Когда родилась Луна - Сара А. Паркер

Да, конечно. Это моя вина.

― Неужели ты не видишь, что создана для этого?

― Конечно, ― невозмутимо отвечаю я. ― Ничто так не помогает чувствовать себя как дома, как постоянная угроза пытки. ― Ничего личного. Все дают свою кровь… ― Кроме тебя.

― …чтобы пользоваться многочисленными преимуществами. Помнишь, как быстро я исцелила тебя? ― продолжает она. ― Без флакона ты бы умерла. Кроме того, ты единственная, кого я вынуждена наказывать.

― И что же ты делаешь для общего дела? ― спрашиваю я, приподнимая бровь. ― Кроме того, что сосешь метафорический член Феникса?

Ее щеки вспыхивают, накрашенные губы приоткрываются. Но она не произносит ни слова.

Мои брови взлетают вверх.

Похоже, не такой уж и метафорический.

― Ты выбрала жизнь, ― рычит она. ― Конечно, не на твоих условиях, но, по крайней мере, ты дышишь. Мне кажется, тебе следует вести себя скромнее с тем, кто спас тебя.

Я цокаю языком, пытаясь представить себе мир, в котором кто-то снизошел бы до помощи другому, не ожидая ничего взамен.

Не получается.

Тысячи раз меня собирали по кусочкам. Лишь однажды это было сделано для моей же пользы ― но Фэллон мертва, ее свет погас, все добро исчезло из мира.

Серим может думать, что спасла мне жизнь, но все, что она сделала, ― это снова посадила меня в клетку, превратив смерть Фэллон в еще более глубокую трагедию.

Я бы предпочла вернуться в нашу камеру и смотреть на луны, которые Фэллон рисовала на нашем потолке тупыми кусочками угля. Я бы предпочла слушать ее яркие описания разноцветных облаков, затянувших Сумрак, ― ее слова были настолько выразительными, что у меня перехватывало дыхание, словно я могла попробовать цвета на вкус, ощутить их текстуру на своем языке.

Она придала свободе такое изысканное звучание, используя свой богатый, красивый словарный запас. Это звучало так волшебно.

Мне не терпелось попробовать облака вместе с ней. Лечь на спину, бок о бок, и смотреть на настоящие луны.

Вместе.

Но она мертва, а я здесь, прикованная к этой змее с пурпурной чешуей. Я не делаю ничего из того, что обещала Фэллон до того, как потеряла ее. До того, как проснулась и обнаружила ее уже холодной.

Неподвижной.

Колючее воспоминание ледяным шипом вонзается в мое ожесточенное сердце, до самой мягкой сердцевины, наполняя его знакомой невыносимой болью…

Нет.

Я погружаюсь в себя, приземляюсь на обсидиановый берег своего огромного замерзшего озера, пораженная жуткой тишиной, от которой у меня всегда мурашки бегут по коже. Я беру камень размером с кулак, чтобы привязать к нему горькое воспоминание, а затем выхожу на гладкую замерзшую поверхность, которая приятно охлаждает мои босые ступни.

Опустившись на колени, я прорубаю дыру в толстом льду, и в тот момент, когда он трескается, оттуда сочится холодная вода. Я опускаю туда тяжелый камень с воспоминанием и спешу прочь, чувствуя, как волосы у меня на затылке встают дыбом, когда я, моргая, возвращаюсь к реальности.

Мой следующий вдох ― это ледяное дуновение, а слова Серим все еще звучат в моем сознании:

Ты выбрала жизнь.

Конечно, не на твоих условиях… По крайней мере, ты все еще дышишь.

Я смотрю на женщину, наблюдающую за мной вздернув подбородок, словно она хочет, чтобы я упала на колени и поцеловала ее пурпурные туфли.

― Моя жизнь никогда не была на моих условиях. ― Я встаю, закрываю лицо вуалью, затем собираю с пола ее перья и раскладываю их на столе в соответствии с их размером. Именно так, как ей нравится. ― И я отказываюсь воспринимать это как жизнь.

Я беру свою сумку и поворачиваюсь, направляясь к двери.

― Я не говорила, что ты можешь уйти, Рейв.

― Проведи ногтем по моей руне еще раз. ― Я пожимаю плечами. ― Посмотрим, будет ли мне до этого дело.

Я хлопаю дверью, уходя.

ГЛАВА 9

В начале следующего цикла Хейден отправляется в путь, чтобы попытаться украсть яйцо мунплюма. Ему придется добираться туда на санях и провести много времени в снежных хижинах по пути, хотя за стенами Аритии опасно.

По-моему, это немного глупо, ведь мунплюм Пахпи мог бы перенести его туда очень быстро. Но Хейден продолжает утверждать, что так делали всегда. Что он хочет испытать себя.

Не думаю, что Махми и Пахпи хотят, чтобы он что-то доказывал, потому что я подслушала, как они умоляли его не уходить. Не то чтобы это сработало.

Этой осенью Хейден много улыбался и шутил, пока я помогала ему собирать одежду и укладывать ее в сумку, но я вижу, что он боится. Я уверена, потому что он дал мне три жевательные конфеты из банки, которую держит рядом со своим тюфяком.

Обычно он никогда не дает мне больше одной за раз, потому что говорит, что от них у меня заболит живот, а это ложь. Я съела все три, и мой живот чувствует себя прекрасно.

Пахпи сказал, что достать яйцо мунплюма очень сложно. Нужно отправиться в Незерин ― место, где слишком холодно, чтобы что-то могло расти или дышать, ― и забраться на очень высокий ледяной столб, оставаясь незамеченным. Что нужно украсть яйцо из гнезда самки мунплюма, а потом быстро и бесшумно спуститься вниз.

Мой брат крупный и очень шумный. Он не умеет беззвучно дышать или делать так, чтобы его ботинки не скрипели по снегу. Даже голос у него грубый и шершавый, как зерно.

Он не слышит песен стихий.

Может быть, от этих жевательных конфет все-таки болит живот, потому что мне уже не очень хорошо…

Не думаю, что мой брат вернется домой из Незерина.

ГЛАВА 10

Захлопнув дверь «Изогнутого пера», я устремляюсь на запад по шумному

Рву, который теперь забит торговыми повозками, фейри стекаются сюда, чтобы получить самые дешевые бушели овощей, которые они могут выменять. По дороге домой я планировала зайти в свою любимую лавку, чтобы съесть пирожное с кремом из золы, но после того, как мне в глотку запихнули пурпурное дерьмо Серим, у меня пропало желание есть.

Хор панических вздохов заставляет меня остановиться, оглянуться по сторонам а затем поднять глаза вверх, куда устремлены все взгляды.

Мой пульс учащается при виде взрослого молтенмау, пролетающего достаточно низко, чтобы своими массивными когтями сорвать баллисту со стены. Порыв ветра обрушивается со всей мощью взмаха