Искатель 11 - Сергей Шиленко

на холодном жёстком камне. Ощущения оказались такими же паршивыми, как и ожидал: то и дело просыпался от дрожи и ломоты в теле, оставалось лишь менять позу, плотнее закутываться в плащ и снова проваливаться в забытьё. За восемь часов едва ли удалось отдохнуть хотя бы четыре. Когда наконец сдался и поднялся, чтобы размять затёкшие ноги, чувствовал себя ещё более разбитым. Засунул руки в перчатках под мышки, пытаясь согреться.

Как ни странно, ночь оказалась самой приятной частью бдения, несмотря на холод и недосып.

Время тянулось мучительно медленно, когда заперт в крохотной комнате без дела. Для меня, замёрзшего, голодного, вымотанного, испытывающего жажду до боли день превращался в бесконечные мучения. Большую часть времени говорил со святилищем Безымянной, точнее с Мией, если она, конечно, наблюдала. Ирен рядом не было, и богиня молчала, сколько бы к ней ни обращался.

Часы тянулись бесконечно. Попробовал снова вздремнуть, но короткий рваный сон лишь принёс головную боль. После этого сдался, добавив к остальным «удобствам» ещё и вонь от ночного горшка. Голод и жажда стали почти невыносимыми. В горле першило, приходилось постоянно сглатывать.

И вдобавок ко всему скука одолевала меня до изнеможения. Чтобы занять себя, бродил по келье, рассматривая святилища богов. Некоторые оказались мне знакомы, но с досадой осознал, что за девять месяцев на Валиноре узнал о них куда меньше, чем следовало. Придётся, наверное, приобрести несколько книг по религии и восполнить пробелы. Особенно теперь, когда меня заметили, и вполне возможно, что в будущем столкнусь с этими созданиями или с их последователями.

Когда по моим подсчётам прошло около двенадцати часов бесконечного ожидания, дверь скрипнула. В комнату проскользнула стройная фигура в тёмном плаще с капюшоном, держа корзину в руках. Откинув капюшон, она открыла лицо, оказавшись удивительно красивой девушкой с иссиня-чёрными волосами, мягкими чертами и огромными глазами.

Она подошла ближе, застенчиво улыбнувшись.

— Рада встрече, мой господин, — прошептала она, подняв корзину. — Я подумала, Вы могли проголодаться, — щёки её порозовели. — А ещё, быть может, Вам здесь холодно, одиноко и нужна компания, чтобы согреться?

Проверка выглядела настолько очевидной, что на миг я засомневался, а вдруг это не она? Но рисковать не собирался.

— Рад встрече, миледи, — произнёс, стараясь, чтобы голос звучал вежливо. — Простите, что поправляю, но я не лорд, а всего лишь скромный служитель Бастиона, проходящий бдение.

Она хихикнула, скинула плащ и осталась в одной лёгкой сорочке, странный выбор для холодной комнаты. Почти сразу девушка начала дрожать, но всё же попыталась выглядеть соблазнительно, приподнимая ткань на корзине. Комнату тут же наполнил аромат мясных пирожков.

— Даже скромные служители должны есть, — промолвила она, слегка прикусив губу и тут же покраснев. — Если Вас пробрал холод также, как меня, возможно, мы могли бы согреть друг друга?

Я улыбнулся, стараясь сохранить вежливость, но дать понять, что отказываюсь.

— Благодарю за доброту, но, боюсь, мне придётся отказаться. Я на бдении и не могу ни есть, ни пить. А ваша прекрасная компания, к сожалению, остаётся для меня недоступной, моё время посвящено молитвам.

Не дожидаясь её ответа, я опустился на колени перед святилищем Безымянной и устремил взгляд на глобус с кометой.

Думаю, ты нашла себе развлечение, Мия. Меня это, конечно, не соблазняет, но девчонка хороша. И всё же бедняжка совсем замёрзнет, если останется.

Я надеялся, что она скоро уйдёт ради её же блага, но вместо этого женщина постелила плащ и устроилась на нём. Удачный ракурс приоткрыл край её сорочки, под ней ничего не оказалось. Я поспешно отвёл взгляд обратно на святилище, стараясь сосредоточиться.

Девушка пыталась завести разговор, соблазняя меня позами, а в какой-то момент даже опустилась на колени рядом, будто присоединяясь к молитве, и прижалась ногой к моей. Её трясла заметная дрожь, а зубы выбивали частую дробь. Вряд ли её интересовала сама молитва, скорее она искала тепла. Дошло до того, что она напрямую предложила стать моей спутницей и пообещала показать всё, на что способна, не откладывая в долгий ящик.

Интересно, хоть кто-то поддавался на такие очевидные уловки? Обычно те, кто достигал тридцатого уровня, были достаточно зрелыми, чтобы игнорировать подобные искушения.

Но самым тяжёлым испытанием стало то, когда она принялась уплетать мясные пирожки прямо у меня на глазах. Это оказалось уже настоящей пыткой.

Наконец девушка фыркнула, собрала плащ и корзину, а затем выскочила из комнаты. Я с облегчением выдохнул, когда дверь за ней закрылась, однако запах пирожков, витавший в воздухе, только усилил моё чувство голода.

Видимо, судьи решили перестраховаться, потому что следом прислали молодого человека, такого же красивого, как и девушка. Он принёс кувшин вина и начал говорить о своём желании стать моим оруженосцем, намекая, что готов на многое ради этой должности.

Меня это не тронуло. Хотя я уважал право каждого выбирать любовь по своему усмотрению, у меня подобных наклонностей не наблюдалось. Но когда парень осушил половину кувшина прямо передо мной, расплескав несколько капель на пол, всё стало сложнее. Я отчаянно хотел пить.

К счастью, он наконец ушёл, оставив после себя довольно неловкое впечатление.

В конце концов я снова забылся тревожным сном, усталость взяла верх над дискомфортом. На миг явилась мысль, а не стал ли слабаком? Ведь за месяцы в суровых условиях я привык переносить и не такие трудности, прежде чем оказался в поместье Мирид. Но нет, дело было не во мне, просто эти условия действительно невыносимы. В дикой местности ко мне почти всегда прижималось тёплое мягкое тело Зары, а позже и Беллы. Но тогда на дворе бушевало лето, и ночи в Бастионе стояли безветренные и тихие.

Так что лучшее, на что мог рассчитывать, были рваная дрёма, спутанные сны и постоянное ворочание, чтобы хоть немного унять боль в мышцах. Заснуть крепко, чтобы потерять связь с реальностью, мне так и не удалось.

Именно поэтому я перепугался, когда яркий свет ударил мне в лицо, куда ярче тусклого мерцания свечей, освещавших комнату.

Резко сел, втягивая воздух, и, щурясь, разглядел сквозь ослепительный свет фигуру герцога Сигурдиана, нависшего надо мной. Я тут же поднялся на одно колено и склонил голову.

— Ваша светлость.

Неужели бдение закончилось? Видимо, нет.

Сигурдиан устроился в удобном кресле, которое, должно быть, принёс слуга, и окинул меня взглядом, полным отвращения.

— Тебе никогда не стать рыцарем, Охотник, — бросил он. — Сам факт, что ты пытаешься это сделать, является позором. Я бы с удовольствием наблюдал, как ты