Астерион - Алесса Торн

— Есть еще кое-что, о чем ты мне не говоришь, — сказал Аид, его серебряные глаза ничего не упускали.

— Не все твое дело, дядя.

— Не тогда, когда на мою семью нападают. Кто знает, сколько людей они завербовали в этот нелепый культ? Они хотят сделать из нас — моего Двора — зрелище. Я не позволю этому случиться. Я не буду рисковать ради девушки. Мне все равно, насколько она ценна для тебя.

— Я люблю ее, Аид, — признался Астерион. Слова, которые прошептала ему Ариадна, навсегда запечатлелись в его мозгу. Он никогда не был влюблен, но это объяснило бы его потребность в ней, его постоянное желание защитить ее.

«Моя», — сказал Минотавр, и он почувствовал, как правда этого глубоко укоренилась в нем.

— Ты едва знаешь ее, племянник. Не попадайся в ловушку человеческих эмоций, — произнес Аид, качая головой.

Астерион сделал еще два больших глотка из своей бутылки.

— Неважно. Я люблю. Она тоже меня любит. Она так сказала, прямо перед тем, как ее утащили. Теперь они увезли ее бог знает куда, а я слишком слаб, чтобы пойти за ними.

— Тебе нужно поспать. Твои силы вернутся, как это всегда бывает. Возможно, немного отстраненности от многочисленных призывов этой женщины поможет тебе ясно все обдумать.

— Как только смогу, я пойду за ними. Ты не сможешь меня остановить, — сказал Астерион.

Аид холодно улыбнулся.

— Зачем мне останавливать тебя? Мы найдем, где они прячутся, и тогда я намерен спустить тебя и тройняшек на них.

Как только Аид ушел, Астерион перевернулся на наименее раненую сторону и уткнулся лицом в подушку. От нее все еще пахло Ариадной, и, невзирая на боль, это успокоило его настолько, что он заснул.

Глава 19

Ариадна не знала, день сейчас или ночь, находясь в темной бетонной комнате, куда ее поместили. В комнате было пусто, за исключением ведра в углу и бутылки с водой. Она не знала, сколько дней прошло. Не знала, где находилась, в Стиксе или даже была ли она сейчас в Греции. Ариадна потеряла сознание в темном, качающемся фургоне в ночь нападения и проснулась в комнате с раскалывающейся головой и пересохшим ртом, благодаря какой-то смеси, которую ей подсыпала Белладонна. Она знала по опыту, что любимая отравительница Миноса могла держать ее парализованной в течение недели или месяца, в зависимости от того, насколько мстительной она себя чувствовала.

Минос позволил им работать с Пифос. Может быть, он был их членом все это время.

Но если это было правдой, почему они работали против него и предлагали ей внештатный контракт на убийство Астериона? Еще одно испытание лояльности? Это не удивило бы ее. Минос всегда заботился только о своих интересах, и если членство в теневом культе охотников на монстров даст ему силу, то он подпишется на это.

Ариадна выпила воду, полагая, что если они хотели бы убить ее, она уже была бы мертва. Нет, была какая-то другая игра, что-то связанное с Астерионом. Они знали, что он будет искать ее, и, сделав это, он попадет прямо в любую ловушку, подготовленную ими для него.

Пожалуйста, Аид, не позволяй ему совершить такую глупость.

Ариадна не знала, может ли Владыка Стикса слышать молитвы смертных. Он не показался ей богом, дарующим благо, но она все равно сделала это в надежде, что он будет достаточно силен, чтобы остановить Астериона, который бросится спасать ее.

У Ариадны звенело в голове, когда она снова села и прислонилась больной спиной к грязной бетонной стене. Она была потрясена, увидев убийц в здании в Лете и предательство Тесея, но вид застреленного Астериона сломал что-то внутри нее, о существовании чего она не подозревала. Она не могла вынести мысли о том, что он мертв. Танатос спас его однажды; он наверняка сможет сделать это снова.

Ему нужно было умереть в луже крови, чтобы ты сказала ему, что чувствуешь.

Правда была в том, что она даже не могла количественно оценить свои чувства до того момента, когда стало слишком поздно. Астерион всегда казался обеспокоенным и сбитым с толку тем, что она могла хотеть его, зная, что он Минотавр. Ариадна чувствовала то же самое, когда он хотел ее, зная ее репутацию и то, сколько людей она убила. И сколько еще она убьет, чтобы выбраться из того места, где ее спрятал Пифос.

Чувства мести были старыми друзьями Ариадны. Их было легче понять, чем бурлящее беспокойство и тоску, которые она испытывала к Астериону. Она выпила еще воды и погрузилась в темное место в своем сознании, ожидая прихода Пифос.

Ариадна не удивится, если Тесей придет и позлорадствует. Она не знала, сколько времени прошло, так как в бетонной адской коробке невозможно было определить, где ее держат. Она ограничила воду и попыталась уснуть. Что бы ни случилось дальше, ей понадобится вся ее энергия. Она старалась не думать о том, что тело Астериона покрыто пулевыми ранениями.

— Ты выглядишь паршиво. Эта смесь белладонны, похоже, сильнее, чем мы думали, — сказал Тесей. Он был хорошо вооружен, и хотя Ариадна испытывала искушение выбить из него все дерьмо, она не была уверена, кто еще находится в здании, где она находилась. Она была все еще жива, а это означало, что им что-то нужно.

— Белла профессионал, даже если она сука, — признала Ариадна.

— Часть меня хотела бы, чтобы мы смогли переманить тебя на нашу сторону. — Тесей рассмеялся. — Я не думаю, что кто-то из нас мог предсказать, что ты влюбишься в Великого Зверя.

— Великого Зверя… парня, с которым ты дружил годами, и которого ты должен был защищать. Я думала, что ты кусок дерьма, когда мы встретились, но я ненавижу, что ты доказал мне то, что я права, — сказала Ариадна. Она пыталась сохранять спокойствие. Астерион доверял Тесею, и это заставило Ариадну поклясться, что она сделает так, чтобы у Тесея никогда не было возможности предать кого-либо еще.

— Ого, в твоих прекрасных глазах действительно горит ненависть. Ты влюбилась в него? Ты понятия не имеешь, на что способен этот монстр. И сколько крови на его руках. Меня тошнит от того, что ты опустилась до того, чтобы трахнуть его. — Тесей направил на нее пистолет. — Вставай. Босс хочет поговорить с тобой. Я бы спросил, будешь ли ты вести себя хорошо, но я знаю, что ты этого не сделаешь, поэтому вместо этого я дам тебе предупреждение. Если ты попытаешься убежать, если попытаешься напасть на меня или даже подумаешь странно на меня