Оттенок ночи (ЛП) - Диан Кэтрин

— Ты перетянул на свою сторону многих парней. Один из них — крыса. Либо так, либо ты сам меня предал. Для тебя это что, какая-то игра: предать Мазая, а потом меня? Как удобно, правда. Ты можешь расхаживать с важным видом, устраивать истерики, показывать, насколько ты серьёзен и опасен… затем снова подружиться с ним и договориться о более выгодных условиях для себя.

— У тебя богатое воображение, но ты не понимаешь такого мужчину, как Цезарь Мазай. Или меня. Слишком многое ждёт на горизонте. Я бы никогда не вернулся. И он всё равно никогда не стал бы мне доверять. Он бы превратил меня в публичный пример. Он выставил бы меня на солнце, дал бы мне медленно сгореть заживо. Мне нужна его смерть. За это я тебе и заплатил. Так что, чёрт возьми, сделай это.

Антон не ожидал этого. Талия силой усадила его задницу на стул, а сама забралась на подлокотники, нависая над ним, как паук.

— Тебе лучше не лгать мне.

— Твои пафосные приёмы меня не пугают. Ты наёмная убийца, все вы такие, и если вы убьёте меня после того, как я вас нанял, репутация Ордена будет подорвана.

Это правда… если только он или кто-то из его организации не предал её.

— Из-за кого-то меня чуть не убили. Из-за кого-то, кто почти наверняка сейчас на этом складе модифицирует глок или ещё какую-нибудь хрень.

— Слушай, мерзкая сука, никто в этом доме не стал бы мне перечить.

— Я уверена, что Мазай думал так же.

— Если бы кто-то здесь захотел перейти мне дорогу, я был бы уже мёртв, потому что Мазай узнал бы про это место. Тебе нужно проверить свои собственные тылы. Вот откуда всегда приходит нож в спину — и это был нож в твою спину, а не в мою.

— Если ты мне лжёшь, то пожалеешь, что Мазай не нашёл тебя первым.

Талия вскочила со стула и направилась к двери, напуская на себя вальяжный вид… и вовсе не наслаждаясь охватившими её сомнениями.

Глава 18

Лёжа на смотровом столе, пока доктор Джонус заново зашивал его разорванный квадрицепс, Лука кипел от нетерпения. У него было много дел.

Он планировал обойти доктора стороной, несмотря на приказ Кира, но, войдя в штаб-квартиру, обнаружил доктора Ана (весьма досадно) в вестибюле. Доктор непринуждённо беседовал с охранником, и при виде Луки он даже изобразил на лице удивление.

Ну кто бы мог подумать, доктор Ан как раз собирался отправиться в медицинский центр. С таким же успехом им можно пойти вместе.

— Почти готово? — спросил Лука, не обращая внимания на то, как игла вонзается в кожу.

— Я тебя от чего-то отвлекаю?

— Если я скажу «да», будет ли от этого какой-то толк?

— Нет.

Лука уставился в потолок.

— Тогда, конечно, не торопись.

— Слушай, ты, саркастичный мудак, ты хочешь, чтобы всё зажило нормально?

Лука предпочёл не удостаивать это ответом.

Когда доктор Ан наконец сказал «Хорошо, с этим покончено», Лука сел и свесил ноги с края стола. Доктор Ан остановил его, подняв палец. Кудрявый доктор, обычно такой добродушный, посмотрел ему прямо в глаза и строго сказал:

— Дай мне взглянуть.

— Взглянуть на что?

— Твою спину.

Сердце Луки ёкнуло.

Доктор Ан сказал:

— Лукандер, я видел рубцы. Они едва заметны. Ты, очевидно, очень осторожен в этом отношении. Но я уже видел тебя на операционном столе раньше — а там свет действительно яркий. Я знаю, что ты причиняешь себе вред, когда испытываешь стресс, и я знаю, что ты в стрессе, потому что я измерил твоё давление. И ты слишком осторожно лёг. Так что дай мне посмотреть.

— Это не… причинение вреда себе.

— Нет, это оно и есть.

Это разозлило Луку. Это не было причинением вреда. Это контроль, дисциплина и сосредоточенность — и это намного лучше, чем альтернатива. Он хорошо помнил взлёты и падения, которые сопровождались тем дерьмом, которое он глотал и колол, помнил, как бывал так чертовски укурен, что не мог функционировать (в чём, естественно, и заключался смысл). Если вместо этого он полосовал себе спину, что с того? Он никому не причинял вреда. И это держало его в узде.

