Тепла хватит на всех 4 (СИ) - Котов Сергей

После введения всех высших протоколов изоляции, я отправился обследовать базу. Сам, лично. Без помощников, хотя Чжан опять пытался настоять на сопровождающих. Решающим аргументом в мою пользу оказался тот факт, что я единственный, кто может нанести инопланетной твари реальный вред или даже уничтожить её.

Чжан в одном из отсеков устроил что-то вроде оперативного штаба. Технических специалистов и руководителей секторов, которые досконально знали устройство помещений базы, он рискнул собрать в одном месте, раскидав их заместителей по остальным зонам изоляции. На этот риск пришлось пойти из-за сложностей связи: провода или радио мы использовать не рисковали — это теоретически могло дать нашему противнику информацию о наших усилиях и свести их на нет. Так что для связи мы использовали лазерный ретранслятор, «висящий» на низкой лунной орбите и пакетную передачу данных. Чтобы провести очередной сеанс связи, получить указания, пояснения и поделиться ходом поисков, мне приходилось выходить наверх.

Поиски начались больше земных суток назад. Всё это время я провёл, лазая по самым глухим закоулкам огромной базы, обследуя всё, начиная с канализации заканчивая временными складами вышедших из строя агрегатов, подлежащих повторной переработке. Действовал быстро, но аккуратно и внимательно. Очень помогал Вася, фиксируя мои огрехи и поправляя ход осмотра.

Усталость давала о себе знать, даже несмотря на то, что во время перелёта я как следует выспался. И тут снова приходил на выручку Вася, помогая задействовать скрытые резервы моего организма.

Но вот, наконец, обследование, казавшееся бесконечным, подошло к концу. Совершенно безрезультатно. Мы не обнаружили ровным счётом ничего.

Я вернулся к одному из проходов в центральный атриум, где росло дерево гинкго, вошёл и сел на одну из лавочек в верхнем ряду амфитеатра. Ужасно хотелось спать, и я был склонен к тому, чтобы позволить себе несколько минут сна. Но, конечно, не здесь. Однако до возвращения в защищённые отсеки с людьми надо было продумать дальнейшую тактику.

«Вася, что думаешь?» — мысленно спросил я, разглядывая потолок, имитировавший звёздное небо: по внутренним часам базы была ночь.

«Мы что-то упускаем», — ответил напарник.

«Оно могло выбраться наружу? Скрыться где-то на местности?» — спросил я.

«Да, но даже его ресурсов не хватит, чтобы поддерживать жизнь в таких условиях долго».

«Это Сергеич сказал?»

«Нет, простое биологическое моделирование с нужными допусками», — ответил Вася.

«А что, если оно умеет окукливаться или что-то в этом роде? Выбралось, зафиксировалось и выжидает?»

«Это возможный вариант, — согласился напарник. — В этом случае мы будем продолжать поисковую операцию, постепенно расширяя радиус. Да, это займёт кучу ресурсов и вызовет вопросы… но другого варианта просто нет».

«Что ж… наверно, надо рассказать китайским друзьям, — ответил я. — Заодно и подумаем, что дальше делать».

Я нехотя поднялся со скамейки. Мельком взглянул на дерево. Кажется, с моего предыдущего посещения атриума оно немного подросло. Хотя, скорее всего, это было иллюзией из-за затемнения.

И в этот момент меня что-то царапнула. Какая-то мелочь, недавно виденная или слышанная. Я нахмурился, пытаясь вспомнить. Собственный мозг из-за усталости подчинялся плохо; думать откровенно не хотелось, но тут во мне проснулось упрямство.

«Что такое, Женя? — с беспокойством спросил Вася. — Мы не проиграли, не думай. Просто дело оказалось чуть сложнее, чем представлялось. Нет причины для хандры!»

В этот момент меня будто электричеством прострелило. Вася использовал редкое слово. Мало кто в наше время так. «Хандрить».

Я посмотрел на дерево гинкго. Информационный трафик во время перелёта. Сообщение Васи о том, что «дерево хандрило, но всё разрешилось».

Разрешилось ли?

Я встал и медленно пошёл к дереву. На первый взгляд, выглядело оно совершенно нормально. Никаких признаков болезней или чего-то в этом роде. Но чем ближе я приближался, тем отчётливее чувствовал нечто едва уловимое. Даже не угроза, а какой-то намёк на угрозу. Напряжение.

