Хорошие девочки попадают в Ад (СИ) - Индиви Марина

— Теперь можно, — сказал он.

— Что? — не поняла я.

— В туалет, Ники.

Я подавила желание запустить в него шуршащей оберткой презерватива, которую он забыл на кровати, а когда он вышел, выразительно показала закрывшейся двери средний палец.

Что ж, похоже, как-то так мы все теперь и будем жить.

Глава 12

Ники

— Ты поедешь к семье на Рождество? — спросила Амира.

Мы сидели с ней в детской и учились читать. Хотя как по мне, Амиру даже особо учить не надо было, она легко читала как на русском, так и на немецком (упс, вот здесь я убедиться в правильности, увы, не могла, оставалось верить ей на слово). Еще Лукас сказал, что неплохо было бы начать заниматься с ней английским, и сегодня мы изучали Present Simple на примере мультиков. Но вопрос девочки выбил меня из колеи, потому что…

Потому что, несмотря на всю мою ненависть к Новому году и околопраздникам, это будет мое первое Рождество и Новый год непонятно где. То есть понятно, где, конечно же — в маленькой мансардной комнате. И, прежде чем я успела как следует себя пожалеть, мне в голову пришло: а чем это, собственно, отличается от того, что было с Робом?

Из-за его маниакальной собственности у меня не осталось ни друзей, ни подруг, отцу я не писала уже очень давно, матери тоже. Так что если включить мозг, переживать не о чем и ныть тоже не стоит.

— Нет, — честно призналась я.

Амира посмотрела на меня удивленно. Честно говоря, с каждой проведенной вместе минутой она все больше напоминала мне меня. Ее спальня была как когда-то моя: в кремово-воздушных тонах, с яркими вставками из мультиков и сказок. Это совершенно не вписывалось в строгую сдержанность Лукаса и его дома, поэтому заходя к ней, я словно оказывалась в другой реальности, или в своем детстве.

Ее кровать была круглой, занавешенная тюлево-органзовым балдахином, она правда напоминала ложе маленькой принцессы. Не удивлюсь, если заглянув под матрас, я бы обнаружила там горошину, а потом Амира сообщила бы мне, что не выспалась. Здесь был огромный кукольный дом, в котором жили феи Винкс, куча мягких игрушек, целый шкаф был отведен под книжки с картинками и детские развивающие игры. Так мечтала жить любая девочка ее возраста, и у меня все это тоже было.

Я помню, как мне завидовали одноклассницы, и, хотя Амира еще не пошла в школу, уверена, ей всего этого тоже не избежать. Просто потому что любому ребенку хочется, чтобы у него появлялось все по щелчку пальцев — у меня появлялось, и у Амиры тоже. Но у нас с ней не было того за что, я уверена, мы обе отдали бы все игрушки мира и даже саму возможность получать эти игрушки.

Мамы.

Моя меня кинула, ее умерла, и сейчас я не была уверена, что из этих двух зол можно выбрать меньшее.

— Почему? — спросила она. — У нас принято проводить Рождество с семьей.

— У нас тоже. Хотя в России больше любят Новый год.

— Почему?

Я пожала плечами. Не вываливать же на нее всю историю про большевиков, которые взрывали церкви. И про то, что до девяностых вся эта история с религией у нас считалась мракобесием, поэтому о ней даже особо не распространялись.

— Мама любила Рождество, — сказала Амира. — А твоя?

— Она… — Я смутно помнила, что любила моя мама. — Не очень.

— А какие праздники она любит? День Рождения?

— Не знаю, — ответила я. — Мы с ней не общаемся.

Амира широко распахнула глаза.

— Как можно не общаться с мамой?

Вопрос был просто на миллион. Для девочки, которая боготворила мать, для которой она была ангелом, мои слова наверняка звучали кощунственно. Я поняла, что надо сворачивать с этой темы, пока мы обе до чего-нибудь не договорились. Мне очень не хотелось потерять доверие этого удивительного ребенка и уж тем более не хотелось стать для нее очередной долбанутой няней.

— Мы совершенно разные, — сказала я. — Нам сложно быть вместе и очень сложно разговаривать. Мы не понимаем друг друга, как будто она говорит на немецком, а я на английском. И у нас нет гугл-переводчика под рукой.

