Княжна Екатерина Распутина - Ольга Токарева

Мешочек был наполнен уже наполовину, и меня вдруг осенило: мы четыре года в этом мире, Хромус охотится не переставая… Сафиров должно быть уже, по грубым прикидкам, целый сундук! Неужели он все еще прячет свое богатство в каком-нибудь пыльном закутке на чердаке?

Лента возвращалась еще несколько раз, но внезапно я почувствовала еле уловимое колебание воздуха, словно невидимая рука толкнула его пласты, заставив их прийти в движение. В разломах никогда не бывает ветра. Да и дышать стало труднее, словно вдыхаешь густую, тягучую массу.

Я огляделась по сторонам, вскинув голову в сторону черной горы, сложенной из мертвых туш. В горле перехватило дыхание, когда я увидела несущегося ко мне Хромуса. Глаза мои расширялись от ужаса, его тело стремительно менялось, расползаясь вширь, и теперь он больше напоминал огромную белку-летягу, чем изящную ленту.

Не говоря ни слова, зверек накрыл меня своим телом, создавая надо мной прозрачную, дрожащую сферу. В очередной раз затаив дыхание, я наблюдала за тем, как на нас опускается радужная взвесь, и мир вокруг преображается, словно по велению волшебной палочки.

Каким бы могучим ни был Хромус, даже он не смог устоять под натиском этого странного природного феномена. Давление нарастало с такой силой, что казалось, вот-вот кости мои превратятся в пыль. Кровь хлынула изо рта, ударив в нос приторно-сладким запахом железа. Страх сковал меня, но не за себя — за друга.

Как только исчезла радужная пелена, мгновенно отступило и давление. Быстро просканировав себя, я направила целительную энергию внутрь, исцеляя последствия. Лопнувшие капилляры оставили после себя уродливые багровые гематомы. Расправившись с ними за считанные мгновения, я осторожно коснулась сферы надо мной, посылая импульс целительной силы.

Приняв живительный заряд, Хромус мгновенно обратился в свою истинную форму — безвольно растянутую по мне черную ленту.

— Хром… — тихо позвала я его, приподнимаясь и проводя рукой по его скользкому прохладному телу. — Хромус, — уже в панике повторила я, не ощущая ни малейшего движения в ответ.

Лента издала протяжный вздох, и на ней проступили два сонных глаза и недовольный рот.

— Перестань меня так сдавливать, — просипел он, едва приоткрыв веки. — Ты меня сейчас задушишь.

Я вздрогнула и только теперь осознала, что и вправду сжимаю его странное тело изо всех сил.

— Прости… Испугалась, — стала оправдываться я и, убедившись, что друг жив, подняла голову и огляделась. Мы оказались в заснеженном хвойном лесу. На колючих ветвях покоились шапки белоснежного снега, но, как ни странно, холода не ощущалось. — Что произошло? Куда мы попали? — любопытство так распирало меня.

Вздохнув, лента приняла облик маленького зверька. Подпрыгнув на моих ногах, он повернулся и несколько минут зачарованно разглядывал окружающую нас снежную сказку.

— Слышал как-то от охотников о блуждающих разломах. Самое интересное, что жизнь животного и растительного мира протекает в них самым обычным образом. Но если под его движение случайно попадает человек или зверь, то его сплющивает от атмосферного давления. Кажется, я на собственной шкуре ощутил всю тяжесть мира, — недовольно проворчал он и тронул лапкой пушистый сугроб. — Бр-р-р, — недовольно зарычал он. — Холодно. Чего расселась? Поднимайся, давай, будем выбираться отсюда.

Послушно поднявшись, я крепче прижала зверька к себе. Робкий взгляд скользнул по девственно белому насту, и я, нерешительно ступив, тут же увязла в рыхлом снегу. Благо, охотничья форма не давала замерзнуть: высокие кожаные сапоги, теплые штаны и куртка надежно защищали от пронизывающей свежести. Вспомнив о рюкзаке и мече, я обернулась. Несколько мгновений разглядывала ношу, понимая, что не смогу одолеть этот снежный плен вместе с ней.

Хромус, словно прочитав мои мысли, спрыгнул на снег и в мгновение ока преобразился в статного Володю Серого. Подхватив свою ношу, он бросил на меня снисходительный взгляд и уверенно двинулся вперед.

Путь оказался нелегким. Проваливаясь по колено в рыхлый снег, я то и дело выбиралась из ледяных ловушек, с досадой проклиная блуждающий разлом, обрушившийся на наши головы. Долго плутали мы по заснеженному лесу, и рубашка моя успела пропитаться потом. В какой-то момент мы вышли на накатанную тропу. Шириной она была чуть шире обычной лесной дорожки.

«Володя» резко замер. Присев на корточки, он осторожно коснулся наста, словно пытаясь разгадать тайну ее происхождения.

— Не отставай, — бросил он через плечо, ступая на тропу с опаской.

Я и без его слов старалась идти следом, неотрывно следя за широкой, напряженной мужской спиной. Он словно превратился в чуткий инструмент, улавливающий малейшие колебания лесной тишины. И вскоре мы оба были вознаграждены за бдительность.

Оторвав взгляд от друга, я случайно посмотрела вправо и замерла, пораженная необычайным зрелищем. На ветке, словно хрупкая статуэтка, сидела крохотная девушка, ростом не больше моей ладони, и безмятежно спала.

— Хром, — шепотом позвала я друга, боясь потревожить сон крошечного создания.

Он мгновенно обернулся, вернулся ко мне и застыл в немом изумлении, разглядывая диковинную незнакомку.

С затаенным любопытством мы рассматривали невероятное создание. На первый взгляд — девушка, но взгляд обманчив. Маленький рост, длинные остроконечные ушки и нездешний пепельно-серый оттенок кожи выдавали в ней нечто иное. За спиной трепетали, казалось, сотканные из солнечного света крылышки.

Одета ли она? Вопрос тотчас затерялся в обилии деталей. Кажущаяся нагота была лишь иллюзией, обманчивой игрой света и тени. Ее тело покрывал сложный, замысловатый узор, исполненный углем и золотом. На крыльях же, словно паутинка, золотые нити оплетали каждую тончайшую прожилку. Золотые украшения: серьги причудливой формы, нагрудная звезда, острым лучом касающаяся нежной ложбинки между аккуратных холмиков груди. В смоляных волосах мерцали золотом две заколки, каждая — миниатюрная звезда, искусно ограненная, словно драгоценный камень.

Едва уловимый, протяжный вой, словно нить, вырвал нас из оцепенения, разглядывания диковинной девушки.

С каждой секундой вой крепчал, превращаясь в оглушительный рёв.

— Мамочки, — пропищала я, чувствуя, как ледяные щупальца ужаса сковывают меня при виде чудовищной громады, несущейся в нашу сторону.

Ветвистые рога венчали звериную голову, скорее собачью, с длинными торчащими ушами и костяными наростами между рогами. Открытая пасть являла собой частокол иглоподобных зубов, а глаза, горящие адским пламенем ненависти, казалось, испепеляли нас одним взглядом. Человеческое тело, заросшее спутанной темной шерстью, завершали образ растопыренные пальцы, вооруженные длинными когтями. Монстр несся на нас, не скрывая своей ярости и кровожадных