Миссия на Минерву - Джеймс Патрик Хоган

Хант сказал это за нее. «Линзирование временной линии». Все было так, как он и подозревал: Чиен пришел к тому же выводу, который вынашивал со вчерашнего дня. Описание казалось столь же хорошим термином, как и любой другой.

Брови Чиена удивленно поднялись. «Ты говоришь, что тоже так думаешь?»

«Вместо того, чтобы расходиться, они могут объединяться», — сказал Хант. «Это то, что мое другое «я» пыталось мне сказать. В его вселенной они обнаружили, что это была самая важная вещь, которую нужно было понять, прежде чем они могли добиться какого-либо реального прогресса. И легко понять, почему. Вместо единственной точки в настоящем, ведущей к нескольким альтернативным будущим, вы получаете противоположное: настоящее, которое является композицией людей, воспоминаний, даже физических объектов, которые прибыли туда из разных прошлых. Как можно было бы куда-то попасть с таким безумием, которое это породило бы? Суть этого пришла мне в голову вчера тоже. Но я хотел обдумать это, прежде чем рассказывать кому-либо — как это сделали вы».

«Вы уже сделали какие-то попытки объяснить это?» — спросил Чиен.

Хант махнул рукой в сторону стены позади себя, наполовину заполненной тензорными дифференциалами и уравнениями распространения М-волн. «Есть несколько догадок, которые я просил VISAR изучить из любопытства. Для этого понадобится, чтобы Иесян и его люди действительно оставили в них след. Я просто хотел почувствовать, что я на полпути к пониманию того, о чем говорю, прежде чем излагать им это. Но это начинает приобретать странный смысл — если это правильное слово. В конце концов, конвергенция — это всего лишь особый случай изгиба временных линий от их нормального направления. И это то, что представляет собой распространение через Мультивселенную. Именно для этого был разработан Мультипортер».

«Но вы только что сказали, что мы никогда ничего не добьемся, если это создаст такую путаницу. Как вообще может работать сложное оборудование?» Чиен беспомощно развел руками. «Как вы думаете, есть ли способ это остановить?»

Хант задумался на секунду, затем ухмыльнулся. «Ну, должно же быть, не так ли?» — ответил он. «Они заставили реле работать в той другой вселенной. Но мы с тобой не собираемся решать это здесь и сейчас. Давай. Думаю, пора донести это до остальных».

***

Оказалось, что почти все остальные думали о чем-то подобном. Но, как и в случае с Хантом и Чиеном, вывод казался настолько необычным, что они все прощупывали друг друга в частном порядке, чтобы найти какую-то моральную поддержку, прежде чем рискнуть сделать какое-либо общее заявление о факте. Когда Хант убедил Исяна собрать всю команду в башне и представить аргумент, о котором они говорили с Чиеном, не было никакого удивления или несогласия — даже со стороны Данчеккера. Всеобщее восприятие было одним из облегчений от того, что кто-то наконец вынес это на открытое обсуждение, поскольку все они либо сами пришли к какому-то похожему подозрению, либо получили его от других.

Несколько групп тюринцев, независимо и неизвестно друг другу, работали с VISAR, чтобы попытаться заложить основу математической обработки таким же образом, как Хант. Дункан и Зоннебрандт задумались об эквивалентной «массе М-поля», вызывающей искривление пространства Мультивселенной аналогичным образом, как физическая масса искривляет эйнштейновское пространство-время. Данчеккер и Сэнди задавались вопросом, был ли эффект результатом того, что Мультипортер изменяет квантовые вероятности таким образом, как, по утверждению Данчеккера, способны делать живые организмы. Все они использовали VISAR для проверки и помощи в разработке своих теорий, но VISAR ничего не сказал, чтобы предупредить кого-либо о работе других. Его рабочие директивы исключали возможность информирования о деятельности отдельных лиц без запроса.

Но теперь, когда дебаты стали общими, VISAR смог построить графическое изображение консенсуса, показывающее последовательности событий, которые должны были слиться. Поразительно, но из этого неизбежно следовало, что реальность, которую они все теперь разделяли и в которой жили, должна была включать людей, которые были по крайней мере из четырех разных прошлых вселенных.

Во вселенной «А», которую помнил Дункан, он забрал автограф Ко у Сэнди накануне вечером. Если электрические и химические паттерны в его голове не были достаточным доказательством ее реальности, нельзя было отрицать саму книгу, которая пришла с ним. Но была также другая вселенная, «B», в которой он забыл забрать книгу, и поэтому Сэнди вместо этого отдала ее Данчеккеру на следующее утро вместе со своими записями для Иесяна. Данчеккер, по-видимому, встретила Ханта где-то после прибытия в Институт и пошла с ним в здание Мультипортера. Проверить это с этим конкретным Данчеккером было невозможно, потому что его, похоже, больше не было, но и Иесян, и Чиен во Вселенной «B» видели, как они прибыли вместе. Данчеккер, который существовал в настоящей реальности, отклонился во Вселенную «C», забыв забрать записи, а затем вспомнил о них, когда шел в Кельсанг, и повернул обратно. Поскольку Сэнди подтвердила это, она тоже должна была быть из Вселенной «C». Наконец, вариант Данчеккера из Вселенной "D", который забыл заметки, не помнил их до тех пор, пока не прибыл в Кельсанг, и не ушел, чтобы вернуться в Уолдорф. Это была последовательность, которую помнил Хант, и поэтому следовало, что Хант также был из Вселенной "D". Завершающиеся линии представляли продолжения в другие реальности.

Как будто все это было недостаточно сбивающим с толку, был еще один аспект, который Хант нашел еще более жутким. Если работа машины вызывала локальное схождение временных линий, имело смысл, что Данчеккер «С» и Сэнди «С» должны были согласиться, поскольку ни один из них не был где-то рядом с ней в то утро. Следовательно, текущая вселенная, в которой они находились, была «на самом деле» Вселенной «С», и все, что противоречило ей, было вторжением откуда-то еще. Это, по-видимому, включало и самого Ханта, который произошел из «D». Как и посторонние копии книги автографов, которые «не принадлежали», он прибыл сюда из какой-то другой реальности со своей собственной уникальной историей, которая сформировала его таким, какой он есть. Он не был продуктом этой реальности, в которой он сейчас оказался. Однако не было никакого ощущения какого-либо разрыва, отмечающего прогресс его воспоминаний. И почему здесь должно быть, спросил он себя, больше, чем он осознает расхождения, где мельчайшая другая версия его самого ответвлялась, чтобы испытать другое будущее? Единственной подсказкой было бы найти какую-то деталь его ситуации