Кровь песков (ЛП) - Грейсон С. К.

— Ещё день — и ты всё ещё в строю! — поздравил Хадеон, чокаясь.

«И Вайпер — тоже», — добавила я про себя, но улыбнулась и подняла кубок.

— Чуть было не сорвалось, — призналась я и половину осушила залпом. Жгучее тепло сползло в горло; я сглотнула гримасу. Быстро пить — привычка, от которой трудно отучиться, когда всю жизнь вода — редкость.

— Признаюсь, люблю драму. Если бы ты просто смела всех — скучно было бы, — сказал Хадеон. — К тому же, спорю, у тебя сейчас есть лишний адреналин — выплеснуть на танцах.

— Скорее песок отмывать было что, — проворчала я. Я стояла под тонкой струёй в доме Адерин и Нэвена столько, что зубы застучали, — а ощущения шершавой крошки на коже так и не ушли. Какой-то невменяемый кусок меня радовался этому после месяцев чистоты и отполированной кости камня. По-дурацки не хватало вечной пыли и ломоты в переносице от того, что щуришься на солнце слишком долго.

— Выглядишь ты… более чем, — взгляд Хадеона скользнул по мне, зацепился за ногу, вышедшую из длинного разреза свободных штанов, собранных на талии и лодыжке. Он улыбнулся змейке-змей на моём плече — надела в последний момент.

— Допивай, — сказал он. — И — танцевать.

— Я не особо… — начала я, но уже делала ещё большой глоток.

— Признаю, у нас в Доран танцуют иначе, но разберёмся, — и он, выхватив пустой кубок, потянул меня в центр круга. Его пальцы на моём голом запястье привычно дёрнули меня — но тепло было не неприятным. Я ответно сжала его ладонь.

Мы танцевали. Хадеон широко, ярко улыбался и смешно покачивался, сбиваясь. Я едва не рассмеялась — явно не врал насчёт «иначе».

Улыбка стала острее.

— Смеёшься над моей неуклюжестью? Вообще-то я больше привык к танцам с партнёром.

— Партнёр у тебя есть, — кивнула я на себя и повела бёдрами в такт. Внутри поднялась лёгкая пузырчатость, но не грозила захлестнуть, как в прошлый раз. Справлюсь.

— Я про вот так, — сказал он — и прежде чем я осознала, пальцы вновь сомкнулись на моём запястье и рванули. Я едва не споткнулась — и прижалась к нему всем телом. Сознание сузилось до горячих точек — ладонь, вскинувшаяся ему на плечо, голая полоска между поясом штанов и коротким топом, упершаяся ему в живот.

— Вот так — лучше, — пробормотал он и раскачался. Я стала вместе с ним — бессильная остановиться, отчаянно пытаясь погасить нарастающую волну. Сонная пелена над магией почти сгорела — лакой и его рукой, охватывающей браслет-змею на моей коже.

Я раскрыла рот — сказать, что мне нужно на воздух. Вместо этого вдохнула — и рот наполнил жар дыма и пряностей. Слишком. Совсем не то спокойствие, что было утром, когда мы лежали грудь к спине с Вайпером. Видимо, я не так уж и контролирую. Сейчас сорвусь.

В голове пронеслась лавина, как табун — и я тряхнула ею, пытаясь успеть уйти, пока никого не задело. Хотела уйти, но слова не собирались. Хадеон прищурился, пальцы сжались сильнее — может, поддержать, но стало только хуже.

Секунды — и я взорвусь. Я распахнула рот, чтобы успеть выкрикнуть хоть какое-то предупреждение.

Ладонь легла мне на затылок, на самую ямку. И всё стихло. Как котёнка взяли за шкирку: замерла — и спокойно.

Над плечом прозвучал знакомый голос. Я знала, чья это рука.

— Простите, я вмешаюсь.

Глава 17

ЭРИКС

Наконец-то я понял. Беспокойство пустыни с моего прибытия — с того дня, как я вытащил эту изгнанницу из песков, — было не моим собственным магическим зудом, а силой Киры. Ненастная гроза, так похожая на те, что я поднимал в детстве из кошмаров, оказалась именно этим. Симптомом паники и расползшихся эмоций женщины передо мной.

Ладонью на основании её шеи я обвил её разум своим железным контролем, загнал обратно внезапную волну, что секунду назад готова была разорвать воздух вокруг. Я стиснул зубы от силы, с которой её дар рвался из рук, — но под моим касанием он быстро стих. Моя же сила вскинулась, как по команде: к бою.

