Хорошие девочки попадают в Ад (СИ) - Индиви Марина

Лукас явился ближе к двенадцати, когда я сидела на диванчике в холле и дремала. Меня разбудил его голос и шаги: он что-то говорил охраннику. Спросонья я не разобрала, что, а потом он заметил меня.

— Ники? — спросил холодно.

Одно слово, а в нем целый калейдоскоп чувств, от «какого хрена ты здесь» до «что-то не так с Амирой?». Кажется, я начинаю понимать особый диалект Лукаса Вайцграфа.

— Хотела поговорить. По поводу Рождества. Мне нужно будет съездить в город…

— Исключено.

— Я хочу купить Амире подарки, — я шагнула к нему. — Выбрать сама, понимаешь?

Безопасник жопой почувствовал, что что-то надвигается, и ретировался. А Лукас холодно на меня посмотрел:

— И на что ты их собираешься покупать, Ники?

А вот это был удар ниже пояса.

— Я работаю няней. Могу попросить аванс?

— Можешь. Но ты его не получишь, и в город не поедешь.

Что я там только что думала про чудовище?

— Я не собираюсь вредить тебе или Амире, — сказала я, стараясь говорить ровно, сдерживая рвущееся из груди раздражение. — Я просто хочу ее порадовать.

— Для этого у нее есть я.

— Тебе никогда не хотелось получить подарок от няни? От человека, с которым ты на одной волне?

— Нет.

Я глубоко вздохнула.

— Пожалуйста…

— Когда я говорю «нет», это значит «нет». Поднимайся к себе.

— Монстр, — выплюнула я.

— И жди меня. — На холодных губах мелькнуло подобие улыбки. — На коленях.

— Серьезно? — почему-то именно после того, как он доверил мне Амиру, подобное царапнуло когтями по сердцу. — Иди нахрен, Лукас Вайцграф. Проще говоря, отсоси себе сам.

Лукас

В последние дни Амира только и делала, что говорила про Ники. Ники то, Ники се, она сделала то-то и то-то, а вот она сказала… В определенный момент он поймал себя на мысли, что ему все сложнее сдержаться и не одернуть дочь. Просто потому, что она, кажется, впервые за все время после смерти Марии была по-настоящему счастлива.

И что ей теперь сказать? Что она восторгается совершенно не той женщиной, которой стоит восторгаться?

Нет, Никита Савицкая не была эскортницей, хотя изначально Ростовский попытался представить ее именно так. Она была замужем за классическим русским кабачком, который сломался на трудностях реальной жизни, когда всего его гонора не хватило на то, чтобы воспринять новую жизнь в Москве всерьез и начать шевелиться в нужном направлении — вместо того, чтобы всем тыкать, как хуем в лицо, своими прошлыми достижениями.

Они познакомились в БДСМ клубе, она подсела на тему, но и до этого Савицкая не была монахиней. Она меняла парней как перчатки, пока не познакомилась с неким Макаром, а после Макара появился как раз ее будущий супруг Роберт. Именно в него она и влюбилась по уши и вышла за него замуж.

Все это Лукас о ней узнал практически сразу, верить на слово Ростовскому он не собирался. Еще он узнал, что мать бросила ее в детстве, сбежав с любовником, уже потом она получила развод, а воспитывал Ники отец. И, видимо, не очень-то старался, потому что даже в страшном кошмаре Лукас не мог представить, что его Амира будет вести себя так.

Что какой-то хуй поставит ее на колени или будет унижать.

Точнее, если бы кто-то попытался, у него бы не стало этого самого хуя.

Савицкий при всем его влиянии не смог постоять за свою дочь. Или посчитал, что это уже бессмысленно.

— Wie du willst, — ответил он. — Alan, bring bitte unsere Gästin in ihr Zimmer.*

Лукас знал, что Ники бесит, когда он говорит по-немецки, поэтому и ответил по-немецки. И обращаясь к ней, и к Алану. Потому что ничего кроме простых слов и фраз, которые постоянно на слуху, она не понимает. Безопасник тут же появился рядом с ним и попытался взять ее за локоть, но Ники сверкнула глазами, вырвалась и сама направилась к лестнице.

Купить Амире подарок.

