Романовы forever - Анна Михайловна Пейчева
– Малиновая этикетка с золотой надписью «Шато де ла шерте» – вот что я желаю видеть на своей коронации! – вещал Ангел, кидая (не слишком метко) дротик в фотографию Левинсона. – Получи, супостат, укольчик в ухо… Только так мы покажем зрителям моё истинное величие! Вы хоть знаете, святой отец, почему это "Шато" настолько дорогое?
– Боюсь, я не настолько хорошо разбираюсь в винах, сын мой.
– Неудивительно, что не разбираетесь – зациклились на своём монастырском, – заметил Ангел, целясь Левинсону в нос и попадая ему в упрямый подбородок. – А вот тебе саечка за испуг, жадина такая, бяка!… О чём я? Ах да, «Шато де ла шерте». Его заказал к своему столу Николай Второй в тысяча девятьсот шестнадцатом.
– Николай Второй, да благословит Господь его душу! Последний православный император! – вздохнул Доброжир.
– Корабль из Франции потерпел крушение по дороге в Россию, и эта партия вина пролежала на дне Финского залива целый век. Представляете, если спустя сто лет его выпью я, преемник истинных императорских традиций? Вот вам красивый символ, святой отец!.. А как тебе понравится дротик в лоб?
– А?
– Это я не вам, святой отец, расслабьтесь. Хотя нет, не расслабляйтесь! Вам ещё нужно заказать из Италии муку для просфор.
– Почему из Италии? – измученным голосом спросил Доброжир.
– Потому что просфора, которую я буду вкушать во время причащения на коронации…
– Вообще-то антидор, а не просфора.
– Всё одно, – пренебрежительно дёрнул бровью Ангел. – Так вот, антидор должен получиться хрустящим, воздушным, как чиабатта. В общем, будьте любезны оформить доставку итальянской муки тончайшего помола. Причём с севера Италии, а не с юга! Да, и мука должна быть из озимой пшеницы, конечно же.
Доброжир уронил голову на руки.
– Шоу ещё не началось, а сил у меня уже нет.
Ангел пожал плечами:
– А вы что хотели, святой отец? За тридцать копеек величественную церемонию организовать?
После того, как круги под глазами Доброжира начали напоминать лунные кратеры, а нарощенные в кредит ресницы осыпались из-за стресса вместе с половиной натуральных, «Венчание на царство» наконец-то вышло в эфир. В конце февраля – спустя ровным счётом пятьсот девятнадцать лет после первого в истории Руси Священного Коронования. Плюс-минус несколько дней. На престол тогда взошёл Димитрий Иоаннович.
Но, пожалуй, Димитрий Иоаннович даже мечтать не смел о таком количестве зрителей, какое получил «Елей» в день премьеры. Телеканал, не избалованный доселе вниманием публики, взял приличную даже по меркам «Всемогущего» аудиторию. По меньшей мере, половина империи настроилась на частоту православного медиавестника.
Из-за Ангела, естественно. И он это знал.
– Друзья-друзья-друзья, добрый день-добрый день-добрый день! – вальяжно начал Головастиков прямое включение. Он испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение от выхода в эфир. Словно ему на время перекрыли кислород, а теперь разрешили дышать. – Соскучились, милашечки вы мои? Соскучились по своему любимцу? Боже, ну зачем я спрашиваю! Конечно же, да! Итак, я приветствую вас, друзьяшки мои, на моём новом шоу «Венчание на царство». Находимся мы с вами сейчас возле Архангельского – пардон, Успенского собора на территории московского Кремля. Здесь мы с вами в точности восстановим замечательную, роскошную церемонию коронации русских императоров. Вы приглашены!
Ангел неторопливо направился к Теремному дворцу, не переставая разговаривать с камерой. Под лиловыми ботинками телеведущего, в такт его словам, скрипел грязноватый московский снег.
– Показательное венчание состоится в последнем выпуске нашей программы, а в ближайшие недели мы, с благословения патриарха Доброжира, покажем подготовку к церемонии. Вы узнаете, что такое августова крабица; кто сделал для друга вашего любезного копию Большой императорской короны; и для чего во время помазания на царство нужны будут влажные салфетки.
Головастиков хихикнул и поманил камеру за собой, в Теремной дворец.
– А сейчас, друзьяшечки мои милые, мы заходим в импровизированную швейную мастерскую. Её оборудовали здесь на время шоу, потому что портновских забот перед коронацией у нас предостаточно. Из столицы мы пригласили самого Лидваля – поздоровайтесь с моими любимыми зрителями, Пётр Иванович!
Элегантный наследник портновской империи, в старомодном пенсне и с сантиметром на шее, слегка поклонился камере.
– Добрый день.
– Пётр Иваныч, покажите, над чем сейчас работают ваши мастерицы?
Лидваль сухо улыбнулся.
– Всех мастериц я оставил в Петербурге. А сюда привёз принтеры.
Ангел впервые внимательно огляделся по сторонам. В комнате, заваленной образцами ткани и фурнитурой, заполненной стрекотом швейных машин и гудением электроники, никого не было – кроме них с Лидвалем и членов съёмочной группы. Вдоль старинных стен стояли какие-то шкафообразные устройства. Пётр Иванович показал на них рукой.
– Это принтеры, умеющие из жидких материалов создавать практически любую ткань – нужного цвета, вида и толщины. Печатают готовые трёхмерные детали одежды. Или штор. Или любого другого текстиля. Как говорим мы, дизайнеры: «Снял мерку – запускай трёхмерку!». Мне потом остаётся только положить напечатанное в автоматическую швейную машину – и готово изделие.
– Здорово отличается от принципа работы вашего предка, не так ли? – Ангел немного растерялся. Не ожидал, что технологии проникли даже в портновское искусство. «Надо было хоть немного подготовиться к первому выпуску, а то стою тут дурак дураком», – мелькнула у него мысль. Мелькнула и тут же бесследно исчезла.
– Отличается, – кивнул повелитель иголок и трёхмерных принтеров.
– Так что вы там наклепали к моей коронации? – взял себя в руки Ангел.
Лидваль подошёл к ближайшему столу.
– Вот расшитые серебром подушки, на которых вам поднесут символы царской власти, скипетр и державу… Вот алый бархат и золотая парча, две длинные дорожки по пятьдесят метров – выложить вам дорожку от трона до Царских Врат в Успенском соборе…
– Разве он называется Успенский? – усомнился Ангел. – Не Архангельский?
– Нет, совершенно точно Успенский. – Лидваль недоуменно поднял тонкие брови.
– Пардон, пардон, друзьяшечки мои, – с мелким смешком извинился Ангел. – Всё время путаю. А где тут у вас порфира?
– Наша фирма впервые получает заказ на царскую порфиру, – торжественно объявил Лидваль. – Но думаю, что мы достойно справились с поручением.
Он раскрыл молнию и бережно вынул из объёмного чёрного чехла нечто по-настоящему роскошное.
– Порфира! – провозгласил портной. – «Широкий и долгий плащ из багряного шёлка, подбитый хвостатым горностаем» – так написано в энциклопедии. Императорская мантия, другими словами.
– Ух ты! – восхищённо выдохнул Ангел, завороженно дотрагиваясь до мягкого горностая. – Неужели настоящий?
– Что вы! – Лидваль, кажется, слегка обиделся. – Наша компания всегда идёт в ногу со временем, –
