Бескрылый дракон - Big wolf
— Это плохой сон? — спросила она.
— Нет, как раз-таки, наоборот. Это самый лучший. Настолько, что не хочу просыпаться. Хочу остаться в нём.
Гермиона взяла за руку гриффиндорца. Он сжал пальцы на её руке и вытер слёзы с глаз.
— В нём были все. Знаешь, такой солнечный день. Стоит накрытый стол. Это огород миссис Уизли.
— Как тогда, на твоё семнадцатилетие? — вспомнила Грейнджер.
— Да. Но день рождения у Тэда Люпина. Я вижу свою маму и Тонкс, которые играют с Тэди. Рядом Фред и Джордж готовят фейерверки на вечер. Профессор Дамблдор и Снейп сидят за столом и что-то говорят Грюму. Папа, Сириус и Люпин тренируют заклинания на дурашливых гномах. Ты и Джинни смеётесь, когда Добби показывает вам свои новые кеды. В этом сне у меня есть всё, о чём я мечтал.
— А что делаешь ты?
— Я… будто за стеклянной стеной. Не могу остаться и не могу уйти. Просто стою и смотрю. Понимаю, что этого никогда не случится. Мы никогда так не соберёмся, потому что почти никого из этого сна уже нет.
Комок подступил к горлу, и предательские слёзы начали собираться в уголках глаз, вызывая неприятное жжение, но Гермиона держалась.
— Гарри, мы обязательно соберёмся все вместе, — уверенно возразила она. — Но сначала проживём долгую и счастливую жизнь.
Поттер крепче сжал её руку. Друзья сидели, слушая песню дождя за окном, когда Гарри со вздохом выдал свой вердикт.
— Я не смогу дружить с Малфоем. Даже не рассчитывай на это.
Гермиона улыбнулась.
«Он принял».
— Мне будет достаточно того, что ты будешь стараться не ругаться с ним. Пообещай мне, Гарри. Он… правда мне нравится, и я хочу попробовать, — попросила Грейнджер.
— Хорошо, — снова вздохнул друг, — но я совсем не понимаю как так вышло…
— Как у вас с Джинни? — перевела тему гриффиндорка.
— Ну, — протянул Поттер, — я пытаюсь не быть навязчивым. Не хочу, чтобы она подозревала, что я только об этом и думаю.
— А ты думаешь? — игриво переспросила она, отпуская руку и смотря в зелёные глаза.
Парень издал хриплый смешок и отвёл глаза.
— Ну, давай посмотрим, как часто у вас это? — неловко спросила Грейнджер.
— Три раза, — коротко ответил друг.
— Три раза в день? — округлила глаза Гермиона, но быстро взяв себя в руки, добавила. — Хотя в нашем возрасте это нормально. Учитывая гормоны…
— У нас было всего три раза, — перебил её друг.
— В смысле? Вообще только три раза? — теперь уже откровенно удивилась она. — Но, Гарри, прошёл почти месяц.
— Как думаешь, раз в неделю это ненавязчиво? — прочистив горло, спросил он.
— О, Мерлин! Гарри… Ты так боишься показаться ей навязчивым, что она уже воспринимает это как безразличие, — возмутилась Гермиона. — Я представляю, как нервничает Джинни на этот счёт. Тебе нужно проявлять больше
интереса
.
Гермиона вспомнила последний разговор с младшей Уизли.
«Гарри явно тормозит».
— Думаешь? Не хочу, чтоб она считала меня озабоченным. Потому что я действительно люблю её. И мне нравится просто проводить время с ней, — тепло сказал гриффиндорец, разглядывая костяшки пальцев.
— Ты разве не хочешь её? — спросила Грейнджер.
— Чёрт, Гермиона, конечно хочу! И очень сильно. — Гарри смутился. — Ты даже не представляешь.
— Представляю, — тихо сказала Гермиона.
В голове вспыли вздохи, стоны и страстное рычание в шею, когда слизеринец горячо изливался в неё. Его руки, что сжимали талию, и горячие поцелуи. Гермиона залилась краской, ощущая возбуждение.
— У вас что… уже было? — спросил Гарри, пристально смотря на подругу, что, закусив губу, улетала куда-то в своих мыслях.
«Как-то слишком быстро. Не так я представляла развитие отношений. Но и мы… необычная пара?»
Она не была настроена на первый раз. И тем более так неожиданно. Но всё сложилось как нельзя лучше. Гриффиндорка была удивлена бережному и заботливому отношению Слизеринского принца. Ей всегда казалось, что Драко бесконечный эгоист. Но, видимо, он был внимателен к людям, когда этого хотел.
Между ног ещё испытывался дискомфорт, а низ живота тянуло, но в целом она ощущала себя очень хорошо.
И, что уж точно, ни о чём не жалела. Однако при друге Гермиона всё же испытывала некоторый стыд. Какой-то надоедливый пунктик, что в правильных историях и красивых сказках всё выглядит несколько иначе. Может, сначала должно было пройти десять свиданий и сотня поцелуев?
— Да, уже было, — пряча глаза, ответила Грейнджер.
— О, — неоднозначно хмыкнул друг, — ну, как? Всё получилось? — небрежно спросил он, стараясь выглядеть непринуждённо.
— Ты имеешь в виду, получили ли мы удовольствие? — еле выговорила Гермиона.
Она помнила переживания друга об их неудачной попытке с Джинни. А потому не хотела расстроить его рассказами об идеальном первом разе с Малфоем.
— Ох, Мерлин, Гермиона, прости! Не нужно. Не отвечай. Я всё понял. Учитывая опыт Малфоя, всё наверняка было прекрасно.
«Прекрасно… именно это я ему и сказала в конце. Всё было прекрасно»
«Учитывая
опыт
?»
— Ты пытаешься сказать, что он бабник? — возмутилась Гермиона.
— Ну, не то чтобы… бабник. Просто у него были девушки до тебя. А у меня нет, — неловко ответил он.
— А причём здесь ты, Гарри? — возмутилась Гермиона.
Что-то скребло ногтями её изнутри. Мысли о том, что слизеринец так же целовал или ласкал другую, выводили из себя. Будто в её позвоночник сейчас тонкой струйкой заливали ртуть, заставляя нервно поёрзать на месте.
«Но он ни с кем не встречался. Ни с кем не гулял под руку. С тобой всё по-настоящему. С другими было просто физическое удовлетворение потребностей» — успокаивала себя гриффиндорка.
«Вы с ним — это совсем другое».
«Вспомни его улыбку. Как он запустил патронус. Его поцелуй. Гермиона, у вас всё совсем иначе».
Наконец, совладав с собой, она посмотрела на друга. Брови его были нахмурены. И до Гермионы вдруг дошло, почему гриффиндорец это сказал.
— О, Мерлин! Гарри, это не соревнование. Ведите эту борьбу в квиддиче, а не в таких делах, — она закатила глаза.
«Его задело, что Малфой справился лучше. Он просто терпеть не может
