Кровь песков (ЛП) - Грейсон С. К.

Я остановилась, прикусив губу. Вряд ли ей будет комфортно спать рядом со мной после того, что случилось с Драйденом, хотя среди оставшихся это лицо было одним из знакомых. Я уже хотела свернуть к краю лагеря, но знакомая зелёная перевязь и осторожная улыбка поймали мой взгляд.

Это был Акслен из нашей «красной» команды. По дружелюбию в его глазах было видно, что он не уловил мой намеренный манёвр — вырубить его из седла и лишить нашу команду шанса. И хорошо.

Я подвела Дайти к нему; он кивнул, приглашая, и я начала сгружать нехитрую поклажу.

— Как думаешь, зачем нас так далеко гонят? — пробормотал он, пока я снимала сумки. В них было чуть больше, чем запасной капюшон да спальный тюк.

— Понятия не имею, — призналась я.

Мы оба умолкли, как и прочие, рассыпанные по песку. В последние две ночи лагерь гудел: кланы и горожане торговали и пили. Теперь все тихо вымачивались в тревоге. Испытания были далеко не окончены, но большая часть тех, кто пришёл лишь «для галочки», уже выбыла. Оставшиеся косились друг на друга из-под ресниц: как нас столкнут в следующий раз?

Когда каждый занял свой квадрат и натянул холсты, Адерин уже стояла у общего костра. Вокруг сновали два десятка горожан, пришедших с нами помогать. Королева не поехала. Верно, не захотела бросать город в такой момент.

Соперники потянулись к огню, где добровольцы размешивали пахучее рагу. Нам велели не тащить еду — накормят от общего котла. Хотя парочку фруктов и полоску вяленого мяса я всё равно сунула в седельную сумку, проскользнув через кухню.

Ели молча. Кто-то задержался поболтать, но большинство разошлись — к своим пятнам песка — переваривать ужин и собственные мысли. На другом конце лагеря я заметила, как тёмная фигура Вайпера протиснулась в шатёр с миской — наверняка чтобы открыть лицо там, где его никто не увидит.

То ли все берегли силы на утро, то ли спешили удрать от вязкой тревоги — но народ быстро пополз спать.

С животом, приятно тянущим сытостью, я откинулась прямо в песок, зевнула так, что хрустнула челюсть. В шатёр зайду через минуту, а пока — уставлюсь в небо без навеса. Тишина здесь, в глубине песков, гуще, темнее. Накрывает пледом — мягким, удобным. Ни одного запаха, кроме лошади, и сухой шёпот стремительно остывающего воздуха по коже. Зов ко сну — мирный и тёплый.

Меня разбудила давящая волной пустота. Ещё не открыв глаз, я знала — я одна. Совсем. Это было в бешеном колотье сердца, в шорохе пустынной магии у меня в центре — ничто вокруг не вязалось с её властной хваткой.

Я распахнула глаза — тонкий свет и жара позднего утра. Села, хлопнула ладонью по лбу: казалось, мозг ломится наружу. Как после лишнего лаки, только хуже. Я задвинула это ощущение вглубь, встала и обернулась кругом, пытаясь ухватить ориентир.

Ориентиров не было.

Во все стороны тянулся золотой песок. Ни вмятин — будто здесь не стояли прошлой ночью десятки шатров. Ни одного человека. Не было привычного ржания — и на горизонте ни кривой кромки гор. Не было даже Дайти — моего первого настоящего друга за десять лет.

Горячий песок обжёг ладони — я не заметила, как оказалась на четвереньках. В голове билось в такт сердцу одно слово.

Одна. Одна.

Страх поднялся к горлу, как горечь, и душил, пока я сглатывала и вытаскивала из памяти навыки выживания. В Келвадане я попробовала на вкус, что такое рядом люди; пусть я там ещё не нашла своего места, — от этого угроза нового изгнания резанула сильнее. Я не вернусь к жизни «так».

Ритмичный сдвиг песка, слишком ровный для простого ветра, вырвал меня из паники. Я резко развернулась, перекатилась из упора на коленях в присед. Прищурилась в мерцание над следующей дюной — оно сложилось в силуэт мужчины. Сначала — зелёная перевязь.

— Акслен?

Я заснула у его шатра; лагерь исчез, но вот он спотыкается через барханы ко мне. Облегчение пересекло его лицо, он прибавил шаг, остановился прямо передо мной.