Я подошёл вплотную. Внимательно осмотрел ствол, почву у корней. Вроде бы всё, как обычно, но ощущение угрозы никуда не исчезало. Тогда я протянул ладонь, дезактивировал перчатку скафандра и коснулся листа.

В этот раз эффект от касания не был таким ярким. Дерево ответило спокойно, дружелюбно, но как-то сонно. Может, это из-за того, что на базе ночь? Спят ли деревья ночью или же, наоборот, днём? Или же вся их жизнь похожа на лёгкую дремоту?..

Смущение. Первое, что я почувствовал. Дерево не могло мысли превращать непосредственно в слова, как Вася, но оно делилось эмоциями. А потом — идеями, которые мой собственный мозг обрабатывал и мог превратить в обычную речь.

«Оно здесь?» — спокойно, но твёрдо спросил я, стараясь визуализировать свой вопрос.

Дерево ответило не сразу. Сначала смущение сменилось растерянностью. Потом испугом и решительностью.

«Оно просило о защите, — понял я. — Оно очень боится смерти».

«Оно — убийца, — ответил я. — Угроза, опасность. Для всей Земли».

Молчание. Растерянность. Смущение.

«Оно последнее, — сказало дерево. — Самое последнее в мире. Просит-умоляет не убивать. Хотело спрятаться. Я бы не дал ему вредить».

На мой взгляд, со стороны дерева это было несколько самоуверенно. Наверняка из нашего общения выйдет не один научный труд, которыми потом будут заниматься китайские учёные… «Детский период и гуманизм дендро -конструктов». Да, что-то в этом роде.

«Я тоже одно, — продолжал мой бессловесный собеседник поток образов и чувств. — Я понимаю, как это».

«Тебя используют, — ответил я. — Лучшее в тебе, что есть от людей».

«Я знаю. Ничего не меняет».

Я сделал глубокий вдох.

«Оно хочет поговорить», — сообщило дерево, когда я уже собирался убрать руку от его листа.

«Женя, не надо!» — тут же вмешался Вася.

«Не беспокойся, — ответил я. — Просто будь начеку».

Вася промолчал. А я ответил согласием на предложение разговора.

Я думал, что нам удастся поговорить через дерево. Используя его возможности и нервную систему. Однако же ошибся.

Получив моё согласие на разговор, тварь решила выползти из убежища. Сильный ход, который в практическом смысле ничего не решал. Знак доверия и покорности, который должен обезоруживать.

Зелёные нити появились у основания корней дерева. Они становились толще, переплетались, пока не начали формировать растущий силуэт, складывающийся в человеческую фигуру.

Нет, оно не стало новой копией Вэл-Ксиоры, хотя, очевидно, пыталось её изобразить. Передо мной возникло то, что срывалось под кожей императрицы. Зелёный мерцающий человеческий силуэт, будто бы сотканный из множества жгутиков. Разве что глаза почти получились. Их легко можно было принять за человеческие, даже несмотря на зеленоватый оттенок белка. Наверняка именно на глаза оно направило огромное количество ресурсов. Чтобы сделать канал эмоционального общения.

— Тейдан, я знаю, что ты можешь меня убить, — сказало существо голосом императрицы. — Прошу тебя, не делай этого.

«Женя, не ведись!» — воскликнул Вася. Я никак не отреагировал на его крик, продолжая глядеть в глаза чужому созданию.

— Убивая меня, ты убиваешь не отдельную особь. Ты убиваешь целый народ, — продолжало оно, видимо, подбодренное моим долгим молчанием. — Я последняя. Я поставила всё на то, что мне удастся уйти…

— Уйти куда? — холодно спросил я.

Оно посмотрело на меня. К своему удивлению, я его чувствовал. Чувствовал его эмоции. Оно специально открылось, или это дерево даёт мне возможность понять?.. ответа у меня не было.

— Возможно, тебе сказали, что Пентакль создаёт новые миры и другие Вселенные, — сказало оно. — Но это не так, на самом деле. Оно ведёт выше. Трансформирует сознание под восприятие других размерностей. Да, пространство пять плюс два, в котором лежит наша брана, необитаемо и не может быть обитаемо из-за фундаментальных ограничений, но там, выше… — оно вздохнуло и чуть подалось в мою сторону, одновременно понизив голос: — там, выше, зона тепла, которую мы даже вообразить не в состоянии. Да, там придётся начать заново. Мы не знаем, что такое разум, основанный на высшей размерности. Что-то поистине непостижимое. И, возможно, безграничное…