Гули - Эдвард Ли

- Мне странно называть это место своим родным городом, поскольку я не был там долгое время - наверное, лет десять. Но, по-моему, это самое подходящее место для проживания. Возможно, я задержусь в этом районе на несколько недель, чтобы повидаться со старыми друзьями. Однако, в конце концов, я думаю, что отправлюсь на юг.

- Просто помните, что, где бы вы ни поселились, обязательно обратитесь в ближайшую больницу для ветеранов и установите статус амбулаторного пациента; таким образом, вы сможете продолжать получать бесплатные лекарства. Если у вас возникнут какие-либо проблемы или сомнения, не стесняйтесь обращаться.

- Верно, - согласился Джон.

Но это была скорее прихоть. Последнее, что он бы сделал, - это вернулся сюда.

Герман заполнил регистрационный лист и маршрутную форму 10-2875-2; улыбаясь, он сказал:

- Я вас больше не задерживаю; я уверен, что вам не терпится уехать. Просто следуйте инструкциям по проезду и получению багажа.

Они оба встали и пожали друг другу руки.

- Желаю вам удачи, Джон, - сказал Герман.

- Спасибо, сэр.

Джон ушел. Через несколько мгновений он вернулся в суматоху коридоров. На этот раз он прошел мимо автомата быстро и осторожно, задержав дыхание, чтобы не чувствовать запаха разогретого в микроволновке пластика. Зал ожидания "Отдел сопровождения" был переполнен; все выглядели раздраженными и очень уставшими. Джон ненавидел ждать. Он решил, что лучше сам оплатит проезд на автобусе, чем стоять в пробке, как консервированная скумбрия.

Он спустился на лифте в подвал. За решетчатой стойкой в багажном отделении на табурете сидел худощавый чернокожий мужчина с короткой стрижкой и бородой. Он читал книгу под названием "Ночная похоть" и, казалось, был наэлектризован.

Джон показал ему свою карточку ветерана.

- Выписываетесь?

- Правильно.

Затем Джон протянул ему корешок заявления. Мужчина исчез менее чем на минуту и вернулся, неся на плече темно-зеленую сумку для авиаперевозок с латунным замком на застежках. Очевидно, сумку осмотрели флюороскопом и понюхали, но не открывали. Джон, однако, был уверен, что еще одна сумка, привязанная к первой, была открыта и осмотрена сотрудниками полиции. Но это не имело значения; если они так сильно этого хотели, они могли это получить.

Мужчина достал бухгалтерскую книгу и сказал:

- Мне нужна кое-какая информация, прежде чем я смогу просмотреть ваши вещи.

- Конечно, - сказал Джон. - Только не спрашивайте о моей сексуальной жизни.

Мужчина усмехнулся.

- Из какого отделения вы выписываетесь?

- Второе Западное.

- А это...

- Психиатрическое отделение.

Мужчина равнодушно кивнул. Он не обратил внимания на изуродованное лицо Джона.

- Должностной разряд на момент поступления сюда?

- Сержант первого класса.

- Код военной профессиональной деятельности?

- У меня десятый.

- Скажите, где участвовали?

- 11 Эхо-40, Браво-45, Лима и Зебра.

- Эй, как вам это нравится? - сказал чернокожий мужчина, сразу же воодушевившись. - Я тоже был в 11 Эхо. Лязг, лязг, я в танке!

- Черт возьми, черт возьми, я на колесах. Мы ездим с шиком.

На этот раз чернокожий мужчина громко рассмеялся.

- Скажите мне свой номер "С". Я должен убедиться, что он соответствует корешку.

- С29541313.

- Настоящее имя?

- Джон, - уточнил Джон.

- Не Джонатан?

- Не Джонатан. Джон.

- Второе имя?

- Виктор.

- Фамилия?

- Сандерс.

ГЛАВА 12

Он нажимал кнопки радио одну за другой. На одной из станций шло ток-шоу, которое вел ботаник.

- Существуют стимуляторы роста корней, такие как индолибутиевые препараты, которые увеличивают соотношение площади корней к площади почвы, сокращают время образования корней и увеличивают общую массу самой корневой системы.

На следующей станции звучала музыка, напоминающая лесопилку. Следующая станция передавала регги. А следующая - хип-хоп. Курт с удвоенной силой выключил радио.

Он ехал по Аннаполису, не разбирая направления. По крайней мере, дождь прекратился, но синоптик обещал ясное небо в ближайшие два-три дня, а это означало, что через несколько часов дождь снова пойдет. Вчера вечером, когда он отвозил Вики в больницу, врач был расплывчатым и не сообщил о серьезности ее травм. Курт собирался вернуться сегодня перед сменой, и он надеялся, что получит ответы на некоторые вопросы. Он надеялся, что с ней все будет в порядке. И он надеялся, что на этот раз она выдвинет обвинения.

Тем временем он ехал, чувствуя головокружение, по незнакомым улицам. Он закурил сигарету и дал ей догореть в пепельнице. Несколько раз на светофорах его останавливали на зеленый свет. Сначала он заехал в "Наковальню" и сообщил менеджеру, что Вики попала в аварию и будет отсутствовать по меньшей мере неделю, а возможно, и больше. Менеджер пробормотал что-то недовольное, что-то вроде:

"У меня есть бизнес, которым нужно управлять, понимаешь? Если она пропустит больше двух дней, я ее уволю".

Тогда Курт улыбнулся, заверив, что причина отсутствия Вики на работе была вполне законной, и он предположил, что, если Вики потеряет работу, "Наковальня" вполне может лишиться лицензии на продажу спиртных напитков по какой-нибудь совершенно не связанной с этим причуде судьбы. После этого Курт отправился к Глену, сам не зная с какой целью. Но Глена не оказалось дома.

Ленни Стоукса тоже не было дома.

Полуденное солнце заставило его прищуриться. Центр Аннаполиса превратился в лабиринт, и он был крысой, ищущей выход. Здания и старые магазины, казалось, наклонялись внутрь под самыми разными углами. Улицы были очень узкими и вымощены булыжником, из-за чего машина ехала, как трамвай по плохим рельсам. Он свернул налево, на Корнхилл-стрит, миновал Портовую площадь и Маркет-хаус, и внезапно весь город наполнился запахом соли и рыбы. Когда он увидел Городской док в зеркале заднего вида, неровные солнечные блики плоско и холодно ложились на Чесапик. По мере того как он терял концентрацию, город казался все более мрачным и заброшенным. На углу стояла девушка в розовой рубашке и продавала цветы; она была смертельно худой и смотрела перед собой остекленевшим взглядом, словно под действием наркотика. Другая девушка, похожая на манекен, стояла в витрине магазина; она смотрела на него, когда он проезжал мимо, сквозь стекло ее черты казались бледными, но когда он снова взглянул на нее, она исчезла. Четверо гардемаринов в белых летних костюмах сюрреалистически медленно шагали по тротуару, на их лицах сияли гнусные, выжженные солнцем ухмылки. Все это было стоп-кадром с гравюры Дали, отражающим отчаяние Курта. Он подумал, что если призраки и существуют, то в этом городе их полно.

Он и так потратил здесь достаточно времени. Поездка