Амира хихикнула, но потом мигом стала серьезной:

— Если бы я знала твою маму, я бы вас помирила. Когда она тебе в следующий раз позвонит, дай мне трубку. Я ей все скажу.

Она сообщила это с таким важным видом, настолько проникновенно, что у меня просто язык не повернулся сказать ей о том, что наших звонков больше не будет.

— Хорошо. Если ты не будешь спать, я дам тебе трубку.

— Даже если буду, разбуди меня. — Она сверкнула глазами. — Слышишь?

Пришлось пообещать.

Не знаю, это было новое поколение, или Амира очень рано повзрослела из-за смерти матери, но меня временами просто обескураживала серьезность разговоров с ней. При всем при том, что на все эти темы она говорила с классической детской непосредственностью, пробивало как на сеансе у психолога, честное слово.

— А ты? — спросила я, радуясь возможности наконец-то соскочить с темы. — Как ты планируешь провести Рождество и Новый год?

— На Рождество мы с папой поедем в Альпы! — радостно сообщила она. — А Новый год… ну, наверное, как обычно, просто дома. Знаешь, как его называют у нас?

— Как?

— Сильвестр! В честь Святого Сильвестра. Говорят, он укротил Левиафана и остановил конец света, — Амира сияла от радости, потому что теперь она могла чему-то меня научить.

— Ух ты! — сказала я.

— Да, и если ты захочешь, мы будем вечером есть фондю и смотреть «Гарри Поттера»! Папа не отправляет меня спать, пока я сама не захочу, так что можем смотреть его всю ночь!

— Звучит как отличный план, — я подняла вверх большой палец.

— Да? Правда? — Амира вгляделась в мое лицо. — Потому что Грета не любила сказки. Она сказала, что все это ерунда, такого не бывает, и Винкс она тоже не любила.

— Странная женщина.

Амира хихикнула. А потом порывисто меня обняла:

— Я так рада, что ты у нас появилась, Ники!

И, странное дело, я совсем не покривила душой, когда обнимала ее в ответ:

— Я тоже.

Именно благодаря этому разговору я сегодня дожидалась Лукаса. До Рождества осталось пару дней, до Нового года-Сильвестра — соответственно, неделя, и мне жизненно необходимо было с ним поговорить. Как назло, он решил сегодня поработать подольше и не появлялся в доме с самого утра. В итоге я расхаживала по холлу, нервируя слуг и охрану, чтобы встретить его на нейтральной территории, до того, как он пойдет к себе.

Лезть на территорию хищника, читай, в его спальню, мне не хотелось. Несколько дней, что я провела с Амирой, он ко мне не заглядывал — в смысле, не заглядывал для секса. Потому что в детскую он заходил: очевидно, чтобы удостовериться, что все в порядке, и я не съела его дочь. Потом смотрел на нас из окна кабинета — я как раз качала укутанную в симпатичный пуховичок-курточку Амиру на качелях, а она хохотала над моей историей, которую я сочиняла по теме Винкс.

Когда я повернулась, Лукас стоял с совершенно непроницаемым лицом, прочесть на котором было невозможно решительно ничего. К подобному я уже привыкла, поэтому просто подмигнула ему, и в ту же секунду он отвернулся и скрылся в глубине кабинета. Там мне тоже бывать не доводилось, и я могла только представлять, как он выглядит. Наверняка, такой же холодный и суровый, как его владелец.

Сближение с Амирой заставило меня пересмотреть свое к нему отношение, потому что каким бы монстром он ни был в реальном мире, в нем жила совершенно бескрайняя искренняя любовь к дочери. Называть чудовищем такого мужчину у меня не поворачивался ни язык, ни мысли, принять его таким оказалось гораздо проще. Больше того, я не раз и не два представляла, что для кого-то может казаться чудовищем мой отец.

Тем не менее я знала его как самого заботливого отца в мире, и именно сейчас понимала, что совершенно не ценила этот факт. Принимала его как данность, зациклилась на матери, которая меня бросила, но игнорировала и доводила отца, который был готов ради меня на все.