Принцесса крови (ЛП) - Хоули Сара

— Ты рассуждаешь о традициях, которые тебе не принадлежат, — челюсть Орианы каменела, губы едва шевелились. — Осколки — власть превыше прочего. Когда они признали Лару недостойной, для неё не могло быть места в моём доме. — Она запнулась, будто подавляя несказанное. — Что бы я ни желала.

Тени легли под её глазами. Прошлой ночью она потеряла обоих детей.

Точнее, Лару она не потеряла — выбросила.

— Я сделала Лару леди Дома Крови, и Осколок не сказал ни слова. Земной Осколок приказывал тебе отречься?

Ориана смотрела на меня с горечью. Молчание оказалось ответом.

— Ты принцесса, — сказала я. — Ты можешь лепить мир как тебе угодно, любить кого хочешь, спасать тех, кого выберешь. Для таких, как ты, нет правил. Разве ты этого не видишь?

Она усмехнулась:

— Теперь я понимаю, каким правителем будешь ты. Очередная мелкая тиранка, сжимающая мир в кулаке.

Глухое разочарование разлилось по груди. Я выжала из Орианы реакцию, но как бы я ни злилась, она не изменится. Она никогда не поймёт меня, а я — её.

— Осколки должны были забрать твою магию, а не Ларину.

— Возможно, — признала она. — Но не забрали. И я не стану ломать тысячелетние традиции из-за мнения юной, наивной человеческой девчонки.

— Уже не человеческой, — напомнила я.

— Человеческой в том, что важно. — Она покачала головой и отступила, увеличивая дистанцию. — Твой новый король, кто бы он ни был — может, он и окажется «хорошим» в том, что важно тебе, но будет ужасен по-другому. Все монархи такие. И ты станешь убивать за него и называть это моралью, позволишь своим людям умирать за него и назовёшь это правильным. Потому что ты, Кенна-человек, всегда должна кому-то служить.

Мне стало холодно — от ветра, воды и этой речи.

— А ты, Ориана-трусиха, будешь сидеть у себя и ничего не делать. Так и запомнит тебя история.

Её взгляд уткнулся в горизонт.

— Да будет так. — Потом она подняла руку, и вода за её спиной закрутилась, всё быстрее и быстрее, пока чаша не вывернулась воронкой. — Я закончила. Тебе пора обратно.

Горло болело. Какая тщета.

— Если передумаешь, — сказала я, заранее зная ответ, — ты знаешь, где меня найти.

— Не передумаю.

Водоворот подплыл ближе к берегу.

— Я должна прыгнуть туда?

Она кивнула:

— Он выплюнет тебя там, где ты стояла.

Утонуть снова не хотелось, но и бояться было нечего. Ориана не убьёт правительницу чужого дома. Она ничего не сделает.

— Прежде чем уйдёшь, — сказала она, протянув ладонь. — Верни ключ.

— Ключ?

Её губы стянулись:

— Не притворяйся. Я доверила тебе то, что принадлежит Дому Земли. Верни.

Речь шла о ключе от тайных катакомб Земли.

— У меня его больше нет, — солгала я. — Потеряла в ночной битве.

— Лгунья, — её голос рассёк воздух, как плеть. Куст за её спиной прошелестел и выпустил длинные шипы. — Твой ключ — единственный, которого нет у меня. Он нужен мне.

Выходит, Лара отдала свой ключ прошлой ночью, после отлучения. Почему? По обязанности? От шока?

— Я не знаю, у кого он.

Ненависть блеснула в прищуренных глазах.

— Я верну его любой ценой. И если ты ещё раз войдёшь в катакомбы, то то, что ты там встретишь, тебе не понравится.

Угрожать она умела. Но сделает ли хоть что-то?

— Даже если бы он был у меня — что бы ты сделала? Вонзила нож в принцессу другого дома и вырезала его у меня из груди? Пытала бы, пока не отдала? — Мрачная усмешка примешалась к злости. В своей самодовольной праведности она сама себя обезоружила. — Пока ты не готова нарушить нейтралитет, мне нечего бояться.

Она выглядела так, будто готова мне свернуть шею. Но не свернёт — и теперь мы обе это знали.

— Не появляйся в моём доме, если не затем, чтобы вернуть ключ, — процедила она.

Эту схватку я выиграла — остальные проиграла.

