Ловкач - Ник Перумов

Она резко развернулась ко мне.

— Отойди, Ловкач. Ты сделал то, зачем пришёл. Не мешай.

— Может, кому-то и кажется, что «сделал», — сказал я, — но я себя сам хоронить не собираюсь.

И ударил.

Я мог ударить по Узлу, мог ударить по Завязи, страстно расползшейся, но ещё сохранявшей форму клубка. Но я сделал свой выбор — и ударил по Ванде.

Мой Рассекатель Света сорвался с места, превратившись в тонкий, слепящий клинок, Крадущаяся бросилась к её ногам, стараясь оплести, охватить её астральную тень, Рубака двинулся тоже, поднимая составленный из сигилов щит.

Ванда ответила мгновенно.

От её рук оторвались две фигуры — корявые, рваные, будто слепленные наспех из той самой Плесени, что лезла сейчас из Завязи серыми всплесками нитей. Бесформенные, они, однако, были до краёв, сверх меры наполнены силой. Одна обвилась вокруг Рассекателя, вторая, словно паутина, опутала Рубаку.

Столкнулись так, что мне на миг показалось — раскололся и треснул сам воздух; вот-вот сюда хлынет сам Астрал, сметая все границы.

— Не смейте! — закричала Александра. — Остановитесь! Это не бой — это… это… Ванда, что же вы, вы же всё рушите…

— Дык она того и добивается, падлюка подколодная, — прошипела баба Вера. — Эх, старая я дура, пригрела змейку на свою шейку…

— «Детский хор» поможет, — ехидно напомнил мне Мигелев голос у меня в сознании. — Поможет, конечно. Но не тебе одному.

Будто наяву перед глазами возникла его ухмылка.

— Убирайтесь из моей головы, — выдохнул я.

— Уже не твоя, — шепнул кто-то. — Ты — наш брат. Ты открыл Врата. Остальное — детали.

Я стиснул зубы.

— Александра! — крикнул я. — На себя — сферу! На всех!

— Но — а ты… — выдохнула княжна.

— Делай!

Она подчинилась. Серебристые, тонкие, как иней, линии вспыхнули вокруг нашей маленькой группы, уплотнились, защёлкнулись. Баба Вера, чертыхаясь, подкинула в воздух ещё пригоршню порошка. Тот вспыхнул золотистыми искрами, вплетаясь в Александрины контуры.

— Сидите внутри, — бросил я. — Что бы ни случилось — не выходить.

— Ловкач… — шепнула Голицына, и я понял, что эту её интонацию запомню надолго. Там были и страх — но не за себя, и мольба, и ещё кое-что.

Это последнее я пока боялся назвать, но оно коснулось меня и не ушло.

— Я это всё начинал, — сказал я. — Мне и заканчивать.

И шагнул к Ванде.

Мир сузился до неё, до Завязи и до Узла, который уже вздувался, как нарыв.

Колонна из Астрала миновала врата и давила на последнюю границу — я слышал каждый шаг, как удар молота.

— Ну давай, брат, — усмехнулась Ванда чужими губами, выплюнув последнее слово. — Покажи им, какой ты на самом деле. Покажи, что значит броня и меч.

У меня будет только одна попытка, поэтому неудачи не должно быть. И эта попытка или сработает, или…

Нет. Никаких «или».

Я должен накрыть их одним ударом.

В этот миг Ванда вдруг конвульсивно дёрнулась, с изумлением уставившись на собственную грудь.

В которой торчал небольшой ножик. Ножик уличного мальчишки, брошенный умелой рукой Сапожка.

Ай да Савва!..

Убить её он, конечно, не мог. Но ритм она потеряла, утратила на миг сцепку с силой — а большего мне и не требовалось.

Конструкты мои обрушились на неё, разом стряхнув стискивавшие их тенета.

Ванда закричала, падая, надрывно и жутко, нечеловечески. от боли ли? Кровь фонтаном ударила из раны, с такой силой, что ножик Саввы отлетел прочь и утонул в пыли.

Этого не может быть, давление крови не способно вытолкнуть вонзившийся клинок; это она сама, Ванда, это её последнее усилие!..

Завеса лопнула, тропа пролегла. Серо-жемчужный туман Астрала заколыхался вокруг нас, мир тонкий и мир реальный слились.

…Они вваливались в реальность, тяжёлые, кажущиеся неповоротливыми. Ряд за рядом. Не люди, не чудовища — скопище блистающих граней, жемчужно-серебристое сияние, сознания, закованные в живую броню.

И муки этой брони, муки тех, кто стал для неё основой, я очень хорошо чувствовал.

Один из них склонился над упавшей Вандой — точнее, его броня просто окутала её, словно облаком.

«Вот теперь действительно всё, брат. Сейчас мы ускорим рост этого Узла. Отсюда сигнал пойдёт по всем остальным гнёздам Лигуора в пределах этого мира. Источнику силы для вселенского Зла осталось совсем немного. Ты исполнил свой долг, брат. Только зачем же было атаковать эту девушку?.. Ведь ты знаешь, она — ничто»

Я не ответил. Обернулся на замерших в защитной полусфере спутников.

— Александра! Княжна, держите барьер!.. Совсем немного!..

Я не думал о Мигеле, засевшем где-то поблизости. Тьфу на этого слизняка со всеми его хитрыми планами.

Вместо этого я закрыл на миг глаза и выдохнул, выворачивая наизнанку собственную память. От неистового напора силы ломались преграды, некогда возведённые в ней, открывался доступ к такому, о чём ещё сегодня утром я и мечтать не мог.

Все мои конструкты, оставив бесчувственную — а, может, и неживую — Ванду, уже сжались вокруг меня. Я отдал им команду — и они послушно перестроились. Им предстояло погибнуть, но до этого они должны были отвести всё, что выдавали сейчас и Узел, и растущая Завязь, в одну точку — на меня.

На меня одного.

Я тоже этого долго не выдержу. Но зато…

Это было как вступить в пламя. Очистительное, жгучее, означающее невыносимую боль — но сейчас я радовался этой боли, потому что она означала — мой план работает.

Я видел, как к ногам моим упало человеческое тело. Ловкач.

Сознание моё, отделившись, стремительно одевалось новой плотью, плотью Астрала.

Я выпрямлялся, скаля зубы, и единственный глаз горел посреди моего лба.

Явившиеся сюда, в нашу реальность,