В отличие от того, что было сейчас, когда его руки тряслись, а нрав искрил как перебитая линия электропередачи. Ему нужно выяснить, где Талия и что она делает. Ему нужно убедиться, что она в безопасности. Ему нужно, чтобы она рассказала ему, почему исчезла. (Очевидно, чтобы избежать встречи с ним, но ему всё равно нужно, чтобы она сказала это).

Ему нужно… Лука не знал, что именно, но определённо не этот разговор.

— Ззнаешь что? Называй это как хочешь, чёрт возьми. Это моё дело.

— Это опасно. Это вредно для здоровья.

— Я, безусловно, самый здоровый член Тиши. С большим отрывом.

Доктор Ан сказал:

— Соблюдение диеты и физических упражнений, как будто ты в грёбаном гестапо, не сделает тебя здоровее. Это означает, что у тебя проблемы с самоконтролем.

— Ой да бл*дь.

Лука оттолкнулся от стола и прошёл мимо доктора, который проявил удивительное чувство самосохранения, уступив ему дорогу. Однако доктор крикнул ему вслед:

— У тебя отгул на эту ночь.

Это Луку вполне устраивало.

— Так что иди домой, — добавил доктор Ан, ясно понимая, как будет истолкована фраза «отгул на ночь».

Ни за что, но Лука махнул рукой через плечо. Судя по ворчанию и стуку, с которым доктор Ан убирал инструменты, он точно знал, что Лука намеревался сделать с этим приказом.

Лука открыл дверь смотровой, уже собираясь отпраздновать своё спасение, но обнаружил, что Мира ждёт его в коридоре. Она одарила его тёплой улыбкой, которая мгновенно заставила его насторожиться.

— Привет, Лука.

— Мира.

— У тебя есть несколько минут?

— Извини, мне действительно нужно кое-что сделать.

Она снова одарила его своей тёплой улыбкой.

— Знаешь, ты можешь быть грубым со мной.

Эм… нет. На самом деле, он не мог. Во имя любви к Идайосу, она же была парой комудари.

Мира закатила глаза, явно угадав его мысли, несмотря на нейтральное выражение его лица.

— Вы, ребята, просто ужасны, вечно сдерживаетесь в моём присутствии, как будто я королева Елизавета и могу застать вас с незаправленной рубашкой.

Это вызвало у Луки смех.

Она усмехнулась.

— Можно мне хотя бы пройтись с тобой? Если нет, можешь послать меня к чёрту. Или сказать «нет, спасибо», если это самое грубое, на что ты способен.

Лука никогда не проводил много времени в аббатстве, поэтому он никогда не проводил много времени рядом с Мирой. Он не осознавал, что с ней… весело. Он сказал:

— Нет, я не против.

— Круто.

Она оттолкнулась от стены и пошла по коридору в медленном, «я-бы-хотела-сказать-тебе-пару-слов» темпе. Лука пошёл с ней в ногу, стараясь не думать о новой боли в только что зашитом бедре.

— Ты знаешь, почему Кир зашёл к тебе?

«Потому что он мне не доверяет».

— Хм?

— Никаких предположений?

— Я понимаю его позицию, — это самое большее, что Лука смог из себя выдавить.

— Ммм. Может быть. Но я подозреваю, что ты не понимаешь, что он беспокоится о тебе. Сомневаюсь, что он это сказал. Но… люди проявляют свою любовь так, как им кажется логичным. Иногда это затрудняет распознавание, но это не значит, что самого чувства там нет.

Лука нахмурился, ибо принять эту идею было сложно. Он не мог представить, что это применимо в данном случае. У Кира не было причин беспокоиться о нём. На самом деле, никто никогда не беспокоился о нём. Это был маленький кусочек реальности, на котором ему не нравилось сосредотачиваться.

Он мог лучше понять смысл слов Миры в отношении своих собственных действий. Причина, по которой он хотел защитить Талию, причина, по которой он так разозлился на неё за её безрассудство, заключалась в том, что он…

Ну, чёрт возьми, конечно, Лука любил её. Не то чтобы он этого не знал. Просто обычно он не зацикливался на этом слове. От этого ему становилось не по себе. Было проще показать, что он чувствует. Защищая её. И во время секса.