Оттенок ночи - Кэтрин Диан

— Люди умирают постоянно, независимо от того, заслуживают они этого или нет.

— Не уклоняйся от моего вопроса. Ты всё ещё считаешь, что я должен был пустить пулю в лоб шестнадцатилетнему подростку?

— Кто-то собирался это сделать. Твой отказ её не спас.

Он придвинулся ближе, практически наступая ей на пятки.

— Это аргумент труса, Талия, а ты не трусиха.

— Что ж, иногда ты должен делать то, что тебе не нравится.

— Нет, не должен.

— Да, чёрт возьми, должен! — Талия толкнула его в грудь, и он отшатнулся на шаг. Тут было слишком мало места. Она развернулась и прошлась по комнате. — Зачем ты пришёл сюда? Чтобы сказать мне, какой ужасной ты меня считаешь?

— Нет, конечно, нет…

— Ты только это и делал с тех пор, как ворвался сюда: демонстрировал своё моральное превосходство. Ты провёл в Ордене в два раза больше времени, чем я. Скольких людей ты убил? А что сейчас? Ты держишь руки в чистоте, работая на ВОА?

— Мы помогаем людям, Талия. Это совсем другое.

— Знаешь что? Я тоже помогаю. Даже тебе пришлось бы рассматривать моё задание как услугу обществу.

— Кто мишень?

— Ты думаешь, что только потому, что мы когда-то трахались, ты можешь получать от меня конфиденциальную информацию? Ты ушёл.

— Ты была в клубе Цезаря Мазая, — сказал Лука, игнорируя все её замечания. — Он опасен. Даже для тебя.

— Не беспокойся обо мне.

— Ну, а я беспокоюсь, Талия. Да поможет мне бл*дский Господь, но я беспокоюсь.

Горло Талии сжалось, а в глазах появились тревожные искорки. Она стиснула зубы.

— Не надо. Не смей, чёрт возьми.

— Талия…

— Убирайся.

Он шагнул к ней.

— Талия…

— Ты для меня мёртв. Ты призрак, а мне не нужна забота от призрака. Я могу позаботиться о себе сама. Я занимаюсь этим уже долгое время. Без тебя мне было лучше. Без тебя всё стало лучше. Я не понимала, как ты изматывал меня и утягивал ко дну, пока ты не ушёл.

Талии не нужно было изображать ярость в своих глазах — только причину этого. Чёрт бы его побрал. Он всегда заставлял её причинять ему боль.

И она причинила ему боль. Тогда. Сейчас. Она увидела это в его глазах: раздавленный взгляд, опустошённость.

Будь он проклят. И будь проклята она тоже.

И Мастер.

И Орден.

И весь этот грёбаный мир, пока она была там.

Талия сказала «Уходи, призрак» и повернулась спиной. Как уже делала однажды. Как и все они в ту ночь двадцать лет назад, когда Лука, выживший после ударов кулаков с медными кастетами и острых как бритва лезвий Полосы Препятствий, доковылял, пошатываясь, до дверей Ордена и вышел навстречу восходящему солнцу.

Когда, наконец, воздух стал чистым и пустым, а его запах остался только в воспоминаниях, Талия повернулась и посмотрела через пустую комнату на открытое окно. Она подошла к нему. Закрыла его.

Лука не вернулся — после таких слов никто бы не вернулся — слава Идайосу. Потому что она могла лгать себе достаточно легко, но лгать ему?

Пытка.

И сопротивляться желанию прикоснуться к нему, попробовать на вкус и представить, хотя бы на мгновение, что он может принадлежать ей?

Идайос сделал её достаточно сильной, чтобы пережить жестокие тренировки Ордена, но он не сделал её достаточно сильной для этого.

Глава 8

«Ты для меня мёртв».

Лука смог справиться с её гневом. Он смог вынести её презрение. Но это.

Это его подкосило.

И вот он сидел на другой крыше, совсем другой. Ему было достаточно холодно, чтобы он перестал дрожать. Это не предвещало ничего хорошего, но он мог с этим справиться. Он ещё не был готов идти домой, а исцеление от обморожения дало бы ему возможность чем-то заняться в течение дня. Ему нужно отвлечься, а боль всегда была хорошим средством.

Он не знал, почему оказался именно на этой крыше напротив «Ластеры». Он ни за что на свете не собирался заходить внутрь. Последнее, чего ему сейчас хотелось — это неодобрительного взгляда матери.

Он мог притвориться, что был здесь, чтобы присмотреть за ней, но Талия никогда бы не причинила вреда Исандре. Теперь, когда он знал, что в городе она, а не какой-то псих из Ордена, он мог вздохнуть с облегчением, по крайней мере, в отношении безопасности своей матери.

Что касается его самого…

Лука не хотел думать о том, что это значит для него, как это может похерить его. Он был совершенно уверен, что сможет это скрыть, что никто не догадается, что происходит. У них никогда не получалось.

Орден хорошо обучил его, и у него были годы, чтобы попрактиковаться.

«Бей сильно, или я ударю тебя ещё сильнее. Не отступай. Проглоти боль. Найди место глубоко внутри себя, где её можно спрятать».

Такая тренировка принесла свои плоды.

С выгодной позиции Луки ему был хорошо виден переулок «Ластеры», поэтому, когда дверь открылась, выпустив поток тёплого света, он без труда узнал силуэт мужчины, чьё телосложение и язык тела были ему так хорошо знакомы.

Иисусе. Почему он не удивился?

После того, как дверь с глухим стуком захлопнулась, Рис прислонился к стене рядом с ней. Вспыхнула зажигалка, её пламя ярким пятном полыхнуло в темноте, затем засветился кончик сигареты.

— С каких это пор ты куришь?

Рис вздрогнул, и сигарета выпала у него изо рта.

— Проклятье, чувак. Откуда ты, чёрт возьми, взялся?

Лука ухмыльнулся. Мало кто мог застать Риса врасплох.

В мгновение ока мужчина исчез, перенёсшись призраком наверх здания, чтобы снова появиться рядом с Лукой.

— О, чёрт, — пробормотал Рис, глядя на свою сигарету. Воздушный вихрь от переноса призраком погасил её. Он полез в карман за зажигалкой. Обхватив сигарету ладонями, он щелчком вновь разжёг пламя.

— С каких это пор ты куришь? — повторил Лука.

Рис выпустил струю дыма.

— С сегодняшнего вечера.

— Стоит ли спросить?

— Не-а, — Рис поднёс сигарету к губам и глубоко затянулся, отчего щёки его втянулись.

— Не похоже, что это твоя первая сигарета.

— Нет, мам, не первая. Но первая за долгое время.

Лука фыркнул. У него что-то сжалось в груди. Будь на месте Риса кто-то другой, он бы не сказал ничего, что выдало бы его присутствие, но разговор с Рисом совершенно отличался от общения с большинством людей.

— Как прошёл твой выходной? — спросил Рис. Когда Лука не ответил сразу, брови Риса поползли вверх. — Всё так плохо?

— Это сложно.

Рис сделал ещё одну затяжку.

— Почему всякое дерьмо всегда должно быть сложным?

Лука посмотрел на