Бескрылый дракон - Big wolf
Бесконечно добрые и родные зелёные глаза помутнели. Гарри отступил от койки подруги и взял сумку с пола.
— Не приезжай в Нору, — выдавил гриффиндорец. — Не хочу видеть, как это разобьёт сердце моему другу.
«Рон…»
Что-то в левой части груди болезненно сжалось, и девушка прикрыла рот рукой, заглушая слёзы.
«Кажется, здесь и сейчас Золотое трио перестанет существовать».
— Пожалуйста, — сквозь плач умоляла Грейнджер. — Хотя бы в память о нашей дружбе.
Парень не ответил. Он отвернулся и быстрым шагом покинул палату больничного крыла Хогвартса.
***
Ладони вспотели, и она вытерла их о подол бордового платья-футляр, что купили родители ей на пресс-конференцию по окончанию войны полгода назад. Грейнджер больше ни разу не надевала его. Это было не в её стиле. Слишком официально. Объёмный свитер и юбка плиссе — вот что было ей привычно.
Она судорожно сглотнула и попыталась успокоиться. Подземелье Министерства магии было прохладным, потому нервное покалывание ощущалось только сильнее.
«Успокойся. Ты всё делаешь правильно. Это ради Драко. Соберись, Грейнджер».
Она ожидала в небольшой комнате для свидетелей. Одна. Это было последнее слушание.
«Видимо, всех, кого можно было, уже опросили. Адвокат мистера Малфоя работу свою знает на отлично. Как его там звали? Томас… Ротковски, кажется».
«Никто в зале пока не знает о том, что я сегодня буду выступать. Драко тоже».
«Он не читал ни одно письмо, что я отправляла в Малфой-Мэнор. Все вернулись обратно».
В руках она держала конверт с показаниями от Гарри Поттера.
Когда она через два дня вернулась из больничного крыла в башню старост, ученики уже разъехались по домам на рождественские праздники. Гарри больше не приходил к Гермионе. Не навестил ни разу. Джинни только опускала глаза и старалась не плакать.
Гермиона отправила сову родителям о том, что в Нору на Рождество она не поедет. И будет рада встретить праздник в узком семейном кругу дома, оправдывая это тем, что соскучилась по своей комнате.
Рука с пером дрожала над пустым пергаментом, а слёзы капали на стол. Она не знала, что написать Рону. Что сказать ему. Как объяснить то, что она собирается сделать. Как рассказать всё то, что случилось между ней и Драко. Сейчас его безобидное «скучаю, твой Рон Уизли» уничтожало Гермиону, погружая в безостановочное чувство вины.
«Может, он рассчитывал на что-то между нами?»
«Может, говорил об этом Гарри?»
«Он переживал из-за смерти Фреда. Я должна была дать ему время. Успокоиться. Прийти в себя. Я так и хотела ведь. Пока не… пока всё так не закружилось».
Гермиона так и не смогла написать Уизли хотя бы строчку, а потому письмо и вовсе не отправила.
«Гарри с Джинни всё расскажут ему. Потому что я даже в его глаза посмотреть не смогу».
Гермиона вспомнила, как прошла в спальню девочек. Кроме неё, все уже уехали. Пэнси подала прошение на перевод в Шармбатон. И Грэхэм уезжал во Францию вместе с ней. Вместо неё к ним должна была переехать Дафна Гринграсс. Слизеринка до своего отъезда не говорила с Гермионой, полностью игнорируя её присутствие.
В то утро на своей кровати Грейнджер нашла одиноко лежащий конверт с маленькой запиской сверху. Всего три слова угловатым почерком друга.
«Только ради тебя».
Гермиона открыла конверт и развернула письмо:
«Я, Гарри Джеймс Поттер, законный гражданин магического сообщества, ныне выпускник школы чародейства и волшебства Хогвартс, не могу присутствовать на заседании суда Визенгамота по слушанию дела Люциуса Малфоя, по личным обстоятельствам. Мои показания полностью совпадают с показаниями мисс Гермионы Джин Грейнджер.
Прошу принять к сведению мою волю. Я не давал ранее свои показания из-за эгоистичной обиды за случайную смерть домового эльфа Добби. Но сейчас осознал, что Люциус не имеет к этому отношения и винить его за это несправедливо. Поэтому хочу поведать правду о настоящих событиях в Малфой-Мэноре на момент нашего в нём нахождения.
Уверен, мисс Гермиона Грейнджер даст исчерпывающие ответы на ваши вопросы.
От себя хочу добавить лишь одно. Простить человека не сложно, сложно не сделать ответную гадость. Давайте начнём новый мир с милосердия.
С уважением, Г. Поттер».
Гермиона упала на пол, задыхаясь от слёз.
«Рассказать правду о событиях в Малфой-Мэноре?
Правду
… Мерлин! Я ведь собираюсь врать. Гарри понял, о чём именно, и написал письмо, подстраиваясь под это».
«Даже представить не могу, как ему было мерзко делать это. Потому что я каждый раз вспоминаю Драко и успокаиваюсь… а Гарри…»
«Несмотря на то, что Добби и Сириус умерли отчасти по вине Люциуса. Несмотря на то, что Гарри прекрасно знал… Малфой-старший остаётся мерзким подонком, который ни в чём не раскаивается. Он всё равно сделал это для меня».
Поттер не смог бы так нагло врать, смотря в глаза судьям, как это собиралась делать Гермиона. Ей повезло в том, что Макгонагалл после длительных споров наконец добилась того, чтобы на Грейнджер не использовали сыворотку правды. Если бы не поддержка министра магии, коим сейчас являлся их друг Кингсли Бруствер, то ничего бы не вышло. Макгонагалл была против и отговаривала Гермиону как могла, но она упрямо настаивала на своём. Она заверила её, что Люциус изменился, как и Драко. Что нужно уметь прощать. Хотя сама полностью утопала в угрызениях совести. И это подействовало.
И вот она сидит сейчас и ждёт. Дверь открылась, и маленькая женщина с чёрными короткими волосами, в очках с толстой оправой, беспокойно спросила:
— Мисс Грейнджер, вы готовы? Вас вызывают для дачи показаний.
Гермиона сглотнула ком в горле. Дыхание сбилось, а ноги стали ватными.
— Можно минутку? — заикаясь, спросила гриффиндорка, пытаясь успокоиться.
«Гермиона, он никого не убивал. А после суда он будет тише воды и ниже травы. Больше никому не испортит жизнь. Это ради Драко».
«Но а как же всё то, что он сделал? Он снова останется безнаказанным?»
«Прекрати! Не нагнетай! Сейчас откроется дверь, и ты увидишь Драко. Вы не виделись целую неделю. Просто сделай это. А потом он выслушает тебя. Вы помиритесь. И всё будет хорошо. Он вернётся в школу. Вы будете вместе».
Она встала и кивнула женщине, что терпеливо ожидала её.
Серьёзные дела слушаются обычно в зале номер десять, в подземелье Министерства магии. Зал представлял собой площадку, на которой трёхсторонним амфитеатром поднимались ряды кресел. Ряды справа и слева от кресла обвиняемого предназначены для зрителей, что были заполнены прессой. Последнее слушание по суду Люциуса Малфоя обещало быть хорошим
