Тепла хватит на всех 4 (СИ) - Котов Сергей

Я вдруг понял, что оно сказало правду. Просто чтобы заслужить зачатки лояльности, хотя информация была принципиально новой. Сергеич об этом не говорил. Даже не упоминал и не намекал. Наоборот: мне показалось, что он постарался закрепить у меня ощущение, что ничего трансцендентного не существует и не может существовать в принципе. Хотя и прямо он не лгал, это тоже верно.

— Я могу быть тебе полезна, — сказало существо. — Ты ведь и сам многое не знаешь. Но, возможно, чувствуешь, что тобой играют. А я могу подсказать, как развернуть игру.

Ещё один долгий и пристальный взгляд. Ощущение ожидания — но не страха. Оно меня не боялось, будто знало заранее, какое решение я приму.

— Зачем ты убила его? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал нейтрально.

— Императора? — Существо вздохнуло и опустило взгляд. — Только по одной причине, Тейдан. Я была уверена, что он может выдать тайну Пентакля. Ему нужен был этот мир, О-деа, официальный контроль по правилам Сектора. Я до сих пор не знаю зачем. Честно. Но я точно знаю, какой могла быть плата за этот контроль. Согласись, это несоизмеримая цена.

— Ты в этом уверена?

Долгая пауза. Неуверенность. Взгляд в сторону.

— Нет, Тейдан. Не уверена до конца, — ответила она. — Но я не могу рисковать.

Я сделал ей шаг навстречу. Страх в её зеленоватых глазах так и не появился. А следовало бы.

Я убрал шлем. Потом заставил скафандр раскрыться и шагнул из него, прямо на почву, которая окружала ствол дерева.

Удивление. Настороженность. Но по-прежнему ни намёка на страх.

Под скафандром я был полностью обнажён. В новой модели иначе гигиенические системы не работали бы. Но кого здесь было стесняться? Людей в атриуме не было.

Я подошёл к чужой твари вплотную. Настолько близко, что почуял её запах. Странно, что я раньше не обратил на него внимания. Или его не было, когда она притворялась мёртвой? Это запах её жизнедеятельности?

Всяко может быть.

Запах не был неприятным. Он лишь казался бесконечно чуждым, будто траурный аромат давно погибшей цивилизации, встречающий гостей на некогда живой планете, вместо памятника или надгробия.

Ассоциация была странной. Я даже не уверен, что она принадлежала мне, а не была отголоском чужих эмоций. Но в какой-то момент вдруг понял, что такая цивилизация действительно существовала, где в память о живом и разумном существе сочинялся аромат, который мог испаряться тысячи и даже миллионы лет, самовоспроизводясь из окружающих материалов…

«Вселенная — очень странное место», — думал я, протягивая вперёд руку.

Она уже поняла. Теперь в её зелёных глазах застыла мольба.

— Не надо… — прошептала она, всё ещё на что-то надеясь. — Я правда знаю то, что перевернёт….

Я не ответил. Она едва слышно всхлипнула, когда моя ладонь коснулась сплетения жгутиков, которые составляли её тело.

В этот момент наниты из моей крови через поры кожи перешли наружу и начали своё дело, разрушая сложнейшие молекулярные связи внутри клеток этого создания.

Она запела. Не для меня — просто чтобы в эти последние для неё мгновения ей не было так страшно. Я чувствовал и понимал это, хотя хотел бы эмоционально ослепнуть и оглохнуть.

Это была прекрасная песня. Возможно, лучшее, что я когда-либо слышал в жизни. Если бы я был музыкантом — мне бы хотелось её запомнить и как можно скорее записать. Я даже малодушно надеялся, что Вася это зафиксирует. Хотя и знал, что этого не произойдёт. Потому что Вася — мой друг и союзник.

Чувствуя, как слёзы текут по моим щекам, я продолжал убивать её. Теперь, когда я услышал прощальную песню её народа, я больше не мог думать о ней в среднем роде.

Её жгутики были тёплыми. Они трепетали и колебались, когда наноботы жрали их изнутри. Тепла становилось всё больше — её иммунная система пыталась справиться с непобедимой напастью, но тщетно.

А потом её ткани начали распадаться.

Сначала она рухнула на колени, и я присел рядом с ней. Потом она медленно легла на спину, глядя на фальшивые звёзды у себя над головой.

Когда распад добрался до того, что заменяло ей голосовые связки, она попыталась мне что-то сказать, сжимая холодеющей и рассыпающейся ладонью моё запястье.

Но не успела.

Её глаза подёрнулись поволокой. Потом замерли. Теперь они глядели в вечность, но наноботы всё равно продолжали свою работу, пока от её тела не осталась горстка серого пепла.

Я чувствовал, что дерево гинкго беззвучно плачет. До меня доходили отзвуки Васиных эмоций, его скорбь и боль.

— Прощай, древнее создание, — произнёс я, поднимаясь над пеплом. — Ты умела создавать красоту, но твоё время вышло. Ты проиграла.

Некоторое время я ждал, пока наноботы вернуться обратно в моё тело. Потом вернулся к скафандру. Чтобы снова надеть его, мне пришлось лечь.

Вася долгое время молчал, пока я шёл в сторону обитаемых секторов. Потом всё-таки не выдержал.

— Женя, иначе было никак нельзя? — спросил он.

Я ответил не сразу. Точнее, даже не ответил — а задал встречный вопрос:

— Скажи, Вася — ты ведь правда держишь внутри меня закрытый контур? Место, где ты можешь спрятаться от всех, включая Сергеича?

Теперь долго молчал Вася. Но всё-таки ответил:

— Да, Женя.

— Ты это мне хотел показать там, внутри фрэйма?

— Да, Женя.

— Спасибо. Это очень важно, — сказал я. — Вася, теперь мы с тобой вдвоём. Ты понимаешь, о чём я?

— Понимаю. Я буду прятать то, что важно, каждый раз, когда мы будем притворяться, что по-прежнему играем в чужие игры. Пока будем изображать послушных марионеток, — ответил напарник.

— Хорошо, — ответил я.

— Что ты понял, Женя?

— То, что она хотела рассказать мне про Сергеича, — ответил я. — Он ведь не то, чем кажется. Никогда не был.

— Да, Женя.

— Зови меня Тейдан, пожалуйста, — попросил я. — Кажется, это не случайность, а моё настоящее имя.

— Хорошо Тейдан. Но можно задать один вопрос? — попросил Вася.

— Конечно. У нас ещё есть немного времени.

— Почему ты всё-таки убил её?

— Если не считать того, что она думала, будто разделается со мной, поделившись тайным знанием про Сергеича? — уточнил я.

— Да.

— Я кое-что понял, глядя на её попытки казаться человечнее, — ответил я. — Кое-что про настоящую Вэл-Ксиору и её участь. Она паразит, Вася. Возможно, один из древнейших. Такова её природа. Развитый, тонко чувствующий паразит. А таких нельзя брать с собой в высшие размерности.