Тени зимы (СИ) - Волков Тим

И хозяйка всего этого — умопомрачительной красоты брюнетка лет тридцати! Домашние туфли, затканный золотыми нитками халат красного шелка, кольца с брильянтами, изящное золотое колье.

— Иван Павлович Петров? Много о вас слышала, — сверкнул морской синью глаза. — Пожалуйста, садитесь. И… извините, что так.

Запах! Шлейф от духов. Очень-очень знакомый… Ну, конечно же! «Narcisse Noir» — «Черный нарцисс»!

Глава 15

— Простите за столь… нетрадиционное приглашение, доктор, — начала дама, и в ее бархатном голосе зазвучали почти светские интонации. — Но обстоятельства вынуждают меня к крайним мерам. Видите ли, я оказалась в положении. И это положение… — она сделала небольшую паузу, будто подбирая слово, — … крайне нежелательно для меня в данный момент.

Иван Павлович вопросительно глянул на незнакомку.

— Видите ли, доктор, — сказала она, вновь принимая изящную позу на диване и поправляя складки халата, — я оказалась в крайне щекотливой ситуации. Она требует… медицинского вмешательства. И чем скорее, тем лучше.

Она сделала паузу, давая ему понять, что речь не о банальной простуде. Иван Палыч сидел не двигаясь, его лицо было невозмутимо, практически каменная маска, но ум работал лихорадочно. Что случилось, что понадобился он? Да еще таким образом доставили… Похитили! Наган к ребрам наставили… Отравление? Лечение пулевого ранения? Извлечение пули? Не хотелось бы вновь оказаться в рабстве, в каком он уже побывал, там, в болотах.

— Я не совсем понимаю, — произнес доктор. — Если вам нужна медицинская помощь, существуют больницы. Какое вмешательство требует такой… секретности?

— О, доктор, не притворяйтесь простачком, — девушка мягко усмехнулась. — Больницы, официальные врачи… Они ведут записи, задают вопросы, потом еще и шепчутся наверняка с медсестрами. А уж у тех язык помело! Мне же требуется абсолютная секретность.

— Объясните конкретнее, — потребовал он, начиная догадываться о чем идет речь. — О каком вмешательстве идет речь? Без этого я ничем не могу помочь.

Она взглянула на него оценивающе, будто решая, сколько правды можно ему рассказать. Затем ее взгляд смягчился, в нем появились ноты искреннего, как ему показалось, страдания.

— Хорошо. Говорю прямо. Я нахожусь в положении, — она произнесла это тихо, опустив глаза на свои руки, сжимавшие шелк халата. — И это положение… оно не просто нежелательно. Оно катастрофично для меня. Вы должны меня понять. Я женщина…

— Вы хотите… — его голос прозвучал хрипло и неестественно громко в тишине кабинета, — чтобы я сделал вам аборт?

— Да, — ответила девушка просто, как будто речь шла о прописанном микстуре. — Именно это мне и требуется. И требуется срочно. Причем с соблюдением всей секретности!

— Вы с ума сошли! — он не сдержался. — Я же врач! Я давал клятву Гиппократа! Я не мясник и не палач, чтобы уничтожать жизнь в ее зачатке! И уж тем более не стану совершать уголовное преступление по приказу какой-то… — он запнулся, сжимая кулаки, пытаясь обуздать ярость. — Нет! Ни за какие деньги! Ни под каким предлогом!

Все напускное изящество и мнимая уязвимость девушки исчезли в один миг. Она не двинулась с места, но ее осанка, ее взгляд стали другими — жесткими, властными, не терпящими возражений. Бархат в ее голосе испарился, обнажив холодный, отточенный металл.

Иван Павлович понял — еще слово и его просто тут пристрелят, как собаку.

— Иван Павлович, — ледяным тоном произнесла незнакомка. — Оставьте ваши высокопарные речи для воскресной проповеди или для впечатлительных барышень в вашей больнице. Тут они неуместны. Вы здесь. И отсюда есть только два пути. — Она медленно поднялась, и ее красный халат зашуршал, словно змеиная кожа. — Либо вы делаете то, о чем я прошу, получаете свои деньги — и немалые! — и вас отвозят обратно, как ни в чем не бывало. Либо… — она бросила короткий, уничтожающий взгляд на дверь, за которой, он знал, стояли те самые «парни» с наганами, — ваши принципы будут стоить вам очень и очень дорого. Представьте, какой удар будет для вашей молодой, любящей жены… Анны Львовны, кажется?.. получить известие, что с вами случился… несчастный случай. Или что вы просто бесследно исчезли. Выбор, как говорится, за вами. И время на раздумья истекает.

