда дверь за нами закрылась.

– Я думаю, что ты был занят, – пробормотал я, наклонив шею, чтобы осмотреться. Как оборудование дока на Армагеддоне было лучше, чем в Ржавошипе, так это было лучше, чем на Армагеддоне. Там были механизмы, каких я никогда не видел – огромные, восхитительные, крутящиеся штуки, потрескивающие черным светом, фигуры, созданные в воздухе лазерами... Я не мек, потому не могу подобрать слова, но ты поняла, да? Там и привычные вещи были, но в совершенно ином масштабе. Стойки высотой до потолка со сквигами для переливаний, подключенные трубками к бакам с механически перемешанной кровью. Резервуар с тем, что я принял за сквигов-угрей, освещенных разрядами голубых молний на спинах. И это был?.. Да. Лишь чертов сквиггот с отрезанной головой, чтобы не впал в ярость, но грудь его вздымалась и опадала с кузнечными мехами, клацавшими, поддерживая его жизнь. Но, честно говоря, даже зверь размером с тракк был лишь небольшой деталью по сравнению с сооружением в центре купола.

Это был Газкулл. Или, во всяком случае, большая его часть. Док не просто отделил его голову – выглядело так, будто он решил полностью пересобрать Пророка, разрезав его на столько кусков, что я не мог сосчитать, и установив их на огромный помост, примерно повторявший форму орка. Все это связывали друг с другом трубки и искрящиеся кабели, и когда двое из киб-орков