Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости - Лина Калина

Я иду следом, и нас встречает прохладный полумрак купальни. Высокие своды из серого камня отражают эхом шаги, стены переливаются сине-серебряной мозаикой. В центре — глубокая купель из тёмного мрамора, отполированная до блеска. Из пасти каменного дракона тянется металлический носик, откуда должна бежать вода.

— Командуйте, доктор, — произносит Рик и садится на край мрамора.

Я оставляю аптечку на скамье и открываю кран, наполняя купель тёплой жидкостью.

— Вам нужно посидеть в воде какое-то время, — осторожно говорю. — А потом я наложу повязку.

— Откуда у тебя такие познания в исцелении? — спрашивает он.

— Хотела быть хорошей женой, — отвечаю и делаю вид, что занята водой. Аквацит окрашивает её в нежный зелёный оттенок, и свет от поверхности подкрашивает стены.

Рик молчит.

— Хотела знать, чем живёт муж, — продолжаю я. — Какие у него привычки, какие травмы случаются чаще всего. Хотела быть полезной.

— И была?

— Вряд ли. Ведь хороших жён не бросают ради других.

Рик долго не отвечает. Его взгляд уходит куда-то в сторону, и только потом он произносит:

— Знаешь, Аэлина, ты была хорошей женой. Просто не для того мужа.

— Готово. Опускайтесь в воду, — говорю, стараясь не реагировать на его слова.

Если сейчас задумаюсь, расклеюсь. А мне это надо? Конечно нет. Достаточно того, что Рик прав.

— Я не буду смотреть, — выпаливаю и резко отворачиваюсь.

Слышу его тихий смешок, потом глухой стук сапог по мрамору.

— Почему же? Смотри, — тянет он, и тут же раздаётся плеск воды.

Замираю, не решаясь взглянуть, но желание проверить рану сильнее.

— Аэлина, — в его голосе скользит насмешка. — Здесь точно нет зрелища, ради которого стоило бы отворачиваться.

Щёки вспыхивают — не от стыда, а от самой ситуации. От него.

— Я ни о чём таком не думала! — Я резко оборачиваюсь. Рик сидит в воде, в штанах, и выглядит спокойно, будто не он только что свёл меня с ума. Капли медленными дорожками бегут по его груди, а зелёный отсвет аквацита дрожит на коже.

— Иди сюда, — спокойно говорит Рик.

— Я должна проверить рану, — напоминаю сухо, стараясь придать голосу деловой оттенок.

— Вот именно. — Янтарь в его глазах вспыхивает опасным светом.

Подхожу ближе, присаживаюсь на мраморный край. Тёплая вода обволакивает пальцы, когда я касаюсь его бока. Рик не отводит взгляда, и от этого становится трудно дышать.

— Уже лучше. Болит? — спрашиваю тихо.

— Меньше, — отвечает он, но уголок его губ дёргается, будто он всё же чувствует боль.

На мгновение тишина становится густой, только вода шепчет о мрамор. И вдруг Рик зовёт:

— Аэлина.

— Да? — убираю руку.

— Почему ты нарушила мой приказ? — произносит Рик, зачерпывая ладонью воду и позволяя ей скользнуть обратно.

— Вашего вестника ранили, — я слежу за его ленивой игрой, — а письмо перехватили. Опасаясь засады, я решила, что будет безопаснее выехать позже. К тому же мы почти запустили сердечник, и крепость наполнилась водой. — Я замолкаю, встречая строгий янтарный взгляд. — Моя безопасность и вода важнее.

— Важнее императора?

— Важнее приказа. Император — переживёт.

Рик вскидывает бровь, но я специально выдерживаю паузу, прежде чем добавить:

— А вот крепость без хозяйки и воды — вряд ли

— Магазин модистки? Маленькая слабость? Нет-нет, не отвечай. Как ты говорила, когда мы шли за посохом: готова на всё ради магии и власти?

— Только ради магии. Вы и сами понимаете: я не могла явиться в той мужской одежде, в которой ваши драконы меня застали. Я ехала налегке. Разве это дурной поступок? Это была лишь осторожность. Или я не права?

— Права, права.

— Но вы всё равно сердитесь.

— Да.

— И почему же?

Рик не отвечает.

— У меня нет любовников! Нет! — не выдерживаю я. — Довольны?

— Тогда докажи.

— И как я должна это сделать? И главное — зачем? Пусть принцесса Лионии вам что-то доказывает.

— Ты удивительно хладнокровна. Даже когда речь заходит о принцессах, к которым ты ревнуешь.

Ярость поднимается к горлу, сжимает дыхание. И единственное, что хочется — закричать.

— А вы, похоже, слишком много знаете о ревности, Ваше Величество...

Рик тянется ближе. Между нами крошечное расстояние. Вода за спиной дракона гулко шевелится. Горячее дыхание будто стискивает пространство.

— Может быть, — тихо отвечает он, и от его низкого голоса по коже бегут мурашки. — Но у ревности есть одно свойство: она редко рождается там, где нет желания.

Я хочу отстраниться, но не двигаюсь. Его взгляд держит крепче любых рук.

— Я не… — начинаю, но слова застревают в горле.

— Не ревнуешь? — шепчет Рик, его губы почти касаются моих. — Тогда почему твой голос дрожит, Аэлина?

Я заставляю себя встретить его взгляд:

— Потому что вы слишком близко.

— Вот именно, — отвечает он, и его губы накрывают мои.

Зелёное сияние искажает всё вокруг, превращая реальность в зыбкий сон. Для раненого Рик подозрительно ловок: одним рывком утягивает меня вниз с бортика в воду. По залу разносится всплеск. Холодная волна захлёстывает меня, тяжёлая нижняя юбка мешает двигаться, а верхняя всплывает и стелется по воде, словно прозрачный шлейф.

Я должна оттолкнуть Рика… но его объятие крепнет, лишая выбора. Успеваю вдохнуть — и этот воздух уже принадлежит ему. На губах остаётся вкус поцелуя: металл, аквацит и жгучее обещание большего, чем просто желание.

Его пальцы нащупывают шнуровку корсета. От быстрых жадных движений лиф скользит вниз, обнажая мои плечи и грудь. Кажется, ещё секунда — и сама вода воспламенится от этого жара.

Рик наклоняется ближе. Холод больше не имеет значения... А потом мы забываем обо всём. Мир исчезает, остаётся только близость и сбившееся дыхание. Лишь позже оно выравнивается, прикосновения становятся мягче.

Рик закутывает меня в сухую ткань, руной мгновенно высушивает волосы. Он поднимает на руки и прижимает к себе. Ночь не кончилась, а просто переместилась в его постель.

Когда не остаётся сил, я закрываю глаза. Его рука лежит на моей талии.

— Завтра, — произносит Рик тихо. — Я верну тебе артефакт...

— И снова станешь холодным и вредным, — сонно отвечаю я. — А я буду спорить.

— Согласен. А теперь спи, Аэлина, — он поправляет одеяло и прижимает