Восход Сириуса, часть 2 - Битва за хрустальный гроб - Людмила Владимировна Белаш
Конфеты таяли в руках, пришлось пальцы облизывать. Джи, заметно поумневшая за двое суток, вздыхала и старалась помириться:
– Конечно, дурь всё это, с телефоном. Но без новостей, без музыки, игрушек – так скучно! А я стих сочинила, хотела в Сеть задвинуть. Там есть страница для талантливых овец.
– Ну? Прочитай.
Я родилась в кошаре, не знаю от кого
И про любовь земную не знала ничего
И вот я стала ярка, во мне бушует кровь
И все мне намекают про секес и любовь
А мужики, как волки, всё манят и зовут
А я боюсь и чую – они меня сожрут
– Чистая правда. – Рома восхитилась искренним стихотворением. – Ты ещё придумай, как ты встретила единственного, настоящего.
– Как же я придумаю, если я его пока не встретила? Я ведь про жизнь сочиняю, а не так просто. Наверно, надо подписать: «Джи, с такой-то базы». Может, мне кто-нибудь ответит. Или премию дадут.
Всё кончается, и мучительный арест закончился. Апельсиновую робу и шнур-наножник Рома так швырнула в ящик, будто навек отрекалась от них. Завтра воскресенье! конец трауру! гости валом повалят! И самое главное – Гер прилетит с планеты. Он твёрдо обещал.
Рома подольстилась к Ма, покаялась, всхлипнула, и Ма снизошла:
– Давай, овца, восстанавливай репутацию.Твой снова тебя заказал…
Джи упивалась возвращённым телефоном.
– Я нашла! Это день, двадцать третье февраля, у них праздник Красной Армии и двух флотов, морского и космического. Где мужики про железо поют, нам не светит.
Двери Кошкина Дома гостеприимно распахнулись, и оголодавший сильный пол ринулся внутрь – прямиком к барной стойке, где проснувшаяся Лава-Лава и лучезарная Гугуай наливали за тройную цену. Чтобы поверить в свои силы, мужчинам надо нахлестаться.
– Джентльмены, помянем чёрного Смита с ребятами.
– Восток сегодня тоже пьёт первую в их честь. Стоя и не чокаясь.
– Но, Бен, их первая – это вот столько, – пальцами показал Райт. – Причём натощак. Только Смит – вечная память, – мог с ними равняться. Больше таких парней в мире нет.
Рома одевалась, переодевалась, злилась, накрашивалась, размывалась, притиралась там и сям. Наконец, отчаявшись, вышла с замиранием сердца, с бьющейся в голове мыслью: «Я выгляжу ужасно!»
Он ждал её с цветами.
На Иньяне, среди вечного дня, растут цветы – диковинные, будто из воска вылепленные, похожие на кремовые украшения тортов, а пыльца на них крупная, как бисер. Круглые коричневые организмы величиной с десятицентовик, трепеща мембранами, летают над ними. Запах – умопомрачительный. Гер принёс цветы в запечатанном пакете, чтобы распаковать букет в люксе. Чтобы запах достался ей одной… иначе все в зале повернутся.
– Ой. Как здорово. Спаси-и-ибо…
– Радость, ты великолепно выглядишь. Как живая сказка.
Она тискала хрусткий пакет и млела, пока Гер тихо заказывал еду в номер.
Джи, наряженная византийской одалиской (что поделать – внешность, типаж), чирикала с бретонцем (никуда не денешься – тянет к блондинам) и поглядывала краем глаза на Рому, тающую в молчаливом восторге. Ишь, какого подцепила, стриженая!.. Удержаться было невозможно, хотя от страха колотилось сердце и сохло во рту. Встав так, чтобы никто не догадался о её проделке, Джи тайком достала телефон и незаметно щёлкнула шведа раз несколько.
Уму непостижимо, к каким ухищрениям прибегают люди, чтобы насытить свою нездоровую страсть, от которой они клятвенно зарекались.
* * *
– Товарищи, камрады! – начал вступительную речь майор Филин. – Мы собрались сегодня тихо погудеть по случаю нашего праздника. Те, кто идёт в рейд, будут пить лимонад без всяких разговоров. Все помнят, что пьяный пилот – покойник. Ссылки на то, как Деев и Макартур четверть века назад летали с Луны на Венеру… да, к девкам… эти ссылки к рассмотрению не принимаются. Тогда было затишье. Спонсор праздника – фирма «Хонг Дьеу». Расползаясь по берлогам, каждый должен принять кам дай для очистки мозга. За трезвяк отвечает товарищ Шон. Сначала выпьем в честь бойцов, павших позавчера…
Выговорившись, наверно, на неделю вперёд, немногословный майор наглухо умолк до конца попойки.
Съев традиционную шоколадку, Влад заметил для просветлённого Пухова:
– Бога благодари, что сириане – призраки и чудища, не знают нашего календаря. А то бы налетали аккурат по праздникам, как по графику.
– Мы спутаем их карты, – убеждённо заявил Дэнсиро. – Синто, буддизм, православие, римская вера, индуисты… Будучи однородными, они не в состоянии учесть наше разнообразие.
– Э-э, Дэнсиро-кун, технический стандарт ещё не означает! – Пухов, любитель препираться, тотчас затеял спор. – Если ксенологи не врут, у них в ходу одних десантников – дюжина типовых моделей, причём иные типы юзаются лет по полтораста!
– Крэппкая вотка-а-а… – дохнул Тойво, выпучив глаза. – Запористо! Эт-то не ят, эт-то корасто хуше… Мошет пыть, ваше сакэ?
– Нордическим людям сакэ – только мягкая разминка.
– Когда-нибудь выяснят или нет – есть у них нации, расы? или они – биокомпьютеры? – Разогретый спиртным, Пухов пылал жаждой познания и хотел дискуссий. Его жертвой стал египтянин Бутрос из Восток-Воли-3, затесавшийся на праздник Красной Армии. – Коды-то и у нас одинаковые, а языки?
– Это никто не ведает, – широко улыбнулся копт, тщательно подобрав русские слова. – Они берегут тайность.
– Вот, кстати, – обратился Влад к Хонке, созерцавшему шумное собрание. – Один друг с планеты сбросил запись – разговоры «топоров», звуковая развёртка.