Ожидаемо. А что он еще хотел? Теплого приема едва ли стоило ждать. Каков выбор? Чертовски непростой.

Молчание затянулось, стало тяжелым, давящим. Женщина наблюдала за доктором, не шелохнувшись, как хищница, замершая перед решающим прыжком, и в ее взгляде читалось леденящее душу удовлетворение.

Наконец, доктор кивнул. Один короткий, безжизненный кивок, от которого заныло все внутри.

Уголки ее идеально подведенных губ дрогнули в подобии улыбки.

— Рада, что мы достигли взаимопонимания, — произнесла она, и в ее голос вновь вернулись бархатные, ядовитые нотки. — Не волнуйтесь, все пройдет быстро и с минимальным риском. Я позаботилась обо всем. — Она плавным, почти театральным жестом указала на небольшой столик в углу комнаты, где на стерильной белой салфетке были аккуратно разложены резиновые перчатки, пузырьки со спиртом, вата, корнцанги и несколько завернутых в марлю острых инструментов, блеск которых казался зловещим в мягком свете лампы. — Все необходимое приготовлено и простерилизовано. Можете приступать, когда будете готовы.

Доктор удивился — подготовились основательно. Видимо грабанули аптеку, потому что помимо нужных инструментов лежали еще и абсолютно к делу не относящиеся.

— Хорошо. Но сначала — осмотр. Без этого никак.

Она кивнула и легла на диван, застеленный поверх кожи чистой простыней. Доктор выругался про себя, натянул перчатки. Его пальцы, привыкшие к этой работе, двигались автоматически, в то время как разум метались в поисках выхода.

Иван Павлович понимал, куда попал — сложил в голове все факты. И картина получалась не радужной. Во-первых, дама явно не простая, общается с людьми серьезными. Это видно и по повадкам, и по общению. Возможно, она дама самого Хорунжего — люди, которые привезли его сюда, подозрительно похожи под описание тех, кто убил Ефремова. Но не все так однозначно, потому что есть пункт номер два.

И это духи «Narcisse Noir» — «Черный нарцисс». Именно такими пах убийца Ефремова. А значит… он тайно встречается с подругой своего шефа! Дерзкая мысль? Дерзкая. Но бандиты порой бывают весьма рисковыми и такой необычный любовный треугольник исключать не стоит. Тем более, что в подтверждение этой версии есть один факт — беременность этой самой мадам. И беременность эта явно не запланированная — раз его выкрали, привезли сюда и хотят, чтобы все прошло в максимальной секретности. Боятся гнева шефа. Еще бы! Едва он узнает, что ему наставили рога, как места мало будет всем!

И это все можно сейчас использовать, чтобы сохранить себе жизнь и выйти на след Хорунжего. А то, что его убьют после операции, Иван Павлович не сомневался — такой свидетель точно никому не нужен. Значит нужно выкручиваться, тянуть время.

— Давайте, доктор, действуйте, — сказала дама.

— Будет немного неприятно…

— Ничего, бывало и хуже.

Что же придумать? Иван Павлович стал лихорадочно соображать, параллельно делая пальпацию и осторожные нажатия. Впрочем, повезло. Судьба сама подкинула ему идею.

Пальцы доктора вдруг наткнулись на то, что заставило его внутренне замереть. Он изменил давление пальцев. Затем попросил даму повернуться и проверил еще раз.

Снимая перчатки, он чувствовал, как по спине заструится ледяной пот. Судьба предоставила ему шанс. Страшный, но шанс.

— Что вы молчите? — голос дамочки прозвучал резко. — Все в порядке?

— Нет, — ответил Иван Палыч, глядя ей прямо в глаза. — Не в порядке. Операция, о которой вы просите, невозможна.

Она мгновенно села, глаза ее вспыхнули гневом.

— Что значит «невозможна»? Я привела вас сюда, чтобы вы решили проблему, а не отказы мне тут оформляли!

— Я не отказываюсь. Я констатирую медицинский факт, — ответил доктор. — У вас аномалия развития матки. Скорее всего, двурогая матка или выраженный загиб, осложненный спаечным процессом после прошлых воспалений. Я почти уверен.