Наследник двух Корон (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

— И чего же ты придумал, Высочество? — с лёгкой иронией и мне показалось надеждой сказал Корф.

— Надо передать его на попечение моим родственникам, в Шттетине.

— И тем рассекретить себя? — Корф был немного насмешлив.

— И да, и нет, — продолжил я излагать заинтересованному слушателю. — Отто дня два не говорун, а отвезёт его Крамер, он человек надёжный и расскажет только то, что мы ему разрешим.

— Муж твоей тётушки троюродной — губернатор, ты думаешь он за нами погоню не пошлёт? — продолжал сопротивляться фон Корф.

— Не пошлёт, Крамер скажет, что мы уже второго дня как свернули в Польшу, да и не особо оно князю Ангальт-Цербстскому надо. Мы, так или иначе, его провинцию завтра покинем.

Корф покачал головой.

— Ну, не знаю, мы потеряли Отто, теперь ты ещё отошлёшь и Густава. А нам, если что, ещё полторы тысячи вёрст по чужим краям ехать. И тебя беречь.

— Всё будет хорошо, господин премьер-майор! — подбодрил я его, — Крамер у нас оборотистый, он Отто сдаст и к нам вернётся.

Корф всё ещё думал.

— К тому же Николай Андреевич, что похороны, что госпиталь обойдутся нам дорого, а родственникам сразу платить не надо, — выложил я последний козырь.

— Ну, пока твой — лучший из вариантов, — согласился наконец барон. — Не будем откладывать. Утром уже дальше ехать надо.

* * *

* * *

Пока пишется продолжение, Сергей Васильев предлагает путешествие в Севастополь 1916. Британская, немецкая и турецкая разведки, революционеры, контрабандисты и наши современники, закинутые в этот замес прямо со съемочной площадки 2023 года. https://author.today/work/450563

Глава 6

Шкатулка с неприятностями

* * *

Зимний дворец. Санкт-Петербург

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ДВОРЦОВАЯ ПЛОЩАДЬ. 11 января 1742 года.

— ЗДРА-ВИ-Я-ЖЕ-ЛА-ЕМ-ВА-ШЕ-ИМ-ПЕ-РА-ТОР-СКОЕ-ВЕ-ЛИ-ЧЕС-ТВО!

Иван Анучин стоял в ряду самых верных. Тех, кто месяц назад пошёл за Государыней. Кто не убоялся. Кто был с Елисаветой Петровной до самого конца.

Государыня была щедра. Новые чины. Дворянские титулы. Всеобщая зависть и ненависть. Ненависть тех, кто не решился. Кто не пошёл тогда за ней.

А кто пошёл? Да, те, кто из народа. Вот сам Иван, из простых, из солдатских детей. А то, что в Лейб-Гвардии, так здоров больно, крепок и ростом вышел. Подковы гнуть не обучен, но от удара могучего кулака кони приседают.

Лейб-Гвардия. Лучшие войска Государыни. А они — Лейб-Компания. Самые верные.

Триста луженых глоток раскатисто выдохнули:

— Виват, Государынееееееееее!

* * *

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ДВОРЦОВАЯ ПЛОЩАДЬ. 11 января 1742 года.

Императрица гарцевала на белой кобыле перед строем Лейб-Компанейцев.

Триста. Её Триста. Она была щедра к ним. Никого не забыла и никого не обидела. Смелость берёт города. Так говорят. Но, они взяли не город — они взяли Зимний дворец. Они взяли всю Российскую Империю.

— Спасибо вам, братцы! Будьте верны, и я вас никогда не забуду! Я вас никогда не обижу! Клянусь в том перед Ликом Господа нашего!!!

— Урррррррррааааааааааааааааа!!!

Их триста. Но, она сделает всё, чтобы они стали ядром её Империи, но не стали «тремястами спартанцами» — последними, кто стоит на пути её врагов.

Врагов много. Очень много. И внутри её Царства и вне пределов его. У неё сегодня был на аудиенции Шетарди. Вежливо, жестко напоминал о том, что залогом её воцарения и признания правительницей России цивилизованными державами были определённые обязательства, которые она согласилась принять. Пусть не письменно, но слово монарха нерушимо, не так ли?

Шетарди прекрасно понимает, что она не наивная дурочка из лифляндского хутора. Пустые слова не понуждают её к ущербу Державе. Но, и руки у неё связаны.