— Как скажешь. — Водоворот манил, но я замялась. На губах вертелся последний вопрос. Последняя попытка исправить зло. — Хочешь, я что-нибудь передам Ларе?

Тень метнулась по её прекрасному лицу.

— Нет. Она теперь леди Дома Крови.

Лара не получит от матери ничего — даже сожаления. Я не смогла произнести больше ни слова этой ужасной фейри и шагнула к берегу, готовясь нырнуть в водоворот.

Когда ноги оторвались от земли, мне послышалось, будто Ориана шепчет за спиной. Что-то похожее на:

— Позаботься о ней, Кенна.

Глава 6

Вода капала с меня, пока я уходила прочь от Дома Земли. Волосы, сорванные в вихре почти-утопления, липли мокрыми прядями к голой спине, тяжёлая юбка присасывалась к ногам. Ориана, конечно, могла бы сделать мой обратный путь менее мокрым, если бы захотела, но любая её «доброта» в мою сторону, по её же логике, считалась бы нарушением нейтралитета. Или она просто решила быть мелочной.

В боковом зрении золотом блеснул контур тайной двери, и моё сердце сладко удовлетворилось этой маленькой победой. Придётся быть осторожной — где и когда их открывать, — но эти катакомбы всё ещё мои.

Коридор выглядел пустым, но паранойя впивалась зубами; я потерла ладонью колючее жжение на затылке. Кто на меня напал — и где он сейчас? Как мне защищаться от невидимого противника?

Но даже невидимый фейри остаётся телом. Я дотянулась до колодца своей магии и вообразила, как раскидываю сеть — чтоб зацепилась за кости, мышцы, за удар сердца. Где-то вдали простучали сердцебиения, но уловить можно было только общий сектор; стоило ослабить внимание — и звуки гасли.

Всю жизнь я полагалась на глаза и уши. А теперь они могли мне лгать.

Дыхание участилось; я юркнула в нишу и прижала ладонь к груди. Служанка уязвима во множестве способов, но принцесса рискует иначе. Наверняка сотни фейри хотят моей смерти — и, в отличие от меня, владеют своей магией полностью и живут веками.

Все умирают, — сказал у меня в голове Кайдо. — Принцесса встречается со смертью чаще прочих.

Я сморщилась.

— Не утешает.

Утешение тебя не спасёт.

Прекрасно. Раз уж мне достался разумный, меняющий форму кинжал с прямым доступом к моим мыслям, требующий частых кровавых даров, мог бы хоть изредка подбодрить. Не желая проговаривать страх вслух, я перешла на мысленную речь: Мне страшно, Кайдо. Я не хочу умирать.

Клинок загудел у горла. Он всё ещё держал форму змеи — острые клыки, чешуя, рубиновая корона. Мнимое предупреждение, которое якобы должно было меня защитить; но против сегодняшнего наводнения никакой кинжал — пусть даже магический — не помог бы.

Ты уже умерла однажды, — сказал Кайдо. — Из этого ты и родилась.

Я вздрогнула.

Что?

В водовороте Осколков человеческая часть тебя умерла. Теперь ты лучше.

Страх снова взметнулся, ускоряя пульс. Водоворот Осколков… Нет, я не умирала там. Это невозможно.

Но память уже захлестнула: вихрь, страшный и ослепительный, прошитый сиянием, пока Осколки совещались о моей судьбе. Будто меня рвали на части. Тело растворялось, душа истончалась, разрывалась на обрывки.

Они ведь меня спасли. Тьма накрыла — и через миг я открыла глаза. Всё ещё Кенна, только с новой силой.

…Только был этот провал, эта пауза — чёрная, как бездна. Те, кто прошли, выходили из водоворота с магией, вспыхнувшей напоказ. А я вывалилась из него и рухнула на кучу трупов.

— О, — сорвалось у меня, больше всхлип, чем слово. Всё внутри отвергало эту мысль. Потому что если я умерла — по-настоящему — то что вернулось обратно?

Дом Крови всегда идёт рядом со смертью, — сказал Кайдо. — Полезно знать её на ощупь.

Я закрыла лицо руками.

— Больше не хочу об этом, — сказала вслух. Звук собственного голоса был необходим — как доказательство: я здесь, я реальна, я — это я.

Мысль потянула за другую. В Мистее были люди, что не могли говорить — но разве они меньше «настоящие»? Им отрезали языки, но они говорили руками, смехом, глазами. Они жили ярко — несмотря на то, что фейри пытались их сломать.