Три года взаймы (СИ) - Акулова Мария

И я хочу.

Приподнявшись над сидением, тянусь к нему и прижимаюсь губами к коже. Брился явно вечером, но уже немного колется. Веду ладонью по коротким волоскам на затылке. Тело отзывается.

Всё. Хватит.

Сажусь обратно и с яркой-яркой очень дружеской улыбкой смотрю в глаза, игнорируя то, что они стали значительно темнее.

— Приезжай в субботу на чай. Я хочу приготовить каридопиту (прим. автора — греческий сладкий пирог), но для себя заморачиваться лень. Откладываю и откладываю.

Молчим.

— Приедешь?

— Хорошо, приеду.

— В семь?

— Да.

Выхожу из машины и открываю калитку своим ключом.

Попав в дом, даже не разуваюсь, а быстро поднимаюсь в спальню на каблуках. Включаю свет и подхожу к окну.

Тороплюсь, чтобы он там не ждал лишнюю минуту. Ему еще ехать в квартиру, а завтра, наверное, рано вставать, чтобы жить свою важную жизнь.

Провожаю машину взглядом, зачем-то трогая горящие после соприкосновения с его кожей губы.

Возможно, дело в том, что между нами не погасло.

Мы сами потушили.

Глава 6

Лена

Я узнаю, что в пятницу на семь Андрей не сможет, достав из духовки пирог в шесть пятьдесят.

Сложно убедить себя, что не расстроена, но и смысла лелеять обиду тоже нет. Тем более, предъявлять что-то договорному мужу.

Стараюсь не накручивать себя и не фантазировать, что чаепитию со мной он предпочел приятный вечер с одной из своих возможных зазноб. Скорее всего, отмена связана с работой. Если нет… Компаньоны не обижаются на компаньонов за такие мелочи.

А пирог вышел вкусный.

На протяжении выходных и следующей недели мы с Андреем не видимся. Я пишу ему, когда нужно совершить детскую покупку или посоветоваться по детскому вопросу.

Мне кажется, где-то там он занят и, возможно, даже взвинчен, поэтому сто раз взвешиваю каждое свое сообщение. Не хочется попасть под горячую руку. Но даже страхи не побеждают желание делиться беременными новостями. Это всё потому, что больше ими делиться мне не с кем. А других новостей в моей жизни с каждым днем все меньше. Они кажутся всё менее значимыми.

В следующий раз Андрей приезжает утром в субботу, не предупредив. Я бы, может, даже сказала, что он устроил мне сюрприз, но это явно не так.

Я уехала по делам, а вернувшись — увидела под навесом его машину.

Зайдя в дом — услышала разносящийся по второму этажу голос. Он громко и не сильно-то подбирая выражения общался по телефону.

Я убедилась, что звучит довольно раздраженно. Решила не лезть. Дождаться, когда сам подойдет, заговорит, успокоится…

Очень сложно не брать его настроение на свой счет, хотя я и знаю, что ничего плохого ему не сделала. Умышленно.

Только забеременела, но это… Я до сих пор не понимаю, как это случилось. Может быть и он не знает. Что тому виной — моя неожиданно высокая фертильность, незаметно для нас порвавшийся презерватив. Злой рок. Несчастный случай.

Он был женат с другой женщиной пять лет. И там, уверена, секса было предостаточно, а вот случайных детей — нет.

Но всё это уже не так уж и важно. Мы имеем дело с последствиями.

За всю субботу мы с Андреем обмениваемся парой фраз. Он остается в доме, но это не значит, что мне в нём становится уютней. Я ухожу в свою спальню раньше обычного, чтобы не мешать Андрею хозяйничать. А воскресенье начинаю с приготовления щедрого завтрака. Когда слышу, что Андрей проснулся, варю кофе в турке. По-нашему: ибрике.

Накрываю на стол, но и этим не удается заставить Андрея улыбнуться. Он хмурый и неразговорчивый, хотя благодарит за всё. Спрашивает о настроении и состояния.

Я о его настроение стараюсь хотя бы не пораниться.

После завтрака загружаю посуду в посудомойку и выхожу с книгой в сад.

Уже начало ноября, но именно сегодня погода решила порадовать солнцем, которое светит, слепит, ещё и греет. Ему хочется подставлять свой южный веснушчатый нос, не привыкший к столичной погоде.

