Граница темноты - Сабино Кабеса
– У нас есть только эти два взаимоисключающих варианта? – спросила она.
Мбуэ наклонил голову.
– В данный момент да, капитан. В будущем – почему нет? – вы могли бы совмещать оба варианта или выбрать то, что вам больше нравится. Когда командование забудет о вас и поймет, что вы не представляете опасности для их политических игр…
– Я не могу принять решение, не обсудив его с моей командой. Это слишком важный вопрос. Они имеют право сами выбирать свою судьбу.
– Разумеется. Но я предвидел это, – сказал Мбуэ, поднимаясь с кресла, которое ранее принадлежало Душесс Риомар. – Я попросил вашу команду прийти сюда и сказал им, что вы хотели бы кое-что обсудить.
– Ваш напор меня поражает, капитан. Вижу, что вы очень эффективный агент ФАРБ, – ответила Флоренс с сарказмом.
Мбуэ улыбнулся.
– Я приглашу их? – спросил он из проема двери.
– Конечно, приглашайте. Но… что, если наше решение вам не понравится? Вы его примете? Командование тоже примет наше решение, каким бы оно ни было?
– Уверяю вас, как капитан капитана, что ФАРБ примет ваше решение. А что касается командования… Уверяю, что оно примет то решение, которое сообщит ему ФАРБ.
Флоренс кивнула. Перед тем как выйти, Мбуэ обернулся к ней.
– Мне не очень ясно, что все же случилось с двумя членами вашей команды, которых вы… потеряли, – Флоренс прикрыла глаза. – Вы сказали, что оба погибли, когда астероид упал в черную дыру? Оба?
Флоренс снова кивнула.
– Оба, капитан. Мы провели траурную церемонию и оправили их тела через Горизонт событий. Нам показалось, что это наиболее достойные похороны, которые мы могли организовать.
Мбуэ, казалось, задумался на несколько секунд.
– Да, несомненно. Должно быть, это очень тяжело для вас… потерять двух товарищей… Да… И, капитан…
– Слушаю вас.
Мбуэ в дверях вытянулся по стойке смирно и, к удивлению Флоренс, по-военному отдал ей честь.
– От имени Федерации, – произнес он торжественным тоном, – и от имени всего человечества… Что бы вы ни сделали для него… Спасибо!
Он ничего больше не сказал, ни на что не намекнул, только это. Флоренс встала с кресла Хастингса – она не могла называть его по-другому – и отдала ему честь в ответ.
– Не стоит благодарности, капитан.
Он улыбнулся, в этот раз без всяких скрытых чувств или иронии, и покинул «Банши».
– Значит, они хотят дать нам новехонький корабль со всеми технологическими чудесами двадцать восьмого века, оснащенный так, как мы всегда мечтали, чтобы мы продолжили делать то, что всегда хотели…
Мендес, опирающийся на переломанную и согнутую конструкцию, которая когда-то была перегородкой левого борта, ответил первым. В конце концов, он был старшим помощником капитана. Он продолжал им оставаться, даже зная, что его корабль никогда больше не выйдет в пространство.
– Или мы сможем работать в одном из престижных образовательных или научных центров с невероятными техническими средствами и всеми знаниями, накопленными за эти века, где к нам будут относиться с большим уважением, – сказал Манкевич. Никого не удивило, что он заговорил сразу после Мендеса.
Когда Флоренс обрисовала своей команде два предлагаемых им варианта, всем было ясно, что «Банши» больше никогда не взлетит. Этот этап был закрыт. Пути назад не было. Предполагалось, что, как капитан, она хорошо знает своих людей. И может даже предсказать их действия. Капитан должен знать, кем он командует. Она заранее сказала бы, не боясь ошибиться, что Мендес выберет новый корабль. Человек действия, как он всегда говорил. Манкевич и Ливитт, она была почти уверена, предпочтут исследования в научном центре. Новые технологии, новые знания. Очень соблазнительное предложение для них. Софи Тан-Дун, по крайней мере Флоренс так думала, выберет то же, что Лара. Лара была ниже ее званием, но капитан не сомневалась, что лейтенант сделает все, что захочет сержант. Кроме того, лейтенант Тан-Дун никогда особенно не проявляла командный характер или склонность к категоричным решениям. Что касается ее самой… Оба варианта казались ей одинаково привлекательными. Но если по поводу желаний своих людей Флоренс не ошибалась, то об одном аспекте она совсем не думала до настоящего времени. Возможно, ее команда не захочет продолжать работать вместе.
Флоренс приняла командование «Банши», когда капитан Антильес вышел на пенсию. С этого момента прошло пять лет… Пять лет для них, разумеется. Об этом она тоже не подумала. Ее старый капитан умер много-много лет назад. Надо было поискать информацию о нем. И о других вещах. О семье, друзьях. Их было немного, но она не могла забывать, что ее мать, отец и брат для нее были живы всего лишь две недели назад. Об этом она тоже раньше не думала. Какие страх, тревогу, горе испытала ее семья, когда «Банши» объявили пропавшей без вести. Когда она не вернулась. Несмотря на весь опыт, который она приобрела с временны́ми прыжками, было очень трудно думать о времени как о чем-то гибком, подвижном, а не как о неумолимом течении. Математика физики взаимодействия полей была хороша для уравнений, но не годилась для реальной жизни.
С Мендесом, Хастингсом и Тан-Дун она была знакома задолго до «Банши». С Ларой, Душесс и Манкевичем познакомилась уже на корабле. Манкевич присоединился к команде самым последним. Но этот корабль сплотил их. Это было странное чувство. Все, что случилось за последние двенадцать дней рядом с Божьим оком, растянулось на пять веков. Как осознать подобное? Возможно, у физики и было для этого объяснение, и оно на самом деле было, но математические уравнения не удовлетворяли ее, как раньше. И она знала, с какого момента. С той минуты, когда она заглянула в Божье око.
А если это и правда был момент, когда они должны были расстаться и пойти своим путем? Для нее они все равно остались бы командой. Из которой она не могла исключить ни Хастингса, ни Душесс. Еще прошло слишком мало времени.
Время. Какое странное слово. Его так легко произносить, оно такое привычное, такое обыденное. Но если она чему-то и научилась, так это тому, что время пронизывало все. Пространство, гравитация и время. Фундаментальная триада, основа основ физики Борромео. Взаимосвязанные поля, связь которых составляет суть космоса. И жизни.
Флоренс вспомнила символ физики Борромео: три связанных между собой круга, формирующих фигуру, похожую на листик клевера. Древние философы называли ее трискелион. А в центре этой фигуры была пустота. Ничто или источник всего. Неважно. Для нее после всего пережитого в центре могло быть только одно – Божье
