Община Св. Георгия. Роман-сериал. Второй сезон - Татьяна Юрьевна Соломатина

Раздался звонок.

Чем в первую голову может озаботиться обыкновенная девочка, коли ночью звонят в дверь? Полина Камаргина, княжна, наследница состояния, схватила со стола свёрток с бужениной и, завернув его в полотенце вместе с ножом, прибрала с глаз долой. После чего, присев к пустому столу, манерно вздохнула и, подперев ладошкой подбородок, приняла отвлечённый вид.

Сжав губы, чтобы сдержать смех, Вера Игнатьевна отправилась открывать двери. Кого ещё нелёгкая принесла? Полночь уже!

В полночь нелёгкая принесла Покровского Илью Владимировича. Выглядел он диковато: пальто распахнуто, густые волосы растрёпаны, шляпа в руках изрядно помята. Он был мятежно притягателен. Неудивительно, что Вера когда-то увлеклась им. У этого человека было много личин, тогда она об этом не знала. Но именно эта личина не могла не привлечь. Взгляд жёсткий, немного насмешливый. (Не у него ли она набралась некоторых из своих манер?) Зрелый красивый зверь, такие выступают архетипами в сказках. Они не добро и не зло. Но они и не балласт. Они нечто первоначальное. Хтонические существа, олицетворяющие природную силу, обладающие сверхъестественными способностями. Соратники и соперники Демиурга. Оборотни.

– Чего тебе? – рявкнула Вера.

Не сдержавшись, всё-таки расхохоталась. Вот уж ночь настоящей княгини! Покурила. Поблевала в раковину. Испугалась голодной девчонки. А теперь ещё и явление «зооморфа».

– Ты это… надумала о Больнице скорой помощи?

– Так припекло, что в ночь заявился?

– Какая там ночь, название одно! Вот на юге… Я готов финансировать полностью, убрав Белозерского.

– Я не буду без Белозерского!

– Мы о Николае Александровиче?

– О нём!

– Хорошо. С ним тоже хорошо. Я вот что… Был у воды. Ты знаешь, я люблю…

– Да-да, стихия Одина! Ты мне всю голову этим забил. Только я уже не молоденькая дурочка и могу, знаешь ли, отличать…

– Выходи за меня замуж!

Это не было неожиданным предложением. Он уже делал его. В тот вечер, когда в дверях этой квартиры столкнулся с младшим Белозерским. Последнего Вера выставила. Со всем положенным этикетом. И Покровский предложил ей выйти за него замуж. После чего она выставила и Покровского.

– Ты хлеба можешь раздобыть?

– Что? В смысле?!

– Без смыслов. Хлеб. Булку. Что-нибудь мучное, хорошо пропечённое. Прямо сейчас.

– A-а! Будет сделано!

Вот это нравилось Вере в Покровском. Он никогда не выяснял, что за блажь, да зачем, да почему. Страсть от пояснений и примечаний распадается. А любовь – блекнет и страдает, полуживая. Готовность и умение действовать во имя – вот что отличает мужчину от прочих, кто просто штаны носит. Вера усмехнулась забавному несовпадению: она-то как раз частенько носит брюки.

Через полчаса они сидели вдвоём на кухне. Мадемуазель Камаргина уже поела и отправилась спать. Княгиня Данзайр и фабрикант Покровский ели холодное мясо с французской булкой.

– Представляешь? Я забыла девчонку покормить. Её в сестринской чаем напоили. Мне бы хватило, я и не подумала. Показала ей ванную, бельё дала. А она, бедолага, привыкла взрослых зря не тревожить. И вообще – не тревожить. Пошла себе хлеб насущный снискивать. С ножом ещё! Я так испугалась!

– Неужели тебя могла напугать девчонка с железкой?

– Не с железкой, а с добрым кухонным тесаком – Георгий ещё наводил… – Вера махнула рукой, мол, неважно. – Но нет! Меня напугало, не обманулась ли я, определив острый эпизод там, где укоренилось хроническое состояние, – окинув мысленным взором ситуацию Полины, она вновь вернулась к собеседнику. – Вот, положим, мы с тобой, Илья Владимирович, есть состояние хроническое. Не спорь. Я тебе так скажу, поскольку поумнела: у нас с тобой нет будущего. И никогда не было. Кроме того, напоминаю тебе не в первый раз: я замужем.

– Разведёшься. Князь твой возражать не станет. А станет – я готов отступные дать. И пощедрее, чем Лисаневич за свою Матильду получил[95].

– Твоя проблема в том, Илья, что ты не понимаешь: не всё можно решить деньгами. Или вообще: не всё можно решить. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Не ты ли долбил мне из Платона и Гераклита? Всё течёт, и ничто не остаётся на месте. Всё меняется, оставаясь в основе прежним.

– В основе-то – прежним!

– Да, но нет! Я хотела за тебя замуж больше всего на свете. Я носила под сердцем твоё дитя. И что ты предложил мне?

– Я предложил тебе то, что предлагает всякий порядочный человек любимой женщине: царское содержание и приличную фамилию для ребёнка, а в последующем и признание официальным наследником.

– Вот уж действительно, куда порядочнее! – усмехнулась Вера. – В любом случае это было два десятка лет назад.

– Я никак не предполагал, что ты убежишь из дому чёрт знает куда и… Я искал тебя! Нашёл. И наблюдал.

– Илья, перестань! На самом деле я очень благодарна тебе. Под тобой я подразумеваю судьбу. Ведь и ты её инструмент. Если бы не ты и не всё то, что случилось тогда, – я бы не стала тем, кем стала. Без всех этих испытаний не было бы меня. Несмотря на то что я тебя люто ненавидела тогда, я тем не менее изо всех сил старалась походить на тебя. Стать безразличной, как сама мать-природа. Научиться этому прекрасному дару детей падших ангелов.

– Какому из них?

– Равнодушию к отдельным людям. Ты же абсолютно равнодушен к людям, хотя изобразить иное можешь филигранно, спору нет. Ты словно выше морали, потому и не можешь быть аморальным, безнравственным.

– Хм! Это даже лестно. Никогда не оценивал себя таким манером.

– А тебе и не нужно. А у меня всё равно не получилось. Видимо, я дитя всего лишь жалких земных людишек. Где никто из нас не выше морали.

– Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери. Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал…

– Во-во! После Потопа. Бытие. Глава шестая. И это тоже ты во мне насадил. Господи, я же была подростком! Я смотрела тебе буквально в рот. Всё, что ты изрекал, обязывало меня тут же примерить на себя. И если не постичь, так непременно применить. Я бог знает что тогда о себе и о нас возомнила! Я полагала, что мы и есть потомки падших ангелов. Ты-то уж точно. Не жалкое какое-то «по образу и подобию», а прямиком с небес. Возможно, ты и есть сатанинское отродье, кто знает? Чаю