Найденыш. Дракоша в академии - Марго Арнел

Я убеждала себя в том, что лишь хочу подольше побыть на свежем воздухе — особенно теперь, когда в Ордалон пришла ранняя осень, мое любимое время года. Мне всегда казалось, что у него свой, особенный запах.

И дело совсем не в Рафаэле, которого я увидела из окна своего корпуса. Не в Рафаэле, который прямо в это мгновение схлестнулся с кем-то в бою на тренировочных мечах.

Но как же он, затянутый в черную броню, был хорош! Атаковал, парировал, уклонялся и снова атаковал, и все это — с такой кажущейся легкостью и грацией опасного хищника. Не хотела бы я оказаться однажды среди его врагов…

Главное — гнать от себя мысли о том, чего бы я по-настоящему хотела в отношении него…

Ничего я не хотела! Я пришла сюда учиться!

Я проходила мимо площадки, размером с половину футбольного поля, одним глазом поглядывая в сторону тренирующихся. Увы, Рафаэля среди них не было. Он вместе со своей “шайкой” стоял неподалеку от трибун — иногда на площадке проводились своего рода состязания среди боевых чародеев.

Мой взгляд деланно равнодушно скользнул по Рафаэлю. Впрочем, старалась я напрасно — моего появления он не заметил.

Однако все мысли разом вылетели из головы, когда я увидела на площадке еще одно знакомое лицо.

— Папа! — изумленно-радостно воскликнула я, подлетая к нему. — Ты что здесь делаешь?

Он крепко меня обнял. Я и не думала отстраняться или ворчать. Как можно не гордиться тем, что у тебя такой классный отец?

— Теперь, когда у нас с твоей мамой больше нет боевого фамильяра, на мне лежит двойная ответственность за ее жизнь, — серьезно сказал он. — В общем, я решил перед новым межмировым путешествием освежить навыки. А тут ректор как раз предложил потренировать боевиков-старшекурсников.

— А что стало с их предыдущим наставником? — насторожилась я.

— Выгорел. В прямом смысле. Довел себя до такого состояния, что магия перестала ему подчиняться. Плюнул на все и отправился в Элладию.

— Даже немного ему завидую, — хмыкнула я.

Элладия была миром, превращенным в вечный курорт, этаким райским уголком.

— Кстати говоря, — обманчиво ласковым тоном продолжил папа. — Кто из парней тебе нравится, говоришь?

Ой. Кажется, он решил совместить приятное с полезным сразу по нескольким фронтам.

Увидев мое лицо, папа рассмеялся.

— Не бойся, я его не загоняю. Просто хочу посмотреть, что он из себя представляет.

— Его здесь нет, — быстро проговорила я. — Он… болеет, наверное.

— Ага, — протянул папа со смешинками в глазах. — Ну ладно. Увидимся дома, хорошо?

Не стесняясь присутствующих, я поцеловала его в щеку. Отошла, чтобы не мешать ему заниматься со студентами.

Я направилась к трибунам. Хотела было свернуть на дорожку, ведущую к студенческому кафе, но путь мне преградил… Рафаэль.

— Леон Адамс — твой отец? — удивился он. — А по тебе и не скажешь.

— Эй, я вообще-то очень даже боевая, — запротивилась я.

Хоть и не чародей-боевик, как они, но прекрасная боевая дракоша.

Рафаэль хмыкнул.

— Вижу. Мелкая, а гонору…

Ах мелкая, значит?!

Я дождалась, пока Рафаэля отвлечет один из его друзей, тот самый родовитый оборотень с неизменной жвачкой во рту. Я не знала его имени, поэтому мысленно звала Джейкобом — коллекция фильмов с Земли, принадлежащая моей бабушке, включала весьма разнообразные фильмы.

Подлетела к отцу и шепнула:

— Вот тот, черноволосый и черноглазый, который сейчас с небритым детиной говорит…

— Сын Щита королевы?

— Да. Знаешь его?

— Помню его совсем мелким, — улыбнулся папа. — Пересекались как-то с его отцом, но в какой-то момент наши дороги разошлись.

— Мелким, значит, — пробормотала я. И уже громче добавила: — Не жалей его. Три шкуры с него спусти! Загоняй до седьмого пота! Выжми из него все силы до последней капли!

Папу явно позабавил мой напор. Он подмигнул мне.

— Посмотрим, что можно сделать.

Довольная, я снова отошла. Однако отправляться напрямую в кафе передумала. Пусть Тали пока закажет нам вкусного фруктового чая и помечтает об Эйбе, а я… Я пока посмотрю на Рафаэля.

С новой, так сказать, стороны.

— Господин Торрес… Рафаэль, верно? — знакомым вкрадчивым голосом спросил папа.

Тот удивленно вскинул голову.

— То, что ты прекрасно управляешься с мечом (во всяком случае, тренировочным), мы уже поняли. А как насчет боевых заклинаний?

Кто-то из дружков хлопнул Рафаэля по плечу. Послышались подбадривания вроде: “Давай, покажи класс”. Я застыла у трибун, сложив руки на груди, и наблюдая за Рафаэлем исподлобья.

Ну давай, Рафаэль, покажи.

Справедливости ради, поначалу у него даже получалось. Он отбил первые замораживающие заклинания, уклонился от нескольких огненных, а против более обширных по площади ударных своевременно выставил щит. Его шайка одобрительно хмыкала, словно в ловкости и силе Рафаэля была и их заслуга.

Вот только я, благодаря нашим многочисленным тренировкам, знала, что папа только разогревался. Даже не так — первыми заклинаниями он разогревал своего противника по тренировочному бою. Не скажу, что он был безжалостным… Просто верил в действенность обучения на собственных ошибок. И чем их больше — тем эффективнее результат и очевидней прогресс.

Ох как я протестовала против папиной схемы обучения на том ершистом этапе взросления, который знаком всем подросткам. А если добавить к этому играющую в моих жилах огненную кровь…

Но ничего, я переросла и глупые ошибки, и неспособность постоять за себя, и протест против тяжелых нагрузок. Теперь все это на своей шкуре доведется испытать Рафаэлю.

К слову, на следующем этапе повышенной сложности он папе помог сам. Возможно, его расслабили первые успехи. Возможно, он, наследник благородного рода чародеев, привык к тому, как легко у него все получается. Как бы то ни было, неизбежно настал момент, когда он пропустил удар папы.

А делать этого не следовало.

Замораживающие чары замедлили реакцию Рафаэля. Огненную волну в его сторону папа пускать не стал. Как опытный наставник, догадывался, что, растерявшись, Рафаэль не успеет ни отразить ее, ни уклониться, и дело закончится ожогами — из-за открытого пространства сдерживающие чары, окутывающие площадку, наверняка работали не в полную силу.

Цена у ошибок все же была, а папа не был равнодушным тираном.

Оттого следующим он отправил в сторону Рафаэля лишь крученую ударную волну не слишком большого диаметра. Мои ожидания тот всецело оправдал и, как подкошенный, рухнул на землю.

Что это я вижу… Неужели у молодого господина Торреса от негодования и стыда покраснели кончики ушей? Он вскочил с перекошенным от ярости лицом. Вся его надменность куда-то мигом испарилась!

Несколько студентов, вероятно, точившие на Рафаэля зуб, сдавленно хохотнули, когда он, когда успев принять вертикальное положение, от тут же рухнул