Полное погружение (СИ) - Васильев Сергей

Она вскрикнула и проснулась. Новая знакомая сидела напротив и внимательно на неё смотрела. На столе лежало аккуратно сложенное ситцевое платье, очень похожее на то, что было на хозяйке, и какая-то старинная открытка.

— Сколько я проспала? — Стрешневу почему-то в первую очередь волновал именно этот вопрос.

— Не больше пяти минут, — улыбнулась Аграфена Осиповна, а потом резко посерьёзнела, вздохнула, потупила глаза и произнесла совсем тихо, словно боялась ошибиться или испугать, — Васенька, а ты меня совсем не помнишь?

Глава 23  

Очевидное-невероятное

— Нет, — уверенно сказала Вася, хотя сердце в груди трепыхнулось, а память принялась усиленно перебирать события и лица, пытаясь найти хотя бы минимальную зацепку.

Стрешневой неимоверно хотелось, чтобы среди всего незнакомого и непривычно-пугающего, нашелся тот, кто ее знает. Но откуда? За свою короткую жизнь Василиса раньше никогда не была в Севастополе. Никогда здесь не жили ее родные, поэтому даже родственное сходство придется исключить. Неоткуда тут было взяться Васе и ее предкам. Единственной ниточкой, связывающей отца с этим городом, была всего одна строчка в его дневнике. А то, что Вася кого-то напоминает этой доброй женщине… Да мало ли в мире похожих людей⁉ Она читала, что каждый человек, живущий на Земле, имеет как минимум одного двойника.

Аграфена Осиповна тем временем взяла открытку, оказавшуюся фотографией, сделанной на фоне античных декораций в дореволюционном стиле, с картушем, виньетками, аккуратно придвинула её к Васе, и та зависла.

В том, что тут, на расстоянии в столетие, может существовать похожая на нее девушка, Стрешнева себя убедила. Но каким образом здесь оказались её родители? Она смотрела на бабу Груню, а та — на Васю, ожидая реакции, проявления эмоций, на что Стрешнева в этот момент была не способна. Она потрясённо хлопала ресницами, таращила глаза, как рыба выброшенная на берег, беззвучно открывала рот. Губы предательски дрожали и ниагарские водопады слез вот-вот готовы были хлынуть полноводным потоком по пыльным щекам.

— Очевидное-невероятное, — только и смогла она вымолвить.

Неожиданно все эти эмоции резко затмил внешний раздражитель. На улице оглушительно грохнула калитка. По звуку показалось, что ее сорвали с петель и с размаху шмякнули о землю. Затем раздались вопли, треск, и хозяйка была вынуждена быстро выбежать во двор.

Василиса, для которой все эти звуки означали только одно — боевую тревогу, вскочила и заметалась по кухне в поисках какого-нибудь оружия. Как назло на глаза ничего не попадалось. Единственным инструментом, подходящим под задачи укрощения неприятеля, оказалась деревянная лопата, предназначенная, скорее всего, для продуктовых интервенций в печи. Именно такую Вася когда-то видела в детской сказке.

Схватив орудие пекарского труда, Стрешнева выскочила на улицу, где уже стемнело настолько, что видны были только силуэты, и застала эпичную битву при Фермопилах, где войско Леонида в лице Пети пыталось противостоять полчищам Ксеркса в лице Баклана и еще одного гориллоподобного существа, приглашенного, очевидно, убогой птицей для восстановления своего попранного реноме. Выглядела «горилла» этнографично — широкие шаровары, заправленные в сапоги, короткая тужурка с торчащей из под неё косовороткой. Картуз с высоким околышем был надвинут так низко на глаза, что закрывал половину лица, оставляя для обозрения мясистый нос и такие же толстые губы, словно накачанные гиалуроном. Брутальнее всего выглядели длинные руки огромного гопника, по локоть торчащие из тужурки, и кулаки величиной с Васину голову.

Знаменитое Фермопильское ущелье, роль которого выполнял узкий проход между домами, «спартанцем» Петей было уже сдано, а сам он, прижатый к стене, слабо трепыхался в руках «гориллы», сжимающей своими лапами куриную шейку студента. Баклан, стоя за спиной соратника, выкрикивал обидные ругательства и всё норовил пнуть Петю сапогом, демонстрируя боевые навыки уличной шпаны, привыкшей действовать из-под полы или из-за чужого плеча.