Мужчина, с которым Кира танцевала — тот самый, кого я днями раньше отметил как дипломата, — недовольно уставился на меня. Морщился, но взгляд шарил придирчиво, считывая. Я не стал распрямляться и расправлять плечи.

— Я не уверен…

— Всё в порядке, — перебила его Кира.

Он поколебался, отступил и растаял в толпе, хотя тяжесть его взгляда ещё держалась на нас, даже когда я его потерял. Я не обратил внимания. Смотрел только на Киру, которая так и не обернулась.

Я размышлял, не убрать ли руку теперь, когда она успокоилась, но мягкие волоски, выбившиеся из косы и щекочущие мои пальцы, держали. Не знаю, зачем я вообще дотронулся. При работе с магией контакт помогает, но сил у меня хватает и без него.

Мизинец сам собой шевельнулся — едва-едва.

Вместо того чтобы отстраниться, я шагнул ближе, в её пространство — так близко, что со стороны мы могли бы сойти за танцующих, стоит качнуться. Клялся, что она вздрогнула. Похоже, её сорвало из-за давки вокруг — чувство мне знакомое, — но магия оставалась под кожей, даже несмотря на то, что я стоял достаточно близко, чтобы чувствовать жар её тела.

— Как ты понял? — едва слышно. Чтобы пляшущие вокруг не расслышали вопрос.

Я прикусил язык. Правда была в том, что я за ней следил. Собирался просидеть в шатре и игнорировать праздник, но барабаны били прямо по нервам и тянули — к самому гугу в центре лагеря. Я стоял в тени, смотрел на вихрь тел, дышал дымом и специями — и мечтал о чистом запахе горячей земли и лошади.

Как только Кира появилась в круге, мой взгляд прикипел. Магия дёрнулась, стоило ей качнуться. Когда дипломат прижал её к себе, я уже шёл сквозь пляшущих. Должно быть, меня вытянула к ней волна её силы — прямо к источнику.

Кира начала оборачиваться, но я сильнее сжал затылок, останавливая — и понял, что она ждёт ответа. И хоть она не видела моего лица, мне странно не хотелось получать взглядом в лоб.

— Трудно не почувствовать твою несдержанность, — слова вышли слишком жёстко, будто со сплёвыванием.

Кира напряглась.

— Если ты пришёл, чтобы меня оскорбить, то…

— Тебе нужна помощь, — вырвалось раньше мысли. — Я… я могу помочь.

— Твоя помощь — последнее, что мне нужно.

Она развернулась и прорезала круг, не останавливаясь у края пляски, — пошла к воротам города.

Я огляделся. Стоял почти в центре — круг двигался вокруг, делая мне небольшую прореху, пока я торчал неподвижной чёрной скалой в бурлящем ключе.

Я развернулся и вернулся в свой шатёр, дышал тяжело и ровно. Приходить на праздник — глупость. Предлагать помощь Кире — ещё тупее. Она стоит между мной и обручем Чемпиона — падением Келвадана, — и будет устранена, как всякое препятствие.

И всё-таки чем дольше я это вертел, тем меньше жалел. Мне сейчас нельзя давать слабину. Даже когда мы были на расстоянии, её буря дёргала мои привязи, шевелила безумие на краю сознания. Здесь, в тени Келвадана, её неукрощённые всплески — прямой удар по моей голове.

Лагерь за спиной спал; плясали и ели до глубокой ночи. Мяса после охоты хватило всем — давно забытое чувство сытости шумело в шатрах. Город дремал. Пустыня — нет. Я сидел на гребне дюны в отшибе, солнце ещё только намекало из-под горизонта, тонкий месяц ярко висел над головой. Я всегда встаю до рассвета, но этой ночью под холстом шатра не уснул почти вовсе — ушёл раньше обычного. Зефир вернулся с охоты, плюхнулся рядом и принялся клевать пойманную ящерицу. Я завидовал: вот бы тоже — взлетел и улетел.

Шорох песка и пружинящее поскрипывание шагов донесли чьи-то приближающиеся ноги, но оборачиваться я не стал. Я знал — Кира. Как она нашла меня? Так же, как я слышал её шаги издалека в темноте. Кто ещё ночью пойдёт к Вайперу? И кто ещё так бьёт силой, что нити у основания черепа тянет к ней, как за крючок.

Она подошла и остановилась рядом. Я не поднял головы, руки — в замок на коленях. Пауза — и она опустилась чуть в стороне, зеркально скопировав позу, уставившись на край света. Краем маски я видел её пальцы ног — они зарывались в песок: пришла босиком. Сидела далеко — хватило бы места ещё для двоих. И одновременно — слишком близко, неловко.