— Тоже не такого пробуждения ждал? — вот и приветствие.

Я качнула головой, рука по привычке искала перевязь и оружие — впустую: оружие исчезло.

Акслен поднял ладонь примиряюще:

— Я не причиню тебе вреда. Думаю, это и есть следующее испытание. Проверка на выживание.

Я огляделась. Если он проснулся, как и я, так же проснулись и остальные.

— Похлёбка, — сказала вслух. Мы ели из одного котла, и никогда прежде я не проваливалась в сон так стремительно, что не помнила его начала. — Нас, должно быть, усыпили.

Акслен потёр лоб костяшкой.

— Это объяснило бы похмелье.

— И что нам делать?

Он вгляделся по сторонам, щурясь:

— Ставлю на то, что нужно самим добраться до города.

Я кивнула, прикидывая. Не зная, как далеко нас унесли, и не зная, сколько уйдёт у нас на дорогу, первое — добыть припасы. Вода — прежде всего. Сытой, как я теперь, я продержусь пару дней без еды. Но от оружия я бы не отказалась. Перевязь на поясе и несколько камней — сойдёт за самодельную пращу.

Шуршание его ног напомнило: я уже давно уставилась в пустоту.

— Я выберу направление и пойду, — неловко сказал он, и смысл был ясен. Я всё ещё соперник, как ни была мы в одной команде. С незнакомцем доверия мало; и как бы я ни боялась одиночества минуту назад, — полагаться не хочется. Десять лет я выживала одна — пару дней осилю.

— Удачи, — кивнула я, вставая и отряхивая одежду.

Он помедлил:

— За тем бугром — спрятанный ключ, — указал туда, откуда пришёл. — Я только что пил. Может, тебе стоит начать с него.

Я стукнула костяшками по виску — от души. Он ответил тем же, и мы разошлись: я — к поднимающемуся солнцу, он — в противоположную. В ту сторону я всё равно поверну — солнце обычно встаёт со стороны моря, а не города, — но сейчас важнее вода.

Горькая липкость во рту захватила мысли, пока я брела, — организм всё ещё выгонял из себя то, чем меня накормили. Побочные эффекты тоже могли сыграть роль.

На гребне показалось пятно зелени — значит, я на верном следе. Я поспешила вниз — к вялому ключику, просачивавшемуся из-под земли и поившему кустарник.

Присела и пила ладонями. Скривилась от сернистого привкуса, но лишь миг — и глотнула снова. Оазис, где я жила, был щадящим к воде: минералов почти не было. Но для подземных ключей привкус — обычное дело.

Как бы ни был вязок вкус, я пила отмеренными глотками: чтобы не взбаламутить желудок и набрать запас. Роскоши перебирать не было.

Выпрямившись, окинула взглядом окружение. По краю лужицы валялись мелкие камни. Я пошевелила их носком, выбрала несколько под пращу. С крупным хищником это не справится, но точно отобьёт охоту подходить. Камни ушли по карманам.

Повернулась к редким кустам. Плоды тут не росли, но лишний козырь не помешает. Если удастся отломать толстую ветку — выйдет дубинка или хотя бы посох.

Я вздохнула и принялась драть кусты. Через минуту бесполезных рывков сняла длинный кожаный жилет и обмотала им ладони — кожа уже саднила.

Треск обнадёжил. У основания самой толстой ветви пошла трещина. Пара хороших рывков — и выдерну. Останется ободрать колючие веточки, чтобы держать удобнее.

Я остановилась — почесала грудь. При том что солнце прожигало меня всю, кожа там горела особенно. Я вцепилась ногтями — яростно. Не помогло.

Опустила взгляд — грудь покрыли крошечные красные точки. Будто меня истыкали сотнями булавок по всей поверхности. Нахмурилась, провела ногтями снова — картина не изменилась, разве что стала краснее.

Может, у меня реакция на эти кусты. Не вовремя. Я прожила среди этой флоры и фауны всю жизнь, и ничего подобного не было. Придётся беречь кожу от листьев.

Я вернулась к делу — ветвь треснула сильнее, повисла на тонкой щепе. Я уже тянулась добить, как зуд покатился вниз по рукам. Сдёрнула жилет с ладоней — на них выступили такие же точки.

Жар прошил тело, словно меня сушило, хотя я только что напилась. Хуже — во рту поднялся вкус меди. Я коснулась губ — пальцы вышли красными. Кровь. Кровоточат дёсны.