Ее бешеные звери - Э. П. Бали

Акула и волк. Я всегда думал, что это странное сочетание в семье. Их отец был хорошо известен в преступном мире. По общему мнению, его сын был диким, но вменяемым. Все его убийства были хладнокровными. Таких самцов нужно усмирять, как только они достигают зрелости. Но в Дикаре есть человечность, которой так не хватало его отцу. Для него это в новинку, хотя, похоже, это касается только его новообретённой Регины.

То, что мы все в одной стае и у нас одна и та же регина — просто уму непостижимо.

Я произношу его имя, и голова волка поворачивается ко мне, в глазах горит подозрение, граничащее с откровенным насилием.

— Ты можешь увидеть ее при одном условии.

Его нужно испытать. Я делаю еще одну затяжку ганджи.

Ореховые глаза прищуриваются.

— Кого мне нужно убить, кошак?

Я пропускаю его выпад мимо ушей. Пока.

— Ты будешь посещать курсы «Регины», которые мы здесь проводим. Все вы. Тогда мы сможем подумать о визите.

Ксандер ругается себе под нос.

— Нет у меня никакой регины. Я, блядь, ничего не буду посещать.

Но Дикарь задумчиво склоняет голову на бок, и в его глазах появляется огонек, словно на него снизошло вдохновение.

— Хорошо, — он игриво толкает Ксандера. — И ты тоже это сделаешь, Ксан, или я оторву тебе уши.

Дракон рычит, выдыхая дым из носа, вскакивает на ноги и вылетает из кабинета. Дикарь потирает руки и облизывает губы, будто все его мысли заняты Аурелией.

— Он сказал «Да».

— Не дави на него, — предупреждает Коса. Желтый свет лампы падает ему на глаза, но не добавляет тепла этим холодным сапфирам. — Последнее, что нам нужно, это бешеный дракон, бегающий по кампусу. У нас уже есть бешеный Костеплет.

Вот оно снова. Это маленькое голубоглазое слово, которое лежит между нами тяжким грузом, как валун. Валун, который может в любой момент откатиться назад и погубить нас всех.

Но Коса всегда был расчетливым Доном. Я даже не могу сказать, что он чувствует к Аурелии, кроме поверхностного интереса. Реагирует ли его морской анимус на нее так же, как наши земные?

И словно зная, что я думаю о нем, Коса переводит взгляд на меня, когда Дикарь выбегает за дверь. В его глазах открытый вызов, и я встречаю его в упор. Как самый старший, я должен быть рексом нашей группы или же вторым в иерархии, если первое не получится. В конце концов, мы все равны по силе. Но в такой группе, как эта… что ж, я ожидаю, что моему доминированию будут постоянно бросать вызов.

Но я с этим не смирюсь. Я не часть этой стаи. Вовсе нет.

В тишине полумрака моего кабинета и под стрекотание цикад снаружи я еще раз размеренно вздыхаю. Возможно, если мы будем только вдвоем, разговор получится вежливым.

— Почему она нам не сказала?

— Потому что она дочь Мейса Наги, Лайл, — Коса делает еще одну затяжку. — Потому что тринадцать лет её воспитывал хитрый манипулятор, и она знает, как это работает, возможно, лучше, чем кто-либо другой.

Конечно, Аурелия никогда не была невинной юной леди. Она выросла в змеином логове, так что не могла быть такой. Но она никогда не казалась мне злой, а я считаю себя хорошим знатоком как зверей, так и людей.

— Но Мейс отослал ее, чтобы она вышла замуж за Полупернатого. Если он знал о ее силе, зачем он это сделал? Почему с самого начала не оставил себе? Он явно хочет ее вернуть.

— Хочет вернуть, чтобы заставить размножаться, — говорит Коса.

Он позволяет мне осмыслить сказанное. И когда это происходит, что-то древнее и смертоносное скрипит у меня в ушах. То, что я держал в узде долгих десять лет. Я делаю большую затяжку косяка и задерживаю сладкий, едкий дым в легких, пока он не рассасывается.

— Та ситуация с Полупернатым, — Коса продолжает, — была просто игрой за власть. Вероятно, ради нескольких миллионов долларов. Он хочет контролировать самого могущественного зверя нашего поколения. Из всех ныне живущих поколений.

Коса встает, его лицо красиво и сурово, словно высечено из мрамора.

— Если она когда-нибудь узнает, насколько могущественна, то поймет, что ничто не может встать у нее на пути. Даже мы не сможем противостоять ей, — он делает шаг ко мне. — Она никогда не должна узнать, насколько сильна, Лайл. Если она это сделает, у нас на руках будет враг — худший из всех, кого мы когда-либо знали.

Я хмуро смотрю на него. Не могу отрицать его логику, но это логика гангстера. Именно этот тип мышления помог Косе с годами получить такую власть и сохранить ее.

Он выдыхает, и я знаю, что в его голове крутятся безумные мысли. В миллионный раз я удивляюсь, как он остается в здравом уме. Как он сохраняет логику и расчетливость, несмотря на зов океана, которому поддается его акула каждую минуту?

Коса поворачивается к окну, оглядывая территорию школы. В свете луны, очерчивающей его резкие черты, он похож на неземное существо из другого мира. Я понимаю, почему он притягивает анима и остальных зверей, попадающихся ему на пути.

— Ты достоин титула «Сокрушителя зверей»? — резко спрашивает Коса.

Я отвечаю, не моргнув и глазом.

— Я лучший в своем деле.

Повернувшись ко мне, он указывает косяком в окно.

— Я очень на это надеюсь, потому что Мейс Нага идет за тобой.

Глава 3

Ксандер

Лежа на своей кровати, я наслаждаюсь травкой с драконьей силой премиального красного сорта, когда в моей голове начинает завывать голос.

— У Аурелии моей глаза столь голубые. Аурелия, любовь моя к тебе — истина в этом мире.

Гребаный Костеплет. Я должен был догадаться. Я должен был почувствовать это. Должен был унюхать это в ней.

— Аурелия, мое сердце тудум-тудум. Аурелия… Я собираюсь надрать тебе задницу за то, что ты сбежала от меня. Я иду, я иду, я иду.

— Отвали, Дикарь, — мысленно кричу я в ответ. — Это даже не рифмуется.

Но его голос становится только громче, когда он поднимается по лестнице на наш скрытый этаж.

— Аурелия, у тебя такая сладкая киска. Аурелия, трахать буду тебя до звонкого писка.

В голове у меня начинает стучать, и я вскакиваю с кровати, пугая Юджина, который сидит в изголовье и пытается занюхнуть дымок. Дикарь врывается в нашу комнату, распахивая дверь с такой силой, что она ударяется о стену