Девушки бури и тени - Наташа Нган

Несмотря на боль в мышцах после целого дня пешего похода и желания прямо сейчас нырнуть обратно в тёплую постель к Майне, меня охватывает прилив нетерпения. Я этого долго ждала.

– Да! – с жаром отвечаю я.

Цаэнь поворачивается и идёт:

– Тогда давай начнём.

Сапоги хрустят – я спешу за ним. Щурясь от ледяного воздуха, я сжимаю в кармане пальцы на рукояти кинжала, вспоминая, когда в последний раз держала что-то подобное в руках и что я им делала.

Не так давно я была девушкой с огнём в венах – девушкой, которая принесла пламя и разрушения в королевский дворец. Девушкой, которая взяла запал, загоревшийся от жестокости короля и силы своей возлюбленной, и подожгла весь мир одним движением.

Не так давно я была девушкой из бумаги и огня. И будь я проклята, если позволю горстке снега затушить это пламя.

Воспоминание о кошмаре возвращается: жар, жжение, выражение его лица – лицо Короля, когда он впервые в жизни осознал, что проиграл эту битву.

Сдерживая дрожь, я придаю лицу стальное выражение и прячу кинжал в складках плаща. Что бы ни подумали некоторые другие, я всё та же девушка из бумаги и огня — и я им это докажу.

Я стискиваю зубы. Я докажу это самой себе.

Сапоги проваливаются в снег, лагерь остаётся позади.

– Разве мы не выйдем из-под защиты Хиро и Майны? – спрашиваю я. – Дао будет скрывать нас только до тех пор, пока мы сами не выйдем из защитного поля, верно?

– Защита уже спадает, – отвечает Шифу Цаэнь. – Кроме того, остальным скоро вставать. Каждое утро Хиро встаёт на рассвете и молится, – его голос смягчается. – У шаманов трудная жизнь.

Я смотрю на него снизу вверх. Несмотря на широкие плечи и мускулы, в его движениях есть деликатность, элегантная целеустремлённость. Этим он напоминает мне Майну. Каждое её движение кажется выверенным. Она движется по миру, будто знает его секреты, а мир – её.

– Ты был знаком с Хиро? – спрашиваю я.

Он кивает:

– Кетаи привёл его во дворец 3 года назад после набега на его клан.

– Зачем был нужен этот набег? Я думал, Король уважает шаманские кланы.

– Несколько лет назад в Сокрытом Дворце издали королевский указ, – голос Цаэня становится каменным. – Все шаманы Ихары, независимо от того, из какой провинции или клана они происходят, должны служить двору, если Король призовёт их. Тех, кто откажется, приведут силой.

Моё сердце гулко бьётся.

– Звучит знакомо, – бормочу я.

– Хиро был полумёртвым, когда его нашёл Кетаи. Бедный мальчик потерял весь свой клан, всю семью.

– Это тоже звучит знакомо, – я бросаю на него ещё один косой взгляд.

Если он и уловил нотку насмешки в моём голосе, то проигнорировал её:

– Кетаи пытается заплатить ему за работу, но Хиро отказывается. Говорит, что ему ничего так не нужно, как место для сна и еда, а также следовать своему учению и продолжать работу своего клана.

Мы идём дальше, утренний снег хрустит под нашими сапогами. Вокруг нас возвышаются деревья, покрытые гирляндами инея.

– Разве Шаманы уже не рождаются с магией? – спрашиваю я его через некоторое время. – Как у Майны – я знаю, что ей пришлось учиться использовать свои магические способности, но у неё уже был талант, поскольку она Сиа. Разве оно так не у всех, кто творит магию?

– Вовсе нет. Шаманов обучают с юных лет. Им прививают понимание техник и тонкостей манипулирования ци, а язык дао передается из поколения в поколение. Шаманские кланы чрезвычайно скрытны в этом отношении. Но пока у тебя есть доступ к этому языку и ты знаешь, как правильно черпать ци из окружающего мира, то любой может овладеть магией. Однако немногие из нас бы выбрали такой путь добровольно. Как тебе известно, этот процесс не обходится без жертв.

– Откуда мне это знать? – хмурю брови я.

– Это моя ошибка, – колеблется Цаэнь. – Я предполагал, что Майна поделится этим с тобой.

– Чем она должна со мной поделиться?

Но он молчит, и я замолкаю, надувшись и глядя вперёд, на тенистый, мягко мерцающий лес. Так что... даже сейчас — тайн становится всё больше и больше.

Ещё через несколько минут до моих ушей доносится звук текущей воды. По мере того, как мы подходим ближе, звук усиливается до сильного, размеренного прибоя. Мы выходим из-за костлявых деревьев на крутой берег реки – выступающий утёс, усеянный камнями. Внизу по руслу бежит вода, её поверхность сверкает серебром, как чешуйчатые спины рыб. Река кажется глубокой; вода тёмная, почти фиолетовая.

Цаэнь указывает вперёд, на углубление в берегу, где животные проложили тропинку к усыпанному галькой берегу внутреннего изгиба реки.

– Иди вперёд, – просто говорит он.

– Хотите, чтобы я пошла туда? – я вытаращила на него глаза.

Он бесстрастно ждёт:

– Первое, с чем сталкивается воин в битве, – это страх. Второе – неожиданность. Ты должна всегда быть готова и к тому, и к другому – не для того, чтобы преодолеть их. Наверное, никому из нас это недоступно, какими бы спокойными или уверенными мы ни казались. Но мы всегда должны быть готовы к ним. Знать, как противостоять им и побеждать, – он складывает руки на груди. – Сегодня утром твоя задача – полностью погрузиться в реку, а затем вернуться ко мне сюда. Это всё.

– Тогда какой смысл брать с собой оружие? – я поднимаю кинжал, недовольно глядя на него.

– Воин должен всегда быть при оружии. С этого момента ты должна всегда носить оружие на поясе. Но, возможно, для этого задания можешь оставить его мне, – он протягивает руку. – На всякий случай.

Я нерешительно передаю ему кинжал и смотрю вниз, на реку. Я уже дрожу всем телом, просто стоя здесь; последнее, чего хочется, это промокнуть. Вода движется быстро, как свирепое дикое животное, и сердце замирает. Но я вспоминаю обещание, которое дала себе ранее. Громко фыркнув, я направляюсь к вершине утёса.

– Осторожнее, – добавляет Цаэнь, когда я пробираюсь по снегу. – Течение сильное.

– Спасибо за напоминание, – хмурюсь я.

Внизу блестит вода, прозрачная, как стекло. Сначала я сбрасываю длинное дорожное пальто, подбитое мехом. Уже после этого приходится задержать дыхание; утренний воздух