Анчутка - Алексей Малых
Извор остановился, верно решая, что же ему делать дальше. С разворота устремился к коновязи, где отдыхал его нерассёдланный гнедка, ещё возбуждённый от недавнего бега. Достал из колчана стрелу и, преисполненный решимостью, устремился к отцу.
— Узнаёшь? — Извор бросил стрелу, ту самую что впилась в ствол осины, на стол перед Военегом, где тот заседал со своими ближниками.
Бегло изучив стрелу, даже не взяв ту в руки, воевода сделал знак рукой собравшимся в его палатке. Он не отводил от неё глаз, в то время пока дюжие воины, повинуясь молчаливому приказу своего воеводы, уходили прочь. Извор же всё это время безотрывно буравил своего отца.
— Узнаёшь? — переспросил Извор, давя голосом.
Военег, совершенно спокойно, пальцами провёл по древку и, подхватив со стола, прокрутил между ними, бесстрастно любуясь этой стрелой со срезанным наконечником.
— Ты поэтому изуродовал своего кметя, чтоб его никто не узнал?! — осыпал отца очередным вопросом, которые оставались без ответа.
— Ты так кричишь, что добудишься до Олега, он только недавно успокоился. Рана очень серьёзная. Боюсь он долго не протянет, — бесцветным голосом протомил воевода.
— Его кажется кличут Некрасом? — Извор не давал отцу уйти от ответа, не обращая внимания на его слова.
— Тсс, что ты так перебаламутился? — также монотонно тот его осаживал.
— Я разузнал, что Некрас проигрался в зернь Гостомыслу, да и не хило, что тот его супружницу к себе полюбовницей взял, а теперь, вдоволь пресытившись ею, решил робой в Друцк погнать. А Некрас хотел её выкупить. Ты верно посулил дать ему откуп!
— Ты ошибаешься. Это вовсе не Некрас. Это паршивый степняк. Он хотел убить наместника, а мы его схватили.
— Нет! Я видел его левую руку, перед тем как твой сотский разбил её своей булавой. У Некраса два крайних пальца были ещё в детстве сломаны и неправильно срослись, я сам это видел, когда играл с ним.
— Смотри, какой дотошный, — Военег не пытался даже отвертеться. Он лишь хмыкнул.
— Ты послал его убить Сороку, но всё пошло не так, твои планы спутал кто-то другой. Ты понял, что убийца попытается ещё раз, и чтоб дядька ничего не заподозрил ты выставил Некраса тем самым убийцей, даря тому, кого вы упустили, ещё одну возможность! Зачем ты уменьшил охрану вокруг становища? Ты действительно хочешь, чтоб Олега сегодня убили? Что ты затеял?
— Я не позволю ни кому: ни брату, ни князю, — Военег поднимался со своего места в тон своего голоса и въедливым взглядом пытался одолеть не менее жёсткий сыновий взор, — глумиться надо мной. Олег против меня бунт чинит на день свадьбы твоей сестры с Мирославом.
— Ты просчитался, отец, — в вымученной улыбке дрогнули уголки губ Извора. — Если Олег не поднимет бунт, то это сделает Мирослав, только узнай он об этом, даже не дождавшись венчания.
— Ну что ж, тогда твоя сестра в скором времени опять будет завидной невестой.
— Ты не посмеешь…
— Ооо, сын! Посмею, не сомневайся, — восторженно вздохнул. — Я убью всех и Олега, и Мирослава, и этого конюшего. Кстати, ты знаешь, что именно Федька привёл травницу, как её там? Зима, кажется. Так вот эта стерва святославовым десятником был ещё прошлым летом, а потом как-то унизился до конюшего на дворе какого-то наместника! Не подозрительно ли?
Извор опешено размышлял над новыми откровениями. Да Федька был подозрительным, особо когда того приметил среди приезжих купцов — теперь всё ясно — он так приветствовал своих ближников.
— Мой брат решил уничтожить меня, а я ведь ему подсабливал править здесь. Он хлопот никаких не знал — пей, яждь и веселись!!! А я не жалея живота в походы ходил. Мои дружинники границу держат, а он мне нож в спину!!!
От гнева, что клокотал внутри воеводы, его кулаки сжались, превратившись в две булавы, и с грохотом опустились на стол.
— Я вечно тащил его на себе, считая его братом, а он…
— Но ведь это ты первый захотел его уничтожить…
— Я лишь хотел стать здесь наместником! Но если Олег, хочет крови, то он её получит.
— Но зачем тебе Сорока? Зачем ты Некрасу дал указ убить её?!
— Она здесь лишняя. Её сюда никто не звал! Жила бы себе и дальше в степи. Нет же — вернулась. Подняла всё вверх ногами.
Военег одной рукой приподнял со стола стрелу, поднёс к самому лику своего сына, зажав в кулаке древко, и переломил её, надавив большим пальцем.
— В Курске должна остаться лишь одна дочь Позвизда, — сказал воевода отшвырнув обломки от себя, теми словами только подтвердив домыслы Извора
— Так ты знал, что это она? — голос резал подобно обоюдоострому мечу, который Извор оголил, откинув ножны в сторону.
Военег не стал отказываться от беседы. В последнее время они разговаривали только таким способом.
— Я смотрю и ты не удивлён… Последняя встреча этой девки с моей дочерью была предрешающей. Она сама себе вынесла смертный приговор! — Военег наступал, стремительными ударами откидывая Извора назад.
— Её имя Любава! — отразив рубящий с боку, прижал отцов меч к скамье, очертив клинками дугу.
— Любава есть только одна! И она скоро станет женой Мирослава! — изломав лицо гневом, Военег ударил сына ногой в грудь, что тот как в прогаль провалился в щель между полами палатки.
— Не смей трогать её!
Лихо поднявшись и встав на одно колено, Извор снялся с места в атакующем броске на отца. Его удары были крепки как никогда. В один момент даже показалось, что Военег еле держит удар и всё чаще защищается и отступает. Воеводина дружина подступила ближе к рубящимся, желая схватить Извора, не давая завершить схватку. Зайдя со спины, его удалось скрутить, а двумя размашистыми ударами в челюсть, выбить спесь.
— Прочь! — гаркнул Военег, потрясая мечом перед своими стражниками, скрутившими Извора. — Кто прикоснётся к моему сыну, поплатится головой! Ушли все прочь! Чтоб на дюжину саженей никого не было рядом. Прочь, я сказал!!!
Жирно сплюнув солоноватую от крови мокроту, Извор, повернув меч в руке и обхватив черен всеми пальцами, бросился на отца, действительно желая в тот момент его убить. Уже достаточно осыпав друг друга рубящими, скользящими и колющими, они не желали останавливаться, стремясь довести бой до чьего-либо поражения. Извор изрядно вымотавшись, но не унимая своего жгучего стремления, горячо нападал на
