Граница темноты - Сабино Кабеса

– Я бы хотела прояснить одну вещь…

Она заговорила раньше, чем Манкевич и Мендес начали бесконечный спор, перечисляя «за» и «против» в каждом из вариантов. Все четверо посмотрели на нее, услышав знакомые командные нотки в ее голосе.

Флоренс глубоко вдохнула. Было нелегко произнести это.

– Мы не обязаны оставаться вместе. – Она посмотрела на каждого из них. – Каждый из нас свободен в своем выборе и решении. И здесь вам не нужно думать о моем авторитете. Принимая решение, не считайте, что находитесь под моим командованием. Забудьте, что вы экипаж «Банши». И выбирайте то, чего вы действительно хотите.

Никто не сказал ни слова. Мендес, опершись на стену, смотрел на потолок, как будто изучая покореженные металлические балки. Тан-Дун смотрела на Лару. Манкевич у левого борта, стоя в такой же позе, как Мендес, смотрел в пол.

Флоренс стояла в центре, где обычно они просматривали голопрезентации. Именно там раньше парило объемное изображение черной дыры. Вероятно, до этого момента они не думали, что их пути могут разойтись. К удивлению Флоренс, первая ей ответила обычно молчаливая Тан-Дун:

– Но, капитан, разве можно понять, чего ты действительно хочешь?

Флоренс медленно кивнула. Интересный вопрос, особенно от вечно сомневающейся Тан-Дун. Вопрос, на который математика не могла ответить. Желания были не тем параметром, который физика принимала во внимание. Хотя не совсем. Квантовая механика уже давно доказала, что ожидания наблюдателя влияют на результат эксперимента. Невозможно измерить что-то, никак не влияя на это. Это, в свою очередь, приводило к любопытному философскому вопросу: вселенная такова, какая она есть, или такова, какой мы делаем ее своим существованием?

– У меня нет ответа на этот вопрос, Софи. – Лейтенант удивилась, что капитан назвала ее по имени. Но Флоренс уже сказала, что сейчас говорит с ними не как их капитан. – Хотя я признаю, что, возможно, провела всю жизнь, прячась среди математических формул для того, чтобы не задавать себе этот вопрос. Я не знаю, что сказать вам.

– Единственный способ узнать ответ, – Лара посмотрела на нее, – это практика, а не теория. Я так думаю, капитан.

Флоренс улыбнулась. Лара произнесла эти слова очень решительно, а потом опять стала той же застенчивой девушкой. Возможно, все же она научилась преодолевать свое стеснение после всего, что с ними случилось? Впрочем, несмотря на то что сейчас ей было почти двести лет, она оставалась еще очень юной практически во всех отношениях. Но она права. Хватит уже теорий, гипотез и предположений.

– У вас есть какие-то идеи, Лара?

Сержант опустила глаза. Для всего нужно время.

Снова это слово. Время.

– Послушайте, – сказала Флоренс достаточно громко, чтобы вывести всю свою команду из состояния задумчивости. Все посмотрели на нее. – Я рассказала вам о двух возможностях, которые у нас есть. По какой-то труднообъяснимой причине я верю тому, что сказал мне Мбуэ. Поэтому не торопитесь с решением. Давайте уйдем отсюда. Этот корабль, наш корабль, каким бы родным он для нас ни был, как бы ни служил нам, как бы ни вдохновлял, уже стал историей. Он наше прошлое. В буквальном смысле. Это антиквариат, который поместят в музей так же, как «Некромант». Это хорошее место для него…

Флоренс провела рукой по перегородке. Ее поврежденным панелям и консоли, на которую она опиралась. Это был жест благодарности.

– Он хорошо нам послужил, – сказала Флоренс с большим чувством, чем сама от себя ожидала. – И мы тоже послужили ему. Вместе мы совершили невероятное. Но сейчас пришло время двигаться вперед. Давайте покинем это место, каждый должен хорошо обдумать свое решение. Сейчас уже время ужина на этом огромном корабле. Завтра утром мы соберемся вместе, и вы сообщите мне, что решили.

– Где, капитан? – спросил старший помощник. – Прямо здесь?

– Нет, Мендес, не здесь. «Банши» нам уже не принадлежит. Он принадлежит Истории с большой буквы. Давайте соберемся… – она задумалась на несколько секунд, – под куполом обсерватории. Кажется, она находится на двадцать четвертой палубе. Встретимся там в… скажем, в восемь часов. Или в восемь тридцать. Мы сейчас не на службе и можем не торопиться. Я не думаю, что в это время в обсерватории будет много людей. Вы согласны?

Все кивнули, выражая своим видом большую или меньшую уверенность. Принять решение будет непросто. Флоренс не стала советовать им принимать решение вместе или по отдельности. Пусть поступают как хотят. Обсуждают, думают, размышляют… Сама она знала, что хочет сделать прямо сейчас – пойти в свою каюту и изучить данные. Ей нужно было многое узнать о людях, которых она оставила в прошлом.

– Пойдемте. А потом у нас будет время попрощаться должным образом с нашим кораблем… музейным экспонатом. Мбуэ уверил меня, что командование хочет превратить его в настоящий монумент.

– Монумент? – спросил Мендес. – Но почему?

– Я думаю, Ясон, – Мендес совсем не удивился, что она назвала его по имени, – что ФАРБ на самом деле знает, какую роль мы сыграли в инциденте Крамера. Я думаю, они даже знают, что случилось с Душесс. По крайней мере, Мбуэ намекнул на это. Он капитан Флота и агент ФАРБ высокого уровня. И, кажется, они очень нам благодарны…

– Теперь понятно, почему они обращаются с нами как с сенаторами, – сказал Мендес, обнажая зубы в широкой улыбке. – Ну что ж, черт возьми, мы это заслужили.

– Да, если вспомнить хотя бы о том, что мы потеряли…

Лара произнесла эти слова шепотом, но все прекрасно ее услышали. Флоренс подошла к ней и совершила нечто немыслимое для капитана – обняла ее за плечи правой рукой. Девушка замерла, удивленная этим проявлением чувств со стороны старшего офицера.

– Мы всегда будем помнить о наших потерях, Лара. И наш долг никогда об этом не забывать. Как не забыли о нас наши друзья с «Некроманта». А сейчас идите отдыхать. Поужинайте, поговорите, обсудите, подумайте. Все, что пожелаете. Увидимся завтра.

Один за другим они вышли из многострадальных коридоров «Банши». Флоренс, прежде чем уйти, забрала штурманскую диадему Хастингса. Позже они вернутся и заберут все свои личные вещи, в том числе и бархатную коробочку. Но сейчас она подумала, что не хотела бы потом забыть диадему на корабле. Перед тем как взять ее в руки, она посмотрела на нее долгим взглядом. Ей все еще казалось, что она видит в кресле своего штурмана, нажимающего на клавиши, чтобы отправить их далеко-далеко. В такие места, где никто еще не бывал.

Флоренс почти не спала. Она поднялась очень рано утром, даже раньше, чем утренние дежурные «Арахны» сменили ночных.