Что ты, нахрен, себе придумала? Он ощутил полыхнувшую внутри ярость, от которой на миг потемнело перед глазами.

Не стоило идти на поводу у дочери и подпускать ее к ней, а теперь, похоже, уже поздно. Лукас направился к лестнице следом за Ники, но, разумеется, не к ней, а в комнату дочери. Амира уже наверняка крепко спит, но какая разница. За исключением командировок он не пропускал ни дня, обязательно заглядывал к ней перед сном. Рядом с дочерью внутреннее чудовище затихало, мир снова обретал краски, переставая напоминать бесцветную цифровую реальность.

Амира и впрямь спала, свернувшись клубочком под одеялом, светлые волосы разметались по подушкам. Кружащийся звездопад ночника на потолке, сказочная страна, в которой нет места жестокости и пониманию, кто такой твой отец, и чем он на самом деле занимается. Лукас уже собирался уйти, когда увидел на тумбочке рядом с кроватью большой розовый конверт, на котором крупными печатными буквами было написано: «ПАПЕ».

Написано было на русском, с тех пор, как рядом с ней появилась Ники, дочь меньше говорила на немецком, и это, мягко говоря, раздражало. Если не сказать больше. Появление Ники перекроило привычный уклад его жизни и зацепило ту сторону, которой Лукас никому никогда не позволял касаться.

Мягко ступая по ковру, он приблизился к тумбочке, взял конверт и раскрыл его. Там теми же огромными буквами было написано:

«Папа, давай возьмем Ники с собой в Альпы?

Пожалуйста!

Люблю тебя!

Амира».

*Как скажешь. Алан, проводи нашу гостью в ее комнату.

Глава 13

Ники

Лукас умудрялся быть мудаком даже когда речь заходила о его дочери. Что я такого попросила? Купить девочке подарок! И что получила в ответ? Мне было плевать на этого биоробота с его индикаторами движения вместо глаз, но на Амиру мне было не плевать. Она ждала этот праздник, и я хотела ее порадовать, но…

«И на что ты их собираешься покупать, Ники?»

У-урод! Кто-нибудь ему говорил, какой он урод? Хотя сдается, говорили, и не один раз. Но ему все равно.

Из-за этого занимательного разговора я долго не могла заснуть, а утром проспала время для занятий йогой и встала с темными кругами под глазами. Надо было просить тональный крем, когда я писала тот список, но увы. Момент был упущен, теперь придется идти к Амире с таким лицом. И говорить, что я кунг-фу Панда.

С этой мыслью я добежала до душа, а, когда вернулась обратно, обнаружила стоящую у двери Аманду.

— Доброе утро, Ники, — улыбнулась она.

Хорошо, что для кого-то оно доброе. Я потерла ладонью зачесавшийся глаз, улыбнулась в ответ:

— Доброе утро. Я сейчас переоденусь и спущусь к завтраку.

Амира попросила, чтобы мы завтракали вместе, к этому моменту Лукас уже уходил — вне зависимости от того, был это выходной или будний день, его график вообще не подчинялся никакой логике. Но тот же самый Лукас в приказном порядке настоял, что завтракать мы будем только в столовой, никакой еды в комнате, вредных перекусов и так далее.

С одной стороны, оно конечно полезно для здоровья… но не факт, что для психического.

— Да-да, конечно, это тебе. — Аманда протянула мне конверт.

— Что это?

— Герр Вайцграф просил передать.

Чтоб он споткнулся и сломал себе хрен, этот герр Вайцграф! Ладно хоть ума хватило не приходить ко мне вчера ночью, потому что это могло закончиться плачевно. Для меня. Я готова была кусаться и драться, а не трахаться.

— Угу, — я взяла конверт, — спасибо, Аманда.

Горничная была немногим старше меня и очень хорошо ко мне отнеслась. С ней было легко разговаривать, она не ходила с непроницаемой мордой и всегда готова была помочь, если я что-то не понимала или мне нужен был совет. Словом, если бы я имела возможность выходить из дома, с радостью погуляла бы с ней по Франкфурту, но… увы. Увы.

— Еще герр Вайцграф просил передать, что после обеда, когда Амира ляжет отдыхать, вы можете съездить в город. А с девочкой, пока она будет спать, побуду я.