Горячая штучка - Люси Вайн
Оглядевшись вокруг, я встречаюсь глазами с красивой, безукоризненно одетой стюардессой, и она, бросаясь ко мне, тихо спрашивает, не нужно ли мне принести еще бутылочку вина. Да, разумеется, леди, принесите, черт побери. Посмотрите на них, они такие классные!
В последние несколько дней уровень моей БОЕГОТОВНОСТИ был абсолютно дерьмовым. Как и прежде, ни слова от Софи и Томаса, а дома Джош игнорировал мое требование дать время на раздумье. Каждый вечер, когда я возвращалась с работы, он сидел на диване, старательно притворяясь, что это случайность и что он вовсе не поджидает меня, отнюдь нет. Я испытывала невыносимое чувство вины, немедленно извиняясь и направляясь в свою комнату, а он смотрел на меня так, будто я каблуком-шпилькой отдавила ему пенис. А вчера, когда я вернулась, он стоял возле двери с цветами и вином, проигрыватель с караоке был наготове. Похоже, он думает, что, воссоздав ту же атмосферу, что сложилась на прошлой неделе, он заставит меня понять, как сильно мне хочется сблизиться с ним. Сблизиться с серийным бабником, обладателем умопомрачительной мускулатуры, на глазах у которого я никогда не смогла бы раздеться догола. Даже в полном одиночестве я не смогла бы раздеться догола, зная, что мой приятель выглядит вот так. Серьезно, мне пришлось бы принимать душ в утягивающем белье.
И, господи Иисусе, цветы? Я понимаю, что все любят цветы, я согласна, они красивые. Но они буквально повсюду. Дарить цветы — все равно что сказать: «Я понятия не имею, что тебе нравится, но поскольку ты — девушка, значит, ты обязана получать удовольствие от красивых роз, купленных мной через «Interflora»[75] со скидкой 25 %. Ты будешь вынуждена сказать «большое спасибо», затем потратить четверть часа своего заслуженного вечернего времени на то, чтобы обрезать стебли и поставить ненужные цветы на видное место, в высокий бокал для пива, у кого же есть вазы? А потом, в следующие несколько дней, ты будешь наблюдать за тем, как они увядают. Если тебе повезет, ты сразу же забудешь о них, и к тому времени, когда через две недели ты вспомнишь об их существовании, они будут очень неприятно пахнуть, а чтобы избавиться от гниющих останков, придется бежать к мусорному контейнеру на заднем дворе, надев тапочки и наступив в собачье дерьмо.
Тим, по обыкновению, часто покупал мне цветы. Уф.
Очевидно, я веду себя как настоящая сука, и мне очень жаль. Но я зла. Я зла на свою жизнь и зла на то, что Джош не хочет оставить меня в покое и дать подумать. И сейчас в моей голове слишком много мыслей для того, чтобы должным образом обдумать его предложение. Возвращается стюардесса, неся еще две бутылочки вина и заговорщицки подмигивая мне. Парень рядом со мной ворчит во сне «Пожалуйста, Пэм!», и мы тихо хихикаем, переглядываясь через его голову.
Ладно, мне правда нравится Джош. Я произнесу эти слова. Я достаточно хорошо себя знаю, чтобы признаться в этом. Он нравится мне, я питаю склонность к нему. Он будоражит меня, заставляет задуматься и смешит. Вероятно, он страдает венерическим заболеванием, но никто не идеален.
Тогда в чем же проблема? Почему я колеблюсь? Полагаю, малая толика моих страхов зиждется на том, что с ним я никогда не почувствую себя в полной безопасности и никогда не стану счастливой. Я видела слишком многих из его женщин, которых он ни во что не ставил, и не верю, что он когда-нибудь будет только моим.
Но может быть, это оттого, что я знаю его только с плохой стороны. Он говорил, что вел себя так потому, что хотел, чтобы я заметила его. Не слишком зрелый подход, но, возможно, это льстит мне? А в последнюю неделю я видела совершенно незнакомого, прежде неизвестного мне Джоша. Милого, доброго, внимательного Джоша. Он даже убрал из душевой все полупустые флаконы из-под геля «Radox» и выбросил их. Я чуть не влюбилась в него за это.
Ох, просто не знаю.
Честно говоря, прежде чем подумать о том, что делать с Джошем, я должна разобраться с Софи и Томасом. Итак, хорошо, что я собираюсь делать с ними? Не понимаю, почему я не написала им, чтобы извиниться. Не понимаю, почему они не написали мне. Может быть, это не важно. Может быть, мое путешествие будет таким увлекательным, что я решу переехать? Я найду новые, загоревшие копии своих друзей.
На крохотном экране Энн Хэтэуэй очаровательно прикусывает губку и мило запинается. Она хихикает, и все впадают в экстаз.
Никогда мне не стать такой же привлекательной, как она.
На самом деле, да, именно поэтому все так ненавидят ее.
После нескольких часов полета и еще нескольких бутылочек вина я прибываю к огромным воротам, ну, скажем, поместья Джен. Что представляет собой поместье? Оно довольно обширное, мне не видно его границ. С моей точки зрения — это поместье. Нажав на кнопку домофона, чтобы войти, я минуту раздумываю, впустит ли меня когда-нибудь Джен.
Я не говорила ей о своем приезде, пока не приземлилась пару часов назад. Я убеждала себя в том, что хочу удивить ее, но, возможно, я не хотела давать ей возможность сказать, чтобы я не прилетала. Потому что я должна была прилететь. Как бы то ни было, SMS, которое спешно отправила ей я, вспотевшая и ошеломленная здешним ленивым акцентом, было принято холодно. Джен ответила быстро, и в каждом из ее тщательно отобранных односложных слов звучала обида. Она сказала, что слишком занята для того, чтобы присматривать за проклятой туристкой, что в доме бардак, что Эндрю рассердится, узнав, что к ним без предупреждения заявилась гостья, а Милли не пойдет на пользу, если мои капризы нарушат ее распорядок дня. Она сказала, что я эгоистка и могла бы найти себе «долбаный хостел» и заехать как-нибудь днем на чай, если уж так хочется. Я вышла из такси, удрученная и почти готовая немедленно забронировать билеты на обратный рейс. Пока я рассматривала разные варианты, Джен снова написала мне, на этот раз
