Всё равно будешь моей (СИ) - Лэнг Лили

— Кто там? — дребезжит голос моей старушки.

— Вер Пална, это я, — отвечаю.

Щёлкает замок, звенит цепочка, и дверь открывается.

— Привет, мой золотой, — улыбается женщина. — Кто это с тобой?

— Это мой друг. Баб Вер, как вы? Он вас не обидел?

— Да чего ж со мной будет-то? — отмахивается старушка и, шаркая тапочками, уходит вглубь квартиры. Мы заходим следом. — Не обидел. Был очень вежлив. Говорил, что до тебя дозвониться не может и волнуется. Только я в его искренность не поверила.

— Вера Павловна, соберите немного вещей, документы. Мы вас забираем, — заявляет Гризли.

— Куда это? — удивляется женщина.

— В безопасное место. Поживёте с нами.

— Глупости какие! Я из своей квартиры не уйду, — упрямо поджимает губы старушка.

— Баб Вер, он может вернуться.

— Дверь ему не открою.

— Подкараулит вас, — не уступаю я.

— И пусть караулит. Я на улицу-то не выхожу практически, — отмахивается та. — Всё, не говорите ерунды. Никуда не поеду.

— Нам няня нужна, — встревает Матвей. — Таня на работу новую выходит. И я работаю, Марк в сад временно не ходит, дома одного не оставишь. А вас он уже знает и привык. Мы оплатим вашу работу. Поживите с нами.

После недолгих уговоров старушка всё же соглашается поехать с нами. Собирает в небольшой чемодан несколько комплектов одежды, и мы забираем её к себе. Правда, где она будет спать, я просто не представляю. Лишних комнат у Викинга нет. Разве что на диване в гостиной.

На обратном пути мы заезжаем за Марком. Сын, узрев свою няню, визжит от радости. Всю дорогу рассказывает баб Вере, как провёл зимние каникулы. С восторгом описывает последние события. Я лишь слышу: «Дядя Матвей то», «Дядя Матвей сё». Прочно так влез дядя Матвей не только в мою жизнь, но и в жизнь сына.

— Твой муж дебил редкостный. Сам себя закапывает. Вот чего он добился, явившись к старушке? — усмехается Матвей уже дома.

— Ну, он ведь не знал, что один Викинг решает возникшие проблемы кардинально, — пожимаю плечами, наблюдая за взаимодействием старушки и мальчика.

— Тоже мне проблема, — фыркает он, хлопая пониже спины. — Закажем чего? Жрать охота.

— Я лучше приготовлю. Подождёшь немного? — предлагаю, направляясь на кухню.

— Подожду, — кивает он и идёт в детскую. — Вера Пална, вы где предпочтёте спать? На диване? Он раскладывается. Или с Марком в комнате?

Ответа не слышу, но, судя по тому, как эти двое выходят в гостиную и Матвей показывает, как раскладывается диван, и так понятно, что выбрала старушка.

Вера Павловна оставляет мужчин и идёт помогать мне. Не может эта женщина сидеть без дела.

— Хороший у тебя друг, — с одобрением говорит. — Лучше, чем муж.

— Это точно, — хихикнув, бросаю взгляд на них.

Матвей с Марком в приставку режутся. Пихаются, смеются, громко радуются, когда получается пройти сложный уровень.

Мы в четыре руки готовим ужин и салат. Зовём мужчин к столу. И вечер проходит просто замечательно. Лучше, чем я себе надумала и накрутила.

Слава, конечно, напугал меня. И пока Матвей не пришёл, я уже готова была ехать забирать все свои заявления. Потому что страшно стало за старушку. И потому что слишком убедительно вещал муж.

Глава 23. Татьяна

— Ты, главное, не волнуйся, — говорит Матвей, как только я отвечаю на звонок.

Сразу же напрягаюсь и откладываю лопатку, которой переворачивала оладушки.

— Натан отзвонился, к нам едут из опеки. Я уже отправил к тебе знакомого следователя. Как освобожусь, тоже приеду.

— Думаю, мы справимся, — бормочу, оглядывая бардак, устроенный одним гиперактивным ребенком.

— Давай, сильно там не нервничай и ногти не грызи, — басит Викинг и отключает связь.

Отложив телефон, ношусь бешеной белкой по квартире. Навожу порядок. Включаю робот-пылесос. Заглядываю в детскую, где сын со своей няней рисуют.