Чего хочет посланник Парижа? Ничего. И всё. Территориальных уступок Швеции в виде возврата «законных земель», утерянных ими в ходе Северной войны. Назначений, которые одобрены Францией. Финансовых и прочих обязательств. Уступок вообще.

А тут ещё и бумаги эти…

Шетарди настойчив. Но на французах мир клином не сошёлся. Фон Корф пишет, что уже почти сговорился с англичанами. Да и второй фон Корф наследника Ей, а не шведскому Фредрику везёт…

— Урррррррррааааааааааааааааа!!!

* * *

КОРОЛЕВСТВО ПРУССИЯ. ПЕРЕДНЯЯ ПОМЕРАНИЯ. ДАММ. ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР. 11 января 1742 года.

Сегодня в России 31 декабря 1741 года. Впереди новогодний Сочельник и сам Новый год. Интересно, как там сейчас в Санкт-Петербурге? Лизавета наверняка устроит пышные торжества, она это дело любит, насколько я помню из истории.

Сладко потягиваюсь. Как я устал в этой дороге, кто бы знал. Вроде молодой организм сил, а сил почти уже и нет смотреть на окружающую меня действительность. Привык, конечно, за эти годы, но порой так выбешивает, что хоть вой, хоть плачь. Так и лезут в голову печальные каламбуры: «Пообщался с Петербургом по телеге. Теперь жду, когда телега туда доедет и обратно вернётся с ответом». Ужас, на самом деле. Без шуток и иронии. Самый быстрый способ связи — гонец на лошади или корабль. Телеграфа нет, электричества нет и взять его негде. Всё электричество сейчас — это молнии в небесах и искры на шерстяном одеяле. Даже исследований электричества толком нет ещё. Да и с паром проблема. Нет даже приблизительного понимания, зачем он нужен. Лошадь и люди намного дешевле. Бурлаки на Волге будут ещё долго тащить на себе купеческие баржи против течения реки. Бурлаки дешевле, чем пароход, которого ещё не придумали.

А так — вода, ветер, лошадь, да парус правят этой эпохой.

И я пока ничего не могу с этим всем сделать. Даже воды чистой испить не могу. Её просто нет. В крупных городах, вроде Берлина, в аптеках продают «чистую горную воду» в кувшинах. Якобы с самых склонов Альп. Очень дорого. Намного дороже вина, не говоря о пойле, которое именуется здесь похабным оскорблением на само понятие «пиво».

Ладно, делать нечего. Все разъехались и разошлись. Встали рано. Крамер с рассветом повёз Брюммера к моей родне на лечение, Корф и прочие заняты подготовкой к продолжению нашей экспедиции. Смерть русского посла очень многое сломала в наших планах, да так, что приходилось отчаянно импровизировать.

Меня оставили «на хозяйстве» — присмотреть за вещами. И, вообще, «кто-то же должен быть в Лавке».

А денег не то, что б нет, но впритык. Это к вопросу о лавке. В долг нам тут даже пива не нальют. Думаю, что я именно тем, что родичи за выхаживание Брюммера плату возьмут потом с моего дядюшки-Регента, а не с нас, я вчера немца фон Корфа «рискнуть» отвезти болезного в Шттетин и убедил. Тут верст двадцать туда и обратно. Так что думаю Крамер скоро вернётся.

Кстати, о деньгах. От де Брилли осталась письма в шкатулке. Я не имел возможности её детально изучить. Может там пара-тройка золотых медяков и найдётся. Господин был не из бедных, а шкатулка дорогая. А нам даже медяк сейчас к месту и ко времени.

Что ж, раз все в разъездах и делах, то почему бы и не посмотреть загадочную шкатулку?

Шкатулка. Ключ. Щёлк-щёлк. Крышка откинута. Ну, примерно это я уже видел. Подорожные документы за подписью Остермана. Некое подобие «маршрутного листа», с указанием ночлегов и маршрута. От Санкт-Петербурга и до самого Парижа. Некоторые названия зашифрованы. Но есть и читаемые пометки про то, что и где оплачено, что с кем оговорено, кого спросить, на кого сослаться и всё прочее, что облегчает жизнь путнику. Судя по всему, это ремарки самого де Брилли и у него, было своё мнение по ряду пунктов, что указывало на то, что ехал он не в первый раз. В любом случае, шевалье был не рядовым путешественником, это было ясно со всей, извините, ясностью.