Горячая штучка - Люси Вайн

— Постой-ка, — прерывает его Лоис. — Так вы двое — не пара? — указывает она на нас с папой, словно в чем-то обвиняя.

— О, это отвратительно, — вскрикиваю я и встаю в ужасе от всего происходящего. А потом снова сажусь на место, потому что попадаю в ловушку, в объятия БДВ.

Папа хихикает и нежно похлопывает меня по спине.

— Нет, это Ленни, моя младшая дочь, — объясняет он Лоис, глядя на меня затуманенными глазами.

Никто, кроме папы, не называет меня «Ленни». Он делает это с самого детства — он говорил, что был просто очарован тем, что у него есть Дженни и Ленни. Мне тоже это нравится.

Лоис пожимает плечами.

— Прости, — произносит она таким тоном, что это совсем не похоже на «прости».

Папа смотрит на меня с легкой грустью.

— Хотя для твоей мамы это был тяжелый период, Ленни, — добавляет он. — Довольно долго после твоего рождения она страдала послеродовой депрессией. Она очень любила тебя, но пребывала в мрачном настроении. Диагноз был поставлен не сразу, и даже тогда, когда она выздоровела, она часто плакала, спрашивая меня, все ли она делает для того, чтобы показать, как любит тебя. Ей казалось, что она должна загладить вину перед тобой.

Я никогда не слышала об этом. Несомненно, я никогда не ощущала недостатка любви в нашей семье. Ее было слишком много, если честно. Мы с папой переглядываемся, и за столом все умолкают. Я не в состоянии ничего сказать, потому что в горле стоит комок, поэтому я делаю большой глоток из стоящего передо мной бокала со сладким коктейлем. Понятия не имею, что мы пьем в этот момент, но, по-видимому, мы решили перепробовать все меню.

— А где теперь твоя жена? — любезно спрашивает Алан-Великан.

Папа опускает глаза и откашливается.

— Она умерла, Алан, — говорю я как можно тише. — У нее был рак, и мы потеряли ее примерно год и три месяца назад, после Рождества. С тех пор мой отец живет один.

— Проклятый рак, — глухо произносит Лоис, а Алан-Великан похлопывает меня по руке.

— Он не один, любовь моя, у него есть ты, разве не так?

Проходит еще час, и Лоис кричит, что хочет выйти замуж. Зои не так пьяна и, следовательно, настроена не так решительно.

— Посмотрите на этого УДИВИТЕЛЬНОГО МУЖЧИНУ, — кричит Лоис, тыкая пальцем папе в лицо. — ОН ПОЗНАЛ НАСТОЯЩУЮ ЛЮБОВЬ. Брак это ведь что-то значит, а я чертовски люблю тебя, Зо.

Зои кивает, ее это, кажется, забавляет. Она не очень разговорчива.

— Я знаю, мы никогда по-настоящему не верили в искренние отношения между людьми, — убежденно говорит Лоис. — Но сегодня вечером у меня было озарение. Этот мужчина помог мне осознать, что значит брак. Женись на мне, Зои.

Мы все аплодируем, но Зои выглядит оскорбленной.

Папа, кажется, заинтригован. Он ни разу в жизни не пил «Космос», не ел «Pringles» и не общался с лесбиянками, и все это происходит за один вечер. На его шестидесятилетие.

— Поговорим об этом позже, — шипит Зои. Но Лоис не слушает ее.

Лоис, повернувшись к папе, берет его за руку.

— Ты должен прийти, Алан. Ты можешь быть моим посаженным отцом! Ты будешь моим посаженным отцом?

Папа кивает. Они обнимаются. И оба плачут.

— А как насчет твоего настоящего отца? — спрашивает Алан-Великан.

— К черту его! — злобно говорит Лоис, а потом по ее лицу пробегает тень смущения. — О, на самом деле мой отец довольно милый. Благодаря ему я всегда принимала себя такой, какая я есть, и он так гордился мной, когда я добивалась успеха. Вероятно, мне следует попросить его быть моим посаженным отцом. Прости, Алан.

Папа вытирает глаза и просит Лоис не беспокоиться. Она говорит, что мой папа может быть своего рода подружкой невесты, а Алан-Великан может совершить богослужение, потому что, по-видимому, он об этом давно мечтает. Папе хочется узнать, будут ли на свадьбе подавать «Космос» и «Pringles».

— Вы должны пожениться, — говорит он, снова чуть не плача.

Боже, как часто он плачет сегодня вечером.

Оскорбленная Зои вздыхает.

— Лоис, прекрати, ради бога. Я не собираюсь объявлять помолвку в «All Bar One». Перестань привлекать к себе внимание.

Алан-Великан выглядит слегка раздраженным.

— А чем тебе, молодая леди, не нравится «All Bar One»? У нас часто делают предложения, правда, Лиза?

Она многозначительно кивает, в это время папа, словно чуть-чуть протрезвев, поворачивается лицом к собравшимся.

— Я очень горжусь всеми вами, — начинает он. — Я хотел поговорить с вами кое о чем.

О, проклятие, он опять заводит свою чертову речь.

Я поспешно прерываю его.

— Мой папа хочет снова встречаться с кем-нибудь, — объясняю я.

Он выглядит смущенным.

— Я очень одинок, — говорит он уже расчувствовавшейся компании, у которой глаза на мокром месте после его заявления. Даже Алан-Великан трет глаза кулаком.

— Мы найдем тебе кого-нибудь! — победоносно объявляет Лиза, вытаскивая свой телефон и открывая Facebook. Прекрасная идея, так как очевидно, что все ее одиннадцатилетние подруги поперхнутся при мысли о свидании с моим маленьким шестидесятилетним папочкой.

— Ты уже заходил в Tinder, Алан? — спрашивает Лоис.

— Да, давайте зарегистрируем Алана в Tinder! — присоединяется к ней Лиза.

Папа восторженно кивает, но он определенно не знает, что такое Tinder. О боже, хуже и не придумаешь.

— Э, стоит ли?… — начинаю я, но Лоис прерывает меня.

— У тебя есть смартфон, Алан? — говорит она. Папа вручает ей смартфон, и она начинает теребить его. Я внезапно понимаю, что вся эта ситуация мне ужасно знакома. Это что-то вроде повторения в параллельной реальности того вечера у Софи несколько недель назад. Кафкианская версия моей жизни, и я попалась в эту ловушку. Алан-Великан склоняется надо мной.

— Боже, Алан, приятель, на твоей странице в Facebook куча фотографий, но твоей-то нет, приятель?

Папа взволнованно кивает.

— Ты должен добавить!

Они фотографируют папу и начинают подыскивать ему партнершу по соседству. Я наблюдаю за ними в совершенном ужасе, когда появляется первое женское лицо.

Я.

Я — первое предложение.

Ну, конечно.

Ну, черт, конечно.

Я беру телефон, пока Лоис, по лицу которой можно прочитать «я-же-вам-говорила», разворачивается к компании.

— Давайте все-таки не будем этого делать, хорошо?

Бар закрывается в час ночи, и папа рассказывает всем о своем последнем проекте, который он выполнил, будучи на пенсии — изучение семейной родословной.

— … разумеется, военные преступники в нашей семье были только со стороны мамы Ленни, — весело поясняет он. — С моей стороны в тюрьме сидели за