Цитадель - Клэр Кент

Я ничего не могу с собой поделать. Я тоже опускаю взгляд. На мне нет лифчика. В большинстве случаев он мне не нужен. Сквозь тонкую влажную ткань майки отчетливо видны изгибы моей груди и выступающие соски.

— Коул.

— Знаю. Руки прочь. Ты мне больше не доверяешь, — в его голосе нет обиды. Скорее, он просто смирился.

— Не доверяю. И вообще, сейчас не самое подходящее время для траха.

— Я знаю это. Но это не мешает моему телу желать твоего тела, — он делает глубокий вдох, приподнимает плечи, а затем выдыхает. — Ты собираешься притворяться, что твое тело больше не хочет моего?

Дерьмо. Он слишком хорошо меня знает. Даже спустя столько времени. Даже когда ему больше нечего обо мне знать. Он может читать меня как открытую книгу.

— Не имеет значения, чего хочет мое тело. Я больше, чем просто мое тело.

— Я знаю, детка.

У меня перехватывает дыхание от этого ласкового обращения. От того, какие чувства это вызывает во мне. Я слегка отстраняюсь от него.

— Я не могу сделать это снова, Коул. И не буду.

— Ладно. Я понимаю, — он демонстративно отстраняется от меня, как и я от него. — Я не собираюсь давить.

В это я тоже верю. Проблема в том, что его присутствие — это постоянное искушение. Заставляет меня хотеть того, чего я не должна хотеть.

Но я сказала ему правду. Я больше, чем мое тело. И если я когда-нибудь решу трахнуться с ним снова, то только потому, что этого захочу вся я.

Не только мое тело.

— Уже поздно, — говорю я, желая разрядить напряженный момент. — Нам нужно немного поспать.

Коул роется в своем рюкзаке и достает одеяло. Это то же самое одеяло, которое он носил с собой два года назад и которым разрешал мне пользоваться во время нашего путешествия с побережья.

— Чем ты будешь накрываться? — спрашиваю я у него.

Он слегка склоняет голову, словно безмолвно спрашивая, серьезно ли я.

Конечно. Он не собирается спать.

— Ты не можешь бодрствовать всю ночь, стоя на страже, — говорю я ему. — Нам нужно дежурить по очереди.

— И как ты собираешься защищать нас от незваных гостей?

Я закатываю глаза.

— Я разбужу тебя. А ты как думал, черт возьми?

Это заставляет его снова издать то сухое фырканье. К моему удивлению, он смягчается.

— Хорошо. Ты спи первой. Я посторожу и разбужу тебя через некоторое время.

— Ладно. Хорошо, — спать здесь негде, кроме как на земле. Я ложусь на один край одеяла, а вторым краем накрываюсь, используя свою сумку в качестве неудобной подушки.

Коул садится на камень, на котором сидел раньше. Он меньше чем в полуметре от того места, где я лежу.

Я закрываю глаза, измученная, растерянная, испуганная и полностью взвинченная. Кажется, что мир кружится у меня перед глазами.

— Просто, чтобы ты знал, — говорю я в тишине. Даже огонь в костре больше не потрескивает. — Ты мне по-прежнему нравишься.

— Я знаю, что нравлюсь тебе, детка, — бормочет он. — Но я понимаю, почему ты мне не доверяешь. Может быть, однажды ты сможешь вновь на меня положиться.

— Я… не знаю. Я бы… Я бы с удовольствием, но не знаю, смогу ли.

— Посмотрим. Пока не беспокойся об этом. Я никуда не собираюсь уходить.

По какой-то причине его низкий, хрипловатый шепот успокаивает меня. Я снова закрываю глаза, и на этот раз мир не вращается.

Всего через несколько минут я засыпаю.

Глава 8

Когда я просыпаюсь, я обнимаю ногу Коула.

По-другому это не описать. Во сне я придвинулась ближе к нему и по какой-то причине ухватилась за его лодыжку, обвив ее рукой в попытке притянуть к себе.

Я никогда раньше не считала себя любителем обниматься. Тайлер часто говорил, как ему нравится, что я всегда остаюсь на своей половине кровати. Так что, возможно, это просто страх. Нужда, вызванная обстоятельствами. Я не прилипчивый человек, поэтому я правда не должна была цепляться за Коула во сне.

Когда я моргаю и слегка поднимаю голову, он пристально смотрит на лес. Все еще темно, в костре тлеют в основном угли, но кажется, что уже глубокая ночь. Определенно, уже перевалило за полночь.

Наверное, ему следовало разбудить меня несколько часов назад.

— Я же просила тебя разбудить меня.

— Я собирался скоро это сделать.

Я не знаю, правда это или нет. Я с трудом принимаю сидячее положение.

— Ну, теперь я проснулась. Так что ты сможешь поспать хотя бы пару часов.

Коул переводит взгляд обратно на меня, но я не могу прочесть выражение его лица. Он молча кивает и встает, отходя от нашего маленького лагеря, пока не скрывается из виду. Я занимаю то место, где он сидел — на камне, прислонившись спиной к стволу дерева.

Вскоре он возвращается, и я предполагаю, что он только что помочился. Он ложится там, где я спала, используя мою сумку в качестве подушки, как это делала я. Повернувшись на бок, он отворачивается от меня, чтобы я не могла видеть его лица.

Я предполагаю, что он закрыл глаза. Его тело совершенно неподвижно. Но он не храпит, не переворачивается на другой бок и не укрывается одеялом.

Поэтому я накрываю им ноги, внимательно следя за окружающим лесом и готовясь разбудить Коула при первом же намеке на какие-либо неприятности.

Никаких проблем нет. Ничего не происходит, и вот уже рассвет начинает освещать небо на горизонте за деревьями, Коул прочищает горло и садится.

— Ты достаточно отдохнул? — спрашиваю я, так как все еще не уверена, что он действительно спал.

— Я в порядке, — он бросает на меня быстрый взгляд. — Спасибо.

Наша утренняя рутина проходит быстро и спокойно. Мы одеваемся, идем пописать, быстро умываемся в ручье, съедаем немного вяленого мяса и делим меж собой помидор. Затем возвращаемся на холм, где у нас был наблюдательный пункт за лагерем банды.

Они все еще там, только некоторые из них проснулись и двигаются.

Мы ждем, пока они не тронутся в путь, и следуем за ними на некотором расстоянии. Вскоре они оказываются за пределами нашей досягаемости, так как они на машинах, а мы идем пешком, но, похоже, они придерживаются того же шоссе, так что есть хороший шанс, что мы сможем догнать их снова, когда они остановятся.

За сегодняшний день они останавливаются четыре раза — каждый раз в заброшенных маленьких городках или на фермах, где они явно ищут еду, бензин или провизию. Я не