Золото и пепел. Хроники города номер Три - Соколова Мария

Хмурюсь, осознавая, что слишком затянул. Давно пора было заглянуть с расспросами к Марте. Старушка знает многое, и, может, ей известно что-то по-настоящему ценное.

Без промедления разворачиваюсь и спешу к управлению шахт. Улицы становятся шире, но не чище. Ветер, словно насмехаясь, гонит передо мной обрывки пожелтевших газет с заголовками про реконструкцию района и День основания. Прохожу мимо старого покосившегося ларька, где скучающая бабка торгует вонючей вяленой рыбой, и невольно с тоской вспоминаю кричащие вывески элитного района и приятные запахи, доносящиеся из кондитерских.

Убавить бы контраст. Там чуть «приглушить» краски, а здесь, в трущобах, хоть немного «прибавить». Не для таких уродов, как Фрэнк, и уж тем более не так радикально, как жаждет Рихард. А постепенно, деликатно и бережно, как это видит Лина – для несчастных, никому не нужных стариков, для Тима и Мии, да и для всех детей. Да, если у нее получится воплотить в жизнь хоть что-то из задуманного – это уже будет огромный шаг в нормальное будущее.

Напротив ларька, под давно разбитым фонарем, стайка подростков лет пятнадцати яростно пинает ржавую банку, превратив подворотню в импровизированные ворота. Один из них замечает меня, злобно щурится и кричит:

— Эй, Легенда, куда путь держишь? В шахту, тварей мочить, как мужик, или опять к богачам? — он с презрением смачно сплевывает на асфальт. — Даже когда одеваешься, как ихний, ты всё равно наш! Завязывай с элитниками якшаться, не позорь район!

Кто-то из его дружков злобно хихикает, но большинство испугано отводят глаза или отворачиваются.

— «Как мужик», говоришь? Хочешь доказать свою смелость на деле и стать одним из истребителей? Так это легко устроить. Попрошу Рихарда, и тебя добровольцем в один день зачислят. Завтра же отправишься в шахту, — с ухмылкой делаю пару шагов в его сторону и подмигиваю пацану, вся бравада которого моментально испаряется. — Я как раз в академию, пойдёшь со мной?

— Прямо сейчас? Э… Я в другой раз… Сегодня никак не могу, я… Дела у меня! Точно! Отцу обещал помочь! — мямлит он, в испуге отступая назад, и вдруг, неловко споткнувшись о кучу мусора, плюхается задницей в зловонную жижу.

Взрыв хохота накрывает его с головой. Вся компания, мгновенно забыв обо мне, с удовольствием ржёт над униженным товарищем. А я, горестно усмехнувшись, иду дальше, к зданию управления, до которого осталось всего пару кварталов.

Двадцать минут спустя, наскоро перекусив чем-то безвкусным в общей столовой для истребителей, подхожу к стойке. Марта, как и всегда, исхитряется одновременно читать журнал и параллельно копаться в бумагах, бормоча себе что-то под нос. Но, увидев меня, она вмиг преображается и расплывается в довольной улыбке, будто я её самый любимый внук.

— Кайл, голубчик мой! Ну наконец-то! По глазам вижу: неужели ты пришёл поболтать с одинокой старой женщиной? А то вечно только отметишься и бегом в шахту – ни сплетни свежие обсудить, ни твои рассказы про тварюк послушать! Уже две недели мы с тобой не говорили по душам, — она хихикает и тянется под стойку. — На-ка тебе пирожок, только сегодня утром испекла. Как чувствовала! Яблочный, твой любимый.

Я беру ещё тёплый пирожок, пахнущий корицей, мёдом и домашним уютом, и не могу сдержать улыбку. За последние два месяца мы с Мартой сдружились. Удивительно, но старушка оказалась на редкость интересным собеседником с какой-то невероятной жизнью: пять раз замужем, четверо детей, целых одиннадцать внуков, успела пожить аж в семи городах, да ещё и археологом работала и в Пустоши под охраной проводила раскопки! Не бабка, а настоящее сокровище!

— Ну, про одинокую ты уж слишком драматизируешь. Сама же жаловалась, что у тебя ни минуты покоя, вечно внуки на ужин толпой приходят. А про старую – дожить бы до твоих лет – счастлив буду, — смеюсь я, откусывая кусок ароматного пирожка. — Ты же прекрасно знаешь, что я пришёл за информацией. Полторы недели осталось, наверняка у тебя уже есть предположения, какие слухи ближе к правде, а что лишь пустой трёп.

Она лукаво на меня смотрит, а затем оглядывается, будто проверяя, не подслушивает ли кто.

— Ох, Кайл, недооцениваешь ты старушку, — говорит она, понизив голос до заговорщицкого шёпота. — Думала, мозгов-то побольше у тебя, но, видать, слишком часто по башке своей дубовой получаешь. Уж неделю как весь мусор отсеялся. А тебя всё нет и нет. Но так уж и быть, держись крепче, милок мой, сейчас всё выложу.

Не успеваю опомниться, как она всовывает мне в руку ещё один пирожок и спешно наливает кружку чая.

— Ешь и слушай! Во-первых, турнир в этом году будет цирк ещё тот, похлеще, чем в прошлом. Голографические проекции, декорации — всё как взаправду. Говорят, технологии суперновые из столицы привезли. Арена будет меняться: то тропические джунгли, где пот с тебя ручьями, то заброшенный город, как в Пустоши, с рухнувшими небоскрёбами и ржавыми машинами, то ледяная пещера, да такая холодная, что пальцы к мечу примерзать будут. А ещё пустыня – песок в глаза, да жара, что мозги плавит. И это ещё не всё! Слышала, что-то вроде вулкана даже будет, где лава дымится. И вариаций таких штук под сорок, заранее не просчитать, не угадать – как жребий выпадет, то и получишь.

— Это что, теперь ещё и декорации против нас? — говорю я, недовольно хмурясь. — Не припомню такого в прошлом году.

— Верно! Не было подобного никогда! Продюсеры из столицы расстарались, хотят крови и зрелищ, чтоб народ в экстазе с мест попадал. И пусть называют эти штуки голограммами, да только это не просто картинки, а словно ты взаправду на вулкане или в пустыне очутился. Камни, песок, лава – всё точно настоящее. Но это ещё не конец! Истребителей будут выпускать группами и одевать по тематике. Представь, вдруг придётся тебе в джунглях в набедренной повязке бегать, как дикарю, – вот смеху-то будет! Ты уж тогда на землю смотри, как бы змеюк не было… — Марта натянуто хихикает, но её смех быстро гаснет, и она смотрит на меня серьёзно. — А ещё, Кайл, твари будут не только наши, привычные. Поговаривают, в финале пустят мутантов из лабораторий столицы: быстрее, злее, сильнее. Уверена, и подлость какую учудят – может, ядовитыми их сделают, иль ещё что.

Я хмурюсь, переваривая информацию. Мутанты?