Заточение - Джейн Генри

Лев думает, что он единственный, кто играет в эту игру, но он ошибается. Так чертовски ошибается.

Солнце пробивается сквозь облака за тяжелыми шторами. Надежда. Надежда есть всегда.

Стою перед зеркалом и принимаю решение. Я буду играть с ним. Позволю ему думать, что он победил. Он будет ждать, что начну сопротивляться, так что дам ему это, и, черт возьми, мне это даже может понравиться.

Да. Это может сработать. Очень, очень хорошо.

Я могла бы выбраться отсюда, если бы действительно захотела, знаю, что смогла бы.

И что потом? Сколько бы ни старалась, какие бы ресурсы ни добыла, я никогда не смогу в одиночку захватить власть в своей семье и занять свое законное место. Если бы могла, уже сделала бы это. Шансы против меня. Но с помощью Романовых…

Я думала, он сказал, что все почти готово? Теперь, когда пришло время действовать, начинаю терять терпение.

Наконец, дверь скрипит, открываясь, и я напрягаюсь, ожидая очередного охранника. Но вместо этого входит Лев. Он заходит внутрь, тихо закрыв за собой дверь. На мгновение мы просто смотрим друг на друга, тишина между нами тяжелая и напряженная. На этот раз он не смотрит на меня с ненавистью, как раньше, а выглядит более… задумчивым.

— Что? — спрашиваю, и мой голос звучит резче, чем планировала. Я сглатываю, когда его брови сдвигаются, а губы сжимаются.

Вспоминаю, как была прикована в его подвале. Вспоминаю ту эротическую напряженность между нами.

Он отвечает не сразу, просто подходит к окну и смотрит вдаль. Его присутствие немного нервирует. Я не знаю, чего ожидать.

— Мне сказали, что ты не ешь, — наконец произносит он, и его тон удивительно мягкий. — Тебе нужно поддерживать силы.

Это последнее, чего я от него ожидала.

— Где-то между «ты будешь моей пленницей, ой, шучу, как насчет моей жены» я потеряла аппетит, — закатываю глаза.

— Следи за языком, женщина, — говорит он низким голосом, от которого моя кожа покрывается мурашками.

Я не могу позволить ему увидеть, что он на меня влияет. Фыркаю, скрещивая руки.

— Почему тебя это волнует? Я всего лишь пешка в этой игре. Ты это знаешь. Тебе нужно только теплое тело.

Он поворачивается ко мне.

— Может, тебе не стоит так сильно сопротивляться. — Он кладет руку на мою. — Мы получили сообщение, что твоя семья знает, что мы сегодня поженимся. Пусть приключение начнется.

Боже мой. Они уже знают? Вздрагиваю, не готовая к внезапной волне тревоги, которая охватывает меня. Комната кажется слишком маленькой, воздух слишком густым. Я задыхаюсь, пытаясь успокоиться, но паника берет верх. Я почти чувствую, как руки моего брата сжимают шею, выжимая воздух из легких. Он уже пытался это сделать однажды, но один из его крепких капитанов оттащил его, сказав, что отец убьет его за то, что он потерял контроль надо мной.

Теперь никаких преград нет. Хотя я праздновала день, когда мы похоронили отца, знала, что это значит: я стала легкой добычей для Хавьера. Я до сих пор чувствую его руки на своей шее. Мои выпученные глаза, пока царапала его пальцы и задыхалась. Жар на лице и синяки на шее, которые не сходили неделями.

Я пытаюсь дышать. Напоминаю себе, что это больше не повторится.

Есть много способов убить человека, и я отрепетировала почти все из них. Он больше не причинит мне вреда.

Выражение Льва меняется. Хмурясь, он берет мою руку.

— Изабелла, дыши. Посмотри на меня.

Я пытаюсь сосредоточиться, но это трудно. Стены будто сжимаются, а грудь сдавлена.

— Я не могу… Я не могу дышать.

— Слушай мой голос, — говорит он, его тон спокойный и умиротворяющий. — Вдохни медленно, задержи дыхание, затем выдохни.

Следую его инструкциям, мои вдохи прерывистые, но постепенно дыхание выравнивается. Его глаза не отрываются от моих. После того, что кажется вечностью, паника начинает отступать.

— Что это было? — спрашивает он.

Выдыхаю, все еще слегка охваченная приступом паники. Отстраняюсь и пытаюсь отмахнуться.

— Ничего. Я в порядке.

— Нет, ты не в порядке. Я упомянул твою семью. Есть что-то, что ты должна мне рассказать?

Есть много вещей, которые мне нужно рассказать ему, и еще больше тех, о которых не хочу рассказывать.

Качаю головой.

— Это пройдет. — Поворачиваюсь к нему. Пора рассказать ему немного правды. Если мы собираемся покорять мир вместе, ему нужно знать. Я сглатываю. — Достаточно сказать, что моя семья совсем не похожа на твою.

Его взгляд темнеет, и он наклоняется ближе.

— Я знаю это. Но как только ты станешь моей, они не смогут тебя тронуть. Они могут попытаться, но я не позволю. — Он понижает голос. — Никто из нас не позволит.

На мгновение мы замираем. Я не уверена, сколько в его словах лжи, а сколько правды. Он все еще тот человек, который заставляет меня выйти за него замуж, но прямо сейчас он также тот, кто помог мне пережить паническую атаку.

— Почему ты добр ко мне? — спрашиваю я, мой голос едва слышен.

Он отводит взгляд, смотря в окно.

— Ты будешь моей женой.

В моем мире это ничего не объясняет. В его — больше нечего добавить.

Возможно, Лев не просто монстр. Возможно, он так же загнан в угол, как и я.

Его слова повисают в воздухе, и впервые я замечаю трещину в его броне.

Мне не нужен мужчина, чтобы защищать меня. Никогда не нуждалась и никогда не буду. Для меня важно самой заботиться о себе.

— Даже будучи твоей женой, я не хочу твоей жалости, — говорю я, хотя в моих словах нет привычной язвительности.

— Я знаю, — он открывает рот, словно хочет что-то добавить, но затем качает головой. — Мы готовы. Одевайся.

С этими словами он разворачивается и выходит из комнаты, дверь за ним тихо закрывается. Я остаюсь стоять у окна, в голове водоворот противоречивых эмоций.

Оглядываю комнату. Чувствую, будто только что пробежала марафон.

Кто-то оставил для меня белое платье, завернутое в пластиковый чехол. Осторожно надев его, я стою перед зеркалом, шелк свадебного платья гладкий под моими пальцами. Оно красивое, с замысловатым узором из кружева и атласа, которое подчеркивает все мои изгибы. Но для меня