Пока еще зомби? Ну ничего! Книга IV - Алексей Сказ
— Ты называешь это жертвой? — его голос был спокоен, мелодичен, и от этого спокойствия моя ярость лишь разгоралась сильнее. — Это было очищение в объятиях света, Макс. Необходимое. Они были потеряны, их души уже были отравлены отчаянием.
— Объятия Света⁈ — взревел я, нанося удар снизу, целясь ему в подбородок. — Ты сбрендил
!
Он легко уклонился, и моя бита врезалась в каменный пол алтаря, выбив из него облако пыли и каменного крошева.
— Мир изменился, — продолжал он своим лекторским тоном, пока я пытался восстановить равновесие. — Старые понятия о морали устарели. Есть лишь Свет, и есть Тьма. И все, что несет на себе печать Тьмы, — он многозначительно посмотрел на мою синеватую кожу, — должно быть искоренено. Ради общего блага.
Он говорил, и я видел перед собой не друга, а клоуна в рясе святого. Идеально выверенная логика фанатика, для которого цель оправдывает любые средства. И это бесило. Бесило до скрежета зубов.
— Это необходимые жертвы, Макс, — его голос был спокоен, как гладь озера. — Ради высшего блага. Иногда, чтобы спасти лес, нужно сжечь несколько деревьев.
Он легко ушел от моего очередного удара, его движения были плавными и экономичными, как у мастера боевых искусств из старых фильмов. Затем последовал короткий, обжигающий тычок ладонью мне в грудь. Я почувствовал, как магия Света, чистая и концентрированная, пронзает мою не-мертвую плоть, оставляя на месте удара дымящийся, шипящий ожог. Это была не просто боль. Это было ощущение, будто саму мою противоестественную сущность пытаются выжечь, стереть.
Черт, он стал сильнее. Его защита была идеальной, словно сотканной из предвидения и света. Каждый мой яростный выпад, каждый удар инфернальной битой, от которого трескались каменные плиты пола, он встречал с невозмутимым спокойствием. Его руки, окутанные мягким золотистым сиянием, двигались с безупречной точностью, отводя, блокируя и рассеивая мои атаки. Эта сила Света… она не просто давала ему урон, она усиливала его врожденные таланты до запредельного уровня.
Но что-то было не так. В его действиях не было убийственной ярости. Он не пытался меня уничтожить. Он сдерживал меня. Каждый его удар был выверен так, чтобы причинить боль, остановить, отбросить, но не нанести критического, необратимого урона. Зачем? Что вообще происходит? Какова его цель? Неужели он и правда настолько ослеплен верой в этого ряженого Архиепископа, что готов драться с бывшими друзьями? Нет… это не похоже на того Инвока, которого я знал. Тот всегда искал баланс, а не слепо следовал приказам.
Наш бой превращался в разрушительный танец. Мы крушили колонны, опрокидывали алтарные скамьи, превращая священное место в руины. Я использовал всю свою скорость и мощь, но он, словно несокрушимая скала, выдерживал любой натиск. Я понимал, что в обычном бою мне его быстро не одолеть. Чтобы пробиться через его идеальную защиту, мне пришлось бы использовать самые грязные и разрушительные приемы из своего арсенала. Пришлось бы задействовать всю мощь демонической руки, возможно даже высвободить зомби-вирус, что таился в моих когтях. Пришлось бы калечить его. Возможно, даже убить.
И я не мог.
Черт возьми, я слишком хорошо знал этого парня. Я помнил, как он часами медитировал после тяжелых каток, чтобы найти свой «дзен», пока мы с Митяем спорили из-за лута. Помнил, как он всегда, рискуя своим персонажем, своим телом, прикрывал взбалмошную Канату, как в виртуале, так и в реале. Он был нашей стеной, нашим щитом, тем самым несокрушимым паладином, за спиной которого можно было творить любую дичь, зная, что он выдержит. Если бы меня спросили, кому я доверяю больше, собственной руке или руке этого человека, я бы, не раздумывая, ответил — второе! Но сейчас эта рука, эта стена, защищала не нас, а нашего врага.
Что-то здесь было фундаментально не так. И я должен был выяснить, что именно.
Наш поединок с Инвоком превратился в эпицентр бури, в мертвую точку урагана, где время, казалось, замедлило свой бег. Мы были как два разнополюсных магнита — отталкивались с равной силой, не в силах ни сокрушить друг друга, ни разойтись. Каждый мой удар, наполненный яростью и инфернальной мощью, разбивался о его спокойную, несокрушимую защиту. Каждый его контрудар, окутанный чистым, обжигающим светом, заставлял мою не-мертвую плоть шипеть и дымиться. Вокруг нас бушевал ад. Солдаты «Государственников» и фанатики «Церкви» сошлись в жестокой, хаотичной мясорубке, и собор наполнился грохотом выстрелов, звоном стали и предсмертными криками. Но для нас двоих существовал только этот клочок пространства, пропитанный запахом озона и горелой плоти.
Архиепископ, стоя у своего алтаря, наблюдал за нашим боем с нескрываемым, почти отеческим удовлетворением. Он видел, что Инвок, его верный паладин, его несокрушимый чемпион, успешно сдерживает главную угрозу — меня.
— Держи его, сын мой! — его голос, усиленный магией, гремел под сводами собора, перекрывая шум битвы. В нем не было тревоги, лишь холодная, торжествующая уверенность. — Твоя верность будет вознаграждена! Свет видит твою жертву! А теперь… — он повернулся к своей пастве, к сотням фанатиков, что сражались и умирали во имя него, и его лицо озарилось экстатической, безумной улыбкой. — Пришло время для финала!
Он подошел к главному алтарю и возложил на него руки. Камень, из которого тот был высечен, вспыхнул таким ярким, невыносимым золотым светом, что на мгновение ослепил всех в соборе. Я почувствовал, как эта волна света ударила по мне, заставляя отступить на шаг.
— Время пришло! — его голос превратился в рев экстаза, в проповедь безумца, узревшего своего бога. — Возрадуйтесь, ибо вы станете фундаментом нового мира! Ваши души послужат великой цели! Вы будете благословлены вечным Светом
Золотой дождь, льющийся с потолка, внезапно стал гуще, интенсивнее. Он больше не исцелял, теперь он… пожирал. Из тел фанатиков, сражающихся внизу, с тихим, сосущим звуком, словно из проколотого сосуда, начали вырываться тонкие, призрачно-голубые искорки. Это была словно их… жизненная сила? Их души, которые Свет теперь забирал в качестве платы за свою мощь. Они с тихим шипением устремлялись вверх, к алтарю, сливаясь в единый, гудящий, вибрирующий поток чистой энергии.
Я видел, как меняются люди. Их
