Газкулл Трака: Пророк Вааагх! - Нэйт Кроули
– Да? – сказал я, разжав кулаки, но скрестив руки на груди, продолжая выражать недоверие.
– Да. Просто в качестве примера, как думаешь, кто установил Дрегмеку бионический глаз, из-за чего он промазал всем, когда стрелял по Газкуллу в Ржавошипе? Нравится тебе это, или нет, грот – а тебе это не нравится – все эти годы я был такой же частью замысла богов, как и ты. И как бы трудно ни было мне это принять, но ты такая же часть, как и я, в том, что они задумали дальше.
– И что же? – спросил я.
– Понятия не имею, – фыркнув, ответил Гротсник, перетаскивая огромный кабель от генератора к помосту, где заново собирал Пророка, и втыкая его в гнездо такое же толстое, как все его тело. – По крайней мере, в долгосрочной перспективе. Но прямо сейчас знаю, что это включает твой приход сюда и помощь с тем, чтобы потянуть тот очень-очень большой рычаг, чтобы босс вернулся и разобрался со всем остальным.
Если бы только рычаг. Но Гротсник ни разу в жизни не делал ничего напрямую. Этот рычаг – по факту, весь этот огромный генератор – точно не вернул бы Газкулла к жизни. Доку он нужен был, лишь чтобы создать достаточно мощный импульс, от которого запустится настоящий механизм, подготовленный для дела.
Конечно, он сказал мне об этом, только когда все уже включилось без возможности выключиться. Тогда же он сказал и то, что с вероятностью четыре к пяти процесс завершится неудачей, разорвав нас, Пророка и половину планеты на такие кусочки, что пыль покажется большой. Так что это успокаивало.
Док рассказал, что главный генератор находился в космосе. Но в то же время, в каком-то смысле, в другом измерении, поскольку был настолько нестабилен. Как я говорил раньше, я не мек, так что придется тебе самой с этим разбираться. Суть в том, что он должен был передавать огромное количество электричества из дыры в небе прямо в голову Пророка, и у нас всего несколько минут – Гротсник, конечно, не сказал, сколько именно – чтобы подготовить его.
Забравшись на наплечники босса, я заставил гротов дока подтянуть здоровенный шланг ко рту Газкулла, а потом разжать ему челюсти домкратом, чтобы протолкнуть его через клыки. Я кивнул Гротснику, стоявшему у безголового сквига, и с выражением чистого мерзкого ликования, он включил гидравлический пресс наверху. Не знаю, как описать звук, с которым промышленная давилка погнала весь воздух из легких сквиггота по шлангу, чуть ли не с самими легкими, но, думаю, ты можешь это представить.
Тут Гротсник начал кричать что-то про «критическую регулировку» или вроде того, и запустилась громкая сирена, едва не оглушив нас обоих. Видимо, на сквигов-угрей, которых я видел раньше, были планы, но учитывая готовность генератора к запуску, времени на что-то умное не оставалось. Так что Гротсник рывком открыл заслонку на боку доспехов босса, прямо у его живота, и опорожнил туда весь резервуар, с водой и всем остальным. Я тебе вот что скажу: спорю на все зубы, что у меня есть, он сделал это только ради собственного развлечения.
Закончив с этим и вбив на место последние заклепки, запечатывая доспехи, удерживающие куски босса вместе, пока его тело не завершит работу, мы стали ждать, пока нас не подорвет в самое Большое Зеленое. Сирена начинала действительно надоедать, потому Гротсник выстрелил в нее. И в последовавшей тишине, я посмотрел на него, а он – на меня.
Я задумался, может, мы найдем общий язык после спешки приготовления тела Пророка к возвращению, но нет: один взгляд сказал, что мы ненавидим друг друга так же, как и всегда. Думаю, мы были гродами.
Так или иначе, в этот момент с таким громким шумом, что уже не был шумом, появился луч света. Словно обжигающе горячая моча самого Горка прошибла крышу, и все стало зеленым. Невозможно было сказать, сработал ли механизм, или мы взорвали планету и угодили в Большое Зеленое.
Ну, во всяком случае, было невозможно, пока не случилось следующее.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТЬ
ПРОРОК ЖИВ
Это начинается в белом.
Мне холодно. Воет ветер. Я под землей.
Я размышляю: подвел ли вас?
Вы отправили меня обратно, чтобы попробовать еще раз и теперь сделать все правильно? Вырву ли я язык зверю, что вы послали, и пройду ли снова через бурю? Разорвет ли мне снова мозг, чтобы остались только ваши голоса? Интересно, нужно ли мне будет сделать это все вновь?
Сделаю, если потребуется.
Но тут я чую горячий металл и горелое мясо. Сначала я не чувствую запах. Я ощущаю свою кожу. Она горит, сползает с плоти внутри оболочки из раскаленного, как в горне, железа. Это хорошо.
Я чувствую, как сотрясается земля, и думаю, что это удары ваших могучих зеленых ног, пока грохот не раздается вновь и вновь. Это биение моего сердца. И с его стуком, кровь устремляется к моим конечностям, неся экстаз вашей жестокости. Она проливается через порезы и отверстия под заклепки и тушит мою обожженную плоть с облаками пара.
Когда ваши божественные споры распускают свои щупальца, я вновь чувствую жизнь в своих костях, глубокую, зеленую и гневную. Ваши голоса под металлом, связывающим мой череп, оглушают меня. Но где раньше была агония, теперь лишь благословение. Впрочем, это больше, чем мой череп может вынести. И потому с первым вздохом, я запрокидываю голову и реву ваш боевой клич, чтобы услышала вся галактика.
Я ощущаю на лице холодный воздух и безбрежье над собой. Я встаю с хрустом вновь сросшихся костей и слышу визг стали и треск болтов, когда освобождаюсь.
Наконец, мой единственный глаз начинает вновь видеть. И от радости я скалю клыки, потому что теперь понимаю, почему вы избрали зрение последним из этих даров.
Над разрушенным городом моих врагов поднимается солнце, и я стою в кратере в его сердце. Приходит рассвет, но надо мной ночь еще дика, черна и бесконечна. Звезды яро сияют, выложенные, дабы стать захваченными мною. И все они горят зеленым.
Это первое, что
