Винделор - Роберт Д. Митрин
Заглотив ещё один кусок, он почувствовал, как изнутри его живот буквально взрывается болью. Он почувствовал, что не может больше дышать, что эта боль от переедания заполнила его целиком. Он едва смог повернуть голову к старшему, его лицо теперь было бледным, с потными каплями на лбу.
— Я… не могу… — его голос был слабым, но настойчивым. В его глазах мелькало отчаяние. — Я не могу больше.
Но старший лишь смотрел на него с интересом. Его лицо оставалось спокойным, как будто этот момент был частью игры, в которой ему нужно было победить.
— Ты ещё не понимаешь, — сказал он тихо, но с уверенностью, почти как наставник, объясняющий своему ученику, что тот должен пройти этот путь. — Ты не можешь остановиться. Ты должен пережить это, чтобы понять, что это действительно стоит того.
Молодой мужчина не мог больше. Его глаза наполнились слезами, его руки дрожали, когда он попытался оттолкнуть тарелку, но не смог. Тело не слушалось его, а чувство тяжести становилось невыносимым.
Он почувствовал, как всё в нём, что до этого казалось привычным, начинает рушиться. Боль разлилась по его животу, переходя в тошноту, которая всё крепче сжимала его грудную клетку. Он больше не мог сидеть. Он схватил стол, пытаясь встать, но колени подогнулись, и он упал в кресло.
Старший лишь продолжал смотреть на него с холодным интересом, как будто наблюдал за кем-то, кто только что пережил свой первый настоящий урок.
— Ты научишься. Мы все учимся на своём пути, — произнёс он, словно утверждая свою победу.
Молодой мужчина закрывал глаза, пытаясь справиться с болью и тяжестью в желудке. Но в этот момент он начал осознавать, что эта встреча — не только о еде. Это была встреча с чем-то гораздо более опасным.
Молодой мужчина, не выдержав перегрузки, наклонился вперёд, его рот открылся, и пища вырвалась наружу, не успевшая полностью проглотиться. Всё это было настолько резко и болезненно, что он не мог контролировать своё тело. Он пытался сдержать рвоту, но с каждым новым толчком его желудок освобождался от лишнего количества пищи. Потоки рвоты заполнили его тарелку и стол, а он, побледнев, обрушился на стол, пытаясь справиться с болью.
Старший мужчина, заметив происходящее, сдержал выражение недовольства и отстранился. Его лицо исказилось, он поднял руку, отталкиваясь от столика.
— Это что за цирк? — его голос стал холодным и властным. — Такая еда не должна подаваться в ресторане! Я требую объяснений! — он резко повернулся к официанту, который стоял рядом, ошарашенно наблюдая.
— Я платить не буду, и это — ваша проблема, — произнёс он, выражая пренебрежение и уверенность. — Я не хочу знать этого слабака, пусть это останется вашей проблемой.
Слово «слабак» он выговорил с таким презрением, что даже официант почувствовал это. Старший мужчина резко развернулся и направился к выходу, не обратив внимания на юного мужчину, который, всё ещё страдая от боли, сидел за столом.
Когда старший ушёл, повар, усмехнувшись, вернулся к своей работе. Но через мгновение его голос прорезал тишину:
— Илай, не отвлекайся. Ты сюда работать пришёл или на клиентов пялиться? — строгий, но спокойный голос напомнил Илаю о том, что нужно сосредоточиться.
Илай вздрогнул, быстро вернувшись к реальности. Он мельком взглянул на стол, где осталась лишь пустая тарелка, и, не говоря ни слова, пошёл к плите, сосредоточив всё внимание на своей работе.
Илай вернулся к плите, но мысли не отпускали его. Он продолжал мельком наблюдать за происходящим в зале, поглощая сцены, которые снова и снова разыгрывались перед его глазами. С каждым днём он всё больше привыкал к этому ресторану — к его ярким огонькам, звукам посуды и тихим разговорам. Он был здесь всего несколько недель, но уже успел понять, что такой ресторан — место не для всех.
Он не мог перестать думать о том, что только что случилось. Младший мужчина, задыхающийся от переедания, его страдание, а затем взгляд старшего — холодный и презрительный. Илай вдруг почувствовал, как всё это начало немного раздражать его. Он подумал о том, что здесь, в этом мире веселья, людей словно ничего не останавливает, чтобы наслаждаться чем-то до крайности. Молниеносное поглощение пищи — не просто обычный процесс, а нечто большее. Избыточное, вызывающее, почти звериное.
— И что за место такое… — подумал он, на мгновение закрыв глаза, сосредоточившись на работе и стараясь избавиться от навязчивых мыслей.
Ему нравилось быть поваром. Тепло кухни, яркие запахи, атмосфера сосредоточенности. Здесь, в этом пространстве, Илай чувствовал себя в своей стихии. Он с увлечением готовил, с каждым днём совершенствуя свои навыки, следя за процессом с вниманием, как настоящий профессионал. Но вот эти люди… Они не знали меры. Те, кто входил в ресторан с жадным блеском в глазах, как только на столе появлялась порция еды, поглощали всё с такой поспешностью, что Илай не мог не почувствовать неприятное ощущение. Это не было просто аппетитом. Это было поглощение, которое напоминало бесконечную жажду, словно животное, голодное желание утолить свою потребность без остатка.
Как бы сильно Илай ни увлекался кулинарией, он не мог скрыть того, как такие люди его пугали. Пугал сам факт, что они не видят границ — ни в потреблении пищи, ни в своём собственном поведении. Младший мужчина, чьи глаза, до того как он отвернулся, казались полными боли и стыда, был лишь одним из множества таких же.
Илай не знал, что с этим делать. Работа ему нравилась, но сам ресторан стал напоминать не место для людей, а арену для тех, кто потерял всякую связь с реальностью и разумом. Он не мог понять, как это можно воспринимать как норму. Сколько ещё таких людей, как тот, кто только что почти задохнулся от переедания? К чему они идут, поглощая всё подряд, в поисках какого-то удовлетворения, которое так и не приходит?
Он достал из кармана платок, вытер пот с лба и снова погрузился в работу, стараясь думать о другом. Это было важно. Всё остальное оставалось в тени его