— К нам из опеки едут, Вер Пална, — скороговоркой говорю, собирая разбросанные игрушки.

— Пойдём, Маркуша, переоденемся, — тоже вскакивает старушка. — Смоем эти краски с рук. Предстанем красивыми и чистенькими.

— А кто это? — уточняет ребенок, откладывая кисточку и краски.

— Это такие люди, которые проверяют: хорошо ли тебе живётся и никто ли тебя не обижает, — отвечает баба Вера, уводя его в ванную.

Чёрт, когда же это закончится? Всего два дня тишины и спокойствия. Слава больше не звонил, и никто нас не тревожил. Я даже немного расслабилась. Особенно когда позвонил наш адвокат и сказал, что показания бабы Веры дадут нам больше шанс выиграть это дело. И вот опять нервное мероприятие.

На кухне начинает пищать датчик задымления. Чертыхнувшись, роняю все собранные вещи и бегу к плите. Забыла убрать оладушки, и они сгорели. Дым заполняет всю кухню и тянется к гостиной.

Выключаю плиту, подхватываю сковородку, и именно в этот момент раздаётся звонок в дверь. Закон подлости работает сегодня на всю катушку. Бросив посуду в раковину, распахиваю настежь балконную дверь в надежде, что запах гари и дым выветрится быстро. И иду открывать.

— Добрый день. Антипова Татьяна? — спрашивает женщина, сверяясь с документами в папке.

— Здравствуйте, да, — киваю, нервно вытирая вспотевшие ладони о спортивные штаны.

— Мы из отдела опеки и попечительства. Старший инспектор Степанова. Это моя коллега Иванова и представитель прокуратуры Ковалёв, — представляет своих коллег.

Кивком здороваюсь и отступаю, позволяя им зайти в прихожую. Дамы разуваются и попутно осматривают дизайн. А я на лестничную клетку смотрю, выжидаю ещё одного следователя, отправленного Матвеем. Но его нет.

— Мы получили сигнал, — говорит женщина с короткой стрижкой, — о том, что в квартире могут быть созданы неблагоприятные условия для ребёнка.

— Вы можете осмотреться, — добродушно предлагаю.

— Осмотрим, — кивает та и проходит вглубь квартиры. — А чем это пахнет?

— Это оладушки передержала на огне.

— И почему тут так холодно? — перебивает вторая.

— Проветривала. А что вы пишите? — отвлекаюсь на мужчину, который в планшете что-то записывает.

— Делаю пометки, — сухо отвечает.

— Вещи разбросаны. Не квартира, а холодильник, — комментирует вторая, морща нос.

— Какие именно вещи? — осматриваю гостиную, кроме резинового мяча и шали, накинутой на диванную спинку, ничего такого не вижу ужасного.

Отхожу от них и закрываю балконные двери. Холодно, действительно.

— Вот это что? — вместо ответа тычет женщина на две миски, стоящие сбоку кухонного островка.

— Миски кота.

— Здравствуйте, — выбегает из ванной сын. — Я Марк.

— Мы поговорим с ребенком отдельно.

— Нет, — чеканю, собрав всё мужество и приобнимая сына.

— Нам нужно задать ему вопросы.

— Задавайте при мне.

— Запиши, препятствует проверке.

— По закону до четырнадцати лет допрашивать ребенка без опекуна или в данном случае без родителя вы не имеете права, — раздаётся с порога мужской голос.

Оборачиваюсь и осматриваю незнакомца, что спокойно заходит в квартиру.

— Имеем, если родитель является обвиняемым или подозреваемым, — парирует старший инспектор. — А вот вы кто такой?

— Следователь отдела по особо важным делам Центрального района майор юстиции Климов Кирилл Владимирович, — представляется мужчина и открывает удостоверение. — В чём именно вы обвиняете Антипову?

— Пока ещё ни в чём, — напрягается дама и переглядывается с коллегами.

— Значит, и общаться с ребенком вы будете при матери, — он заглядывает в планшет к мужчине. — Прошу удалить последнюю запись. Иначе придётся разбираться с иском за превышение полномочий. И халатность.

Ненадолго воцаряется молчание. Проверяющие осматривают очень тщательно всю квартиру. Заглядывают в спальню, в смежную со спальней ванную. Чуть ли не в шкаф к Гризли лезут. Потом смотрят детскую Марка.