Безумная вечеринка зомби - Джена Шоуолтер

Она поднимает подбородок. Свет освещает черты ее лица, подчеркивая загорелый оттенок кожи. Она лишь немного выше Кэт, но этот дополнительный дюйм делает ее ближе к моему лицу, чем я привык. Запах роз и орехов усиливается, а ее жар становится сильнее. Мне это нравится. Слишком сильно нравится.

Мое тело явно тянется к ней, не заботясь о моих мыслях и чувствах.

Мое тело — предатель. И Кэт тоже. Она хотела, чтобы я встречался с другими девушками. Чтобы я хотел… жаждал… других девушек. «Теперь ты довольна, котенок?»

— Ты поняла? — требую я.

— Да. Но Лед? — Камилла замолкает и хмурится, как будто только что наткнулась на кирпичную стену. — Подожди. Как тебя зовут?

Я выпрямляюсь и цепляюсь за смену темы, как за спасательный плот. В каком-то смысле так оно и есть.

— Это уже переходит на личную территорию, тебе не кажется?

— Имя — это что-то личное для тебя? Вряд ли. Я знаю, как зовут моего бывшего почтальона, и поверь, в наших отношениях нет ничего личного. Ему лет триста.

— Неважно. Я не скажу тебе своего имени.

— Почему нет? Тебе неловко? Держу пари, что так и есть.

— Приведи пример того имени, которым ты считаешь неловким.

— Дик. Или Дижон

— Я бы хотел, чтобы меня звали Дижон.

— Потому что тебе нравится быть приправой к мясному сэндвичу? — она ухмыляется. — Я помню твою «подругу». - она выделила это слово кавычками. — Она сделала бы все, что ты попросил, даже секс втроем.

— Меня не интересует секс втроем. И никогда не интересовал. — несмотря на мое недавнее поведение, на самом деле я предпочитаю быть влюбленным в своего партнера. Не поймите меня неправильно. Я обожаю прикосновения, поцелуи и совместное времяпрепровождение, но хочу, чтобы это что-то значило, потому что я уязвим в эти моменты… часы… когда все мои щиты опущены, и мне нравится знать, что моя девушка рядом со мной, отдает столько же, сколько и берет. — А что насчет тебя?

— Я слишком территориальна, чтобы делиться.

— У тебя есть особенный друг? — кто-то, с кем она регулярно спит.

Ее подбородок поднимается еще на дюйм, а щеки краснеют.

— Эта информация носит личный характер, и, как мы уже договорились, мы не будем ее обсуждать. А теперь прошу меня извинить. — она подходит к дивану, берет пульт и включает телевизор, делая вид, что меня не существует.

Проклятье. Теперь она мне интересна как никогда и слегка раздражает. Спит ли она с кем-то? И почему, черт возьми, меня так волнует ответ?

* * *

Я снова занимаю кровать, вынуждая Камиллу расположиться на диване. Я знаю, это не по-джентльменски, но мне есть что доказать нам обоим. Она для меня ничто. Только средство для достижения цели, как я ей и сказал.

Как обычно, я ворочаюсь всю ночь. Возможно, ко мне и вернулся аппетит, но сон все еще ускользает. И это, наверное, хорошо. Мне снится только смерть Кэт — ужастик, который я видел столько раз, что мельчайшие детали навсегда запечатлелись в памяти.

Когда встает солнце, я пробираюсь в гостиную и вижу Камиллу, спящую на диване. Она сидит, вся в поту, а ее тело сотрясается, словно у нее приступ. Я бросаюсь к ней, но к тому моменту, как до нее добегаю, она уже заваливается набок, оставляя за собой полосу сажи.

Сажи?

Она ворочается, и очевидно, что ей снится кошмар. Знаю, что лучше ее не будить. Я изучаю спутанные черно-белые волосы, розовый оттенок кожи, ее ранимость. В ней сочетаются красота и чудовищность. Ее нижняя губа припухла о того, как сильно она ее кусала.

Бретелька ее майки сползла с плеча, обнажая загорелую, аппетитную кожу. Камилла уже сбросила одеяло, обнажив длинные ноги. Я хмурюсь, когда замечаю неровную рельефную кожу под несколькими ее татуировками. Шрамы, и их много.

Дело в том, что если шрамы видны снаружи, то внутри они обычно скрыты.

Меня мучает все больше вопросов. Еще больше вопросов, которые нужно запихнуть в ящик.

Когда она замирает и вздыхает, что является сигналом к успокоению, и сон ослабевает, я начинаю действовать.

— Пора просыпаться. — я подталкиваю ее коленом, и ее веки открываются.

Она еще не проснулась и пинает меня в живот, прежде чем вскочить на ноги.

— Лед? — ее взгляд скользит по мне, от обнаженной груди до спортивных штанов и босых ног.

— Кто же еще?

Она хмурится все сильнее и сильнее.

— Если ты так будишь девушку, то неудивительно, что в последнее время у тебя нет постоянных клиенток. Никогда больше так меня не буди.

Мои кулаки сжимаются.

— У меня не было постоянных клиенток, потому что ты убила единственную, кто мне был нужен.

— Сколько раз мне тебе повторять? Я не убивала…

Я несусь в спальню, беру чистую одежду, затем запираюсь в ванной, где снова принимаю душ, чтобы остыть. Когда выхожу из кабинки, на моей одежде лежит написанная от руки записка.

«Прости за то, что набросилась на тебя».

Камилла пробралась сюда? Ей пришлось бы взломать замок и двигаться так тихо, что мои натренированные органы чувств не заметили бы.

Так, так. Я не хочу, чтобы на меня производили впечатление. Нет, правда, не хочу.

Я успокаиваюсь, когда надеваю простую футболку, рваные джинсы, армейские ботинки и на всякий случай припрятываю немного оружия. Я никогда не выхожу из дома, по крайней мере, без небольшого арсенала.

Захожу в гостиную и вижу Камиллу, одетую в кружевную розовую блузку и сверхкороткую юбку… такую короткую, что любой парень возненавидит ветер со скоростью сто миль в час. Она избегает моего взгляда, и вскоре я понимаю, что она тоже не отходит от меня ни на шаг.

Одна неделя перетекает в две… три… Я постепенно привыкаю к своей тени. У нас даже выработался распорядок дня. После завтрака в тишине я выполняю все школьные задания, которые в данный момент должны быть выполнены, обычно за один-четыре часа, а она планирует стратегию боя с З в блокноте. Затем мы вместе обедаем… опять же, ни один из нас не произносит ни слова… и занимаемся спортом. Я стараюсь не смотреть на Камиллу, когда она на беговой дорожке, — мне не хотелось наблюдать за тем, как подпрыгивает ее тело.

Каждый вечер мы ужинаем вместе… еще одна