Я читаю несколько разделов книги и гуляю между роз. Не вру себе: специально делаю это со стороны окон комнаты, которую Андрей использует, как кабинет.

Хочу, чтобы увидел меня, позавидовал, бросил свои дела и спустился.

В этом же нет ничего такого. Мы просто вдвоем прогуляемся. Пообщаемся. Я расскажу, на что так рьяно тратила на прошлой неделе его деньги. Часть посылок для нашего ребенка уже приехала. Часть я жду с дня на день.

Но ничего подобного не происходит.

Я почти готова смириться, что Андрей приехал всего лишь поработать загородом, но в голове перещёлкивает.

Я, конечно, жена не настоящая, но это не значит, что не желаю ему добра.

Вернувшись в дом, кладу на консоль книгу, снимаю пальто и поднимаюсь на второй этаж, растирая слегка подмерзшие пальцы. С улыбкой и азартом представляю, как вытащу его на улицу.

Стучусь в дверь кабинета и заглядываю. Андрей не говорит по телефону и даже за ноутбуком не сидит.

Оглядывается на меня от того самого окна, под которым я всё это время "случайно" гуляла.

Я расцениваю это как хороший знак. Открыв дверь шире, шагаю внутрь.

— У тебя перерыв в работе? — Спрашиваю бодро, но Андрей не торопится с ответом. Смотрит на меня, всё сильнее сводя брови. Его взгляд ощутимо тяжелый. Ложится на плечи и давит. Не знаю, почему, но не могу избавиться от ощущения липкого и зудящего страха.

— А на улице погода хорошая… — Произношу уже не так бодро и уверено.

Андрея, мне кажется, силой заставляет уголки своих губ приподняться, но они почти тут же снова падают вниз.

Он смотрит на стол. Я тоже пробегаюсь взглядом по его поверхности с одной единственной мыслью: определить, в чем причина его плохого настроения.

Но сама же понимаю, что это неадекватно. Какой бы причина ни была — она не во мне.

Жмурюсь и стряхиваю головой. Андрей — не мой дядька. Он не вспылит на ровном месте. Не накажет. Не обидит.

Мы партнеры. Мы облегчаете друг другу жизнь и помогаете.

Сейчас я хочу помочь ему хотя бы ненадолго переключиться с дурацкой изматывающей политики на дарящие настоящую радость мелочи жизни.

Собрав всю свою решительность, расправляю грудную клетку и с улыбкой на лице подхожу к Андрею. Беру его за руку и пытаюсь тянуть.

Он всё такой же хмурый. Смотрит на наши руки без восторга.

Я пячусь и зову его глаза своими.

— Идем на улицу, Андрей. Дай мне полчаса. Ты подышишь и вернешься. Телефон оставим тут. Никто не умрет, если тебе не дозвонится, а ты провел в доме с роскошным садом почти два дня и даже не вышел. Так нельзя. Ребенку нужна не только здоровая мать, но и здоровый отец.

Мне кажется, я улавливаю момент, когда сомнения сменяются категорическим:

— Лен… Нет. Давай лучше поговорим.

Я отпускаю его руку и слежу, как обходит стол. В груди неприятное чувство.

Я не дура, чтобы не замечать его реакции на любые разговоры о ребенке и отцовстве.

Любые, блин.

Только понять не могу… Почему так. И как так можно.

Андрей берет с крышки ноутбука какую-то брошюру и взвешивает. Вряд ли ее. Скорее… Решение.

А у меня немеет язык и я не могу спросить, что происходит.

Андрей смотрит мне в лицо. Выражение на его при этом становится серьезным и непроницаемым.

— Я хочу попросить тебя, Лена.

— О чем? — Мне кажется, я готова сделать всё. Просто потому, что он для меня делает очень много.

Андрей протягивает мне брошюру.

Я беру её и опускаю взгляд. Сердце ускоряется до болезненных ощущений в груди. Возможно, даже скачет давление, потому что слышу хуже. Рядом с голосом мужа — писк.

— Я хочу сделать ДНК-экспертизу. Это возможно до рождения. Уже сейчас. Здесь описаны методы. Часть из них абсолютно исключают риски для плода.

Я открываю маленькую книжечку и начинаю листать.

Мне становится липко, больно, душно…

Я многое понимаю. Пожалуй, вот теперь я понимаю почти всё.