Баба Груня, не тратя времени на слова, коршуном налетела на рослого широкоплечего обидчика, сбив картуз, вцепившись в волосы и повиснув у него на плечах.

«Грамотный ход», — похвалила Василиса хозяйку дома, примериваясь, как бы половчее пустить в дело своё оружие.

Бандюган, ощутив дискомфорт, решил свою проблему кардинально, резко повернувшись вместе с Петей на 180 градусов. Ноги студента мотнулись в воздухе, сам он оказался прижатым к противоположной стене, а Баклан с бабой Груней под воздействием центробежной силы разлетелись в разные стороны.

От раздражающей помехи лиходей таким образом избавился, но зато полностью раскрыл себя с тыла, не заметив Стрешневу или пренебрегая таким тщедушным противником. А зря! Вася сделала подшаг, взялась поухватистее двумя руками за древко, отвела подальше в боковом замахе свое оружие и кинула его вперед, целясь в бестолковку агрессора.

Лопата вернулась обратно с такой отдачей, что Василисе показалось, будто она попала не по затылку, а по гимнастическому мячу. Петин обидчик всхрапнул, как запряженный конь, разжал кулаки и компактно сложился рядом со студентом, словно под тужуркой мастерового скрывался моментально сдувшийся воздушный шарик.

В одно мгновение диспозиция противоборствующих сил на поле боя поменялась самым радикальным образом. По стене дома, отчаянно хватая воздух ртом, тихо сползал Петя. Его визави застыл на земле черной бесформенной кучей. Баклан, видя, как быстро и эффективно «уложили спать» его главную надежду, засучил ногами и начал отступление еще до того, как успел перейти в вертикальное положение. Набирая скорость, он на четвереньках доскакал до калитки и только там вскочил на ноги, припустив со всем прилежанием, как ответственный школяр, опаздывающий к началу уроков.

«Контроль» — молниеносная мысль вспыхнула в Васиной голове. Подскочив к «горилле», она грозно держала наготове лопату, нагнулась и сразу же отшатнулась от стойкого перегара. Стрешнева была готова к тому, что пришибла этого лиходея, ожидала услышать предсмертные хрипы и стоны. Но чмошник, приняв положение лежа, перешел в агрегатное состояние, соответствующее наивысшей степени алкогольного опьянения, мирно храпел и причмокивал, подложив огромные ладони под голову.

Последнее действующее лицо — Аграфена Осиповна — лежала там, куда ее откинул агрессор во время борьбы. Вася опустилась на колени, подняла голову женщины, нащупав пальцами шишку огромного размера. Женщина захрипела.

— Нет-нет-нет! — торопливо зашептала Вася, бережно перехватывая голову бабы Груни, — только не это. Умоляю!

Словно услышав голос Стрешневой, женщина вздрогнула и застонала.

— Петя, — позвала Вася, — надо перенести Аграфену Сидоровну в дом.

— Осиповну, — поправил ее студент таким слабым голосом, словно сам находился в полуобмороке.

— Учту, — раздраженно буркнула Василиса, — ты как тут оказался, герой? Ты же к дяде шел?

— Шёл-шёл, да не дошел, — заплетающимся языком пояснил Петя, — этих двоих встретил у акведука и опять сбежал, как всегда… Прямо к вам…. Мне так стыдно… Они меня все равно догнали…

— Ты не сбежал, а отступил перед превосходящими силами противника на заранее подготовленные позиции, ясно? — решила подбодрить студента Вася, — привел в засаду, где и разгромил. Последи пока за этим громилой, добей, если очнется.

— Ка-ка-как добить? — Петя начал заикаться.

— Как хочешь. Но если это не сделаешь ты, то он тебя додушит.

Шатаясь и кряхтя, Петя подошел к злодею и медленно опустился рядом, словно опасаясь растрясти содержимое своей головы. Вася поняла, что помощник из него никакой. Пусть хоть врага посторожит.

— Давайте-ка, бабушка Грунюшка, мы потихоньку переместимся под крышу, — прошептала Стрешнева, подхватывая женщину под мышки.

Тихонько, по шагу, Василиса волокла обмякшее тело в дом и удивлялась, почему вокруг так тихо. Услышав шум, а его невозможно было не услышать, никто не выбежал на улицу с криком «Полиция!», никто не заглянул в калитку или через забор. Только собаки отчаянно ярились во тьму, срывая свои